«Не спится. А ты?» — напечатала в ответ Лиля. Краснов, почему то, тоже среди ночи сидел в сети.

«Не спится с молодым мужем и в медовом месяце? Лиль, что-то случилось?» — словно почувствовав, спросил мужчина.

«Всё хорошо» — упрямилась она.

Раздался звонок. Пантелеева долго думала, стоит ли отвечать, но, всё же, взяла трубку. Аким сразу же услышал, что дело неладно, а Лиля, которая больше не могла скрывать всё, так как боль стала только острее, рассказала мужчине, почему плачет ночью.

Они проговорили почти до утра. Аким как мог успокоил любимую, а потом просто разговаривал не о чём, чтобы быть рядом и помочь Пантелеевой немного забыться. А потом, когда понял, что она уже хочет спать, попрощался и настоял, чтобы Лиля уснула.

Сам Краснов уже не ложился, надо было вставать, собираться и ехать в офис, где он пока трудился за двоих. Однако, уже никакие рабочие дела не могли отвлечь его от мыслей о Лиле, которая снова страдала из-за его лучшего друга и которой он ничем не мог помочь.

Дорогие читатели! Приношу свои глубокие извинения за столь долгую задержку с главой. Были непреодолимые обстоятельства, в связи с которыми не успевала писать. Но теперь, нерадивый автор возвращается с новыми событиями для героев и новыми испытаниями.

***********

В то же время, в Санкт-Петербурге, Инга Стриженова принимала поспешное и судьбоносное решение — выйти замуж.

Несколькими днями ранее.

— Да с чего ты взяла, что ты вообще любишь его? — взорвался Родион Сергеевич.

Они уже час разговаривали с дочерью, которая упрямо не слышала и не хотела понимать позицию отца насчёт потенциального зятя.

— Конечно, ты лучше знаешь, люблю я Марка или нет! — закричала в ответ Инга.

— Он тебя не любит! К гадалке не ходи, не любит! Себя любит, тебя нет! — пытался достучаться до неё отец.

— Вот ты про всех всё знаешь, да, папа? Почему ты решил, что имеешь право судить и принимать решения за меня и вместо меня? — снова кипятилась шатенка.

— Я уберечь тебя хочу!

— Ты просто привык к той мысли, что я твоя. Только с тобой! А так нельзя, папа, ты эгоист! Ты не желаешь мне счастья!

— Конечно, вообще не хочу, чтобы ты была любима и счастлива! Поэтому и спорю с тобой до хрипоты! Видел я таких, как Марк, видел, Инга! Он всю жизнь будет о своём социальном статусе печься, карьеру строить, она для него будет на первом месте!

— И что в этом плохого?

— А что хорошего? Что хорошего в том, что на первом месте для него будет не семья, не ты, не дети ваши, если они вообще будут, а карьера? Ты правда считаешь, что сможешь быть счастливой с этим безукоризненно-выглядящим Марком?

— Папа, люди снаружи и внутри всегда разные существа! Ты просто его не знаешь!

— А ты знаешь! Три месяца прошло и знаешь! — всплеснул руками Стриженов.

— Уж получше тебя! Я выйду за него замуж! — заявила дочь и, вскочив с дивана, направилась к выходу из отчего дома.

— Учти, я согласия на этот брак не даю! — пригрозил ей Родион Сергеевич вслед.

Но Ингу удержать было невозможно. Она поехала к Марку и упросила его расписаться как можно быстрее. Ипатов понял свою невесту и уступил ей в желании не организовывать пышное торжество.

За считанные дни, Стриженова отыскала себе свадебное платье, выбрала ресторан, в котором они запланировали отметить свадьбу в самом узком кругу, а Марк сумел договориться в ЗАГСе о поспешной регистрации брака. Оставшиеся мелочи молодожёны докупили и сделали вместе а после, поженились, вопреки воле Родиона Сергеевича. Он на свадьбу не пришёл.

Вскоре после свадьбы, Инге пришлось принять ещё одно судьбоносное решение.

— Привет! — шатенка встретила мужа в прихожей, услышав, как он вернулся.

Они теперь жили на съемной квартире с великолепным видом на Неву, о которой позаботился Ипатов.

— Привет! — мужчина просиял своей фирменной, почти голливудской улыбкой и обнял жену.

— Как дела? Как прошёл день?

— Отлично, как всегда. Пару операций, всё хорошо. Без сучка и задоринки. — горделиво ответил супруг. — А новости есть.

— У меня тоже! Ужинать будешь? — спросила Стриженова, вопреки всему, оставившая фамилию отца после замужества.

Этот странный поступок не могла объяснить ни сама Инга, ни кто либо другой, но при оформлении заявлений в ЗАГС, в той строке, где требовалось поставить галочку берёт ли она фамилию мужа или оставляет свою, девушка поставила около варианта с девичьей. Как будто кто-то толкнул её на это. Марк не обиделся, разрешив невесте поступать так, как она хочет.

— Давай. Оценю как ты готовишь. — усмехнулся Ипатов, зная, что кулинария не ингин конёк.

Когда пара села за стол, начав ужинать, шатенка спросила:

— Ну и? Кто первый раскроет интригу?

— Давай я. — Марк отложил приборы и посмотрев на жену счастливыми глазами, сказал: — Меня сегодня пригласили работать в клинику Штейнберга.

Несмотря на то, что Стриженова ещё не всё успела узнать о своём супруге, так как их отношения развивались достаточно быстро, она была в курсе того, что клиника Штейнберга является почти что пределом мечтаний для каждого пластического хирурга в России. Туда брали только лучших специалистов, попасть на собеседование самостоятельно было почти нереально: владелец клиники, который сам являлся прославленным пластическим хирургом, лично отбирал кадры по стране, собирая тонны информации о каждом и только лично назначал собеседования. Лишь получив приглашение от него можно было расчитывать на то, что придя в клинику не получишь от ворот поворот. Но, даже при таком строгом отборе, далеко не все врачи удостаивались чести стать частью коллектива знаменитого центра красоты.

Инга понимала, какое это предложение — из разряда тех, от которых не отказываются. Она была очень рада за мужа и кричала бы от счастья, если бы не одно но… Клиника доктора Штейнберга находилась в Москве.

— Я очень рада за тебя. — улыбнулась девушка и подняла бокал с вином.

Они выпили.

— Ну, а какая у тебя новость, моя королева? — усмехнулся Марк, внимательно рассматривая красоту своей жены и, внутренне, вновь похвалив себя за столь успешный выбор.

Лучшего, пластическому хирургу и желать не приходилось — Стриженова была буквально золотым стандартом во всех отношениях.

— Моя уже утратила актуальность. — с лёгкой грустью в глазах сообщила она.

— Почему?

— Потому что меня пригласили работать в Эрмитаж, но это не имеет значения, ведь мы переезжаем в Москву, я правильно понимаю?

— Ах вон оно что… — супруг обошёл стол и обнял шатенку за плечи сзади. — Я тебя люблю. Спасибо, что поддерживаешь меня. Я уверен, в Москве найдётся работа тебе под стать. — и Марк, нагнувшись, поцеловал её.

Инге оставалось лишь смириться.

Прошло две недели.

Глеб, который всё это время тайком от Лили уходил на свидания с Нелей, вдруг резко изменился в поведении и настроении и начал пить. Той же ночью он впервые никуда не ушёл. Пантелеева не знала, что и думать, а потом, вопреки самой себе, залезла в телефон мужа и нашла переписку с Огарёвой из которой стало известно об очередной ссоре Нелли и Глеба, и новом расставании.

Тем утром, Пантелеев проснулся, страдая от похмелья и потирая глаза вышел в просторную гостинную их виллы. Лиля, которая стояла у небольшого кухонного уголка, тут же обратила внимание на мужа.

— Доброе утро! Тебе как всегда? — спокойно спросила она, будто не Глеб вчера в очередной раз напился в усмерть, испортив очередной вечер их медового месяца.

Красивая, свежая, как весеннее утро, в длинном льняном сарафане песочного цвета, с распущенными золотыми волосами и жемчужной подвеской на шее — его жена была прекраснее, чем вся окружающая их виллу природа.

Мужчина опустился на стул у маленького кофейного столика неподалёку от кухонного уголка и наблюдал за Лилей с тяжёлым ощущением в душе. Она же, не замечая его взгляда, буквально «парила», делая ему кофе. Всё было почти так же, как и в то утро в Москве, когда после ночи проведённой в беспамятстве, Пантелеев увидел её на своей кухне.