— А вот у вас, я вижу, все части тела поворачиваются так, как надо!

Конечно, имела в виду мою руку, но прозвучало двусмысленно. И когда до девчонки дошло, что сказала, она ахнула.

— Ой! — прикрыла рот ладонью и бросилась бежать.

Я был раздосадован и в то же время удивлен.

По правде, если бы она сдалась быстро, я был бы удовлетворен и разочарован. Но она настоящая строптивица.

Поймал себя на том, что улыбаюсь. Не вежливо или натянуто, а от души.

Что ж, Ника, мой маленький мышонок, гордости у тебя не меньше, чем у аристократки, но мы еще посмотрим, кто победит.

Догонять не стал, чтобы она не подумала, что я её преследую. В конце концов, ей требуется время, чтобы успокоиться. Тем более что до гостиницы рукой подать — не заблудится.

Мерцающая яркая вывеска уже виднелась, и до гостиницы было рукой подать, а я всё не могла успокоиться.

Я-то неповоротливая? Да просто кто-то очень хитрый и наглый!

Появилось желание переодеться и вернуть Шатильену его излишне щедрые дары, но я спохватилась: это ничего не изменит. Руки опустились, и впервые за долгий путь я впала в отчаяние, потому что на кону жестокий выбор: или хранитель, или честь…

Вот если бы я была Шатильену отвратительна…

Внезапно пришедшая в голову мысль показалась мне вначале безумной, но чем больше о ней думала, тем больше убеждалась: иного пути у меня нет. Я не могу бросить родового духа-хранителя. Предать его — это как предать свою семью, отказаться от дома, согласиться с неминуемым разрушением замка. Но и лишиться чести — значит покрыть род Лармотов позором на королевском отборе. Нет-нет-нет! Я должна сделать так, чтобы стать Шатильену отвратительной, чтобы он видел во мне только служанку.

Для этого всего-то надо обрезать волосы, перестать следить за собой, съесть что-нибудь противное, дурно пахнущее…

План созрел, и я намерена была его выполнить тотчас.

По ступенькам гостиницы поднималась спокойная, решительно настроенная. Но сложность возникла там, где её не ожидала: в номере я не смогла найти ножниц. Их не было. Как и ножа.

«У Веньки должен быть…»

Тогда я и спохватилась: где он?

Время завтрака, обеда и ужина братишка никогда без уважительной причины не пропускал.

Я позвонила в колокольчик.

— Господин Венимар ушел сразу после обеда. Он торопился, — сообщила горничная. — Нет, госпожа, куда ушел, я не знаю. Он ничего не сказал… — Это всё, что мне удалось узнать.

«Надеюсь, с Веней всё в порядке», — заметалась я по покоям. Разыгравшееся воображение рисовало ужасные вещи.

Я то и дело поглядывала на часы, бездушно отсчитывающие секунду за секундой, минуту за минутой… Братишка всё не возвращался.

Дойдя до предела, и сердцем ощущая, что случилась беда, я решилась поговорить с Шатильеном. Выглянула в коридор, как воровка, подкралась к его двери и едва слышно постучалась.

— Да! — донеслось из номера.

В душе теплилась надежда, что Венечка у мага, однако встретил меня Шатильен в халате, один.

Он недавно принимал ванну, поэтому волосы у него были влажными. Ужасно неприличная ситуация. Даже у Шатильена, увидевшего меня, отвисла челюсть. Только мне почти плевать.

— Венечка пропал! — я старалась держать себя в руках, но не сдержалась и всхлипнула.

— Думаете, ваше сокровище похитили? — Он оставался серьезным, однако я чувствовала, про пощечину маг не забыл. — Если Венимар не тряс кошелем по глупости, с ним всё должно быть в порядке.

— Каким кошелём? — Насторожилась я, едва не схватившись за сердце.

— Я дал ему поручение и солиды.

— Сколько?! — Уточнила, в панике прикидывая: опасна ли сумма для ребенка?

— Пятнадцать.

— Что?! — У меня дернулся глаз. — Зачем? Зачем вы ему дали такую огромную сумму?

— Хорошая вещь стоит дорого. А он слуга, если ты ещё не забыла.

Шатильен сел в кресло и подвинулся к письменному столу, показывая, что разговор окончен.

Я посмотрела в окно за его спиной. На улице смеркалось. Паника накатила волной, и я, сложив руки на груди, взмолилась:

— Помогите! Прошу вас!

— Ника, или как тебя зовут… — Он небрежно пошевелил пальцами. — Вернется мальчишка, никуда не денется.

— Но вы сами сказали, что деньги… немаленькие… — я запнулась, поняв, что Шатильен глух к моим мольбам. Он хозяин, мы слуги. А я ещё ему влепила пощечину…

Закрыла глаза и произнесла:

— Я буду танцевать, как и сколько вы пожелаете.

— Уверена? — Усмехнулся он, не отрываясь от бумаг.

— Да.

— А голой?

Я едва не поперхнулась.

— Это и будет очередным заданием? — прошептала, сминая пальцами ткань платья.

— Нет. Больше никаких заданий не будет. — Он мазнул по мне равнодушным взглядом. — Я расторгаю договор. Хранитель остается мне в качестве возмещения перенесенных неудобств.

О, это раньше я думала, что маг хочет опустошить хранителя, чтобы возместить магию, но теперь я знала: то, что он потратил на нас на постоялом дворе — сущая мелочь в сравнении с тем, что тратит ежедневно на пространственные переходы. И то, что сейчас Шательен произнес, не что иное, как месть. Он мстил мне.

— Для вас его магия не имеет значения, так? — Я заморгала, чтобы незаметно смахнуть подступившие слезы.

— Какая разница. Вы нарушили договор.

— Неправда! — Пока я формально ничего не нарушила. Если только подумывала, но, к счастью, не успела воплотить в жизнь.

— Не важно. Уже скоро ты провалишь задание. Поэтому не стоит тянуть время. Я успею найти тебе замену. Ту, что выучит пару танцев и станцует как надо. Разговор окончен.

— Но я выучу менуэт и всё, что нужно!

— Считаете, я согласен терпеть вашу невоспитанность? — Шатильен покачал головой. — Ступайте.

Меня затрясло, ноги одеревенели. Я прижала руки к груди, почти к самому сердцу и взмолилась:

— Клянусь, я выучу всё, что необходимо! И… и буду воспитанной. Очень-очень. Только спасите Венечку!

Маг закатил глаза и шумно выдохнул.

— Что ж, сделаю вид, что поверил. Но учти, если задание будет провалено…

***

Шатильен быстро переоделся и вернулся уже в рубашке и брюках. Встал перед открытым окном, сделал едва заметный жест двумя пальцами и раскрыл ладонь, подставляя её лучам закатного солнца.

Миг, и от нее потянулась светло-золотая мерцающая лента.

— По крайней мере, живой, — произнес он. Я вскрикнула от радости. — Идемте, мальчишка где-то рядом.

Магическая связь, установленная между магом и Веней, была видна только нам. Следуя за ней, я бежала так быстро, как только могла.

Вот уж ошарашили мы управляющего и слуг, когда вошли в подсобное помещение и, пробираясь сквозь кухонную утварь, вышли во внутренний двор…

Лента тянулась к ограде, поросшей вьющейся зеленью…

Странно. Казалось логичным обойти кованый забор и подойти с той стороны, но я верила в способности Шатильена, поэтому без сомнений следовала за магической нитью.

Маг, приблизившись к зарослям, раздвинул гибкие, длинные стебли с крупными листьями и… Я увидела зареванного Веньку! Точнее, его несчастное лицо.

— Никочка! — всхлипнул братик. — Я застрял!

Однако увидев рядом со мной Шатильена, он торопливо вытер рукавом бархатной курточки влажный нос и, икнув, выпалил, потрясывая каким-то свертком:

— Я забрал! Забрал!

— Венимар, тебя разве что за смертью посылать, — упер руки в бока Шатильен, любуясь, как я, ползая на четвереньках, пытаюсь спасти брата из ловушки.

Глупенький Венька, желая выполнить поручение в лучшем виде, решил на обратном пути срезать дорогу и протиснуться через прутья. Вот же дурачок!

— Почему не позвал на помощь? — сокрушалась я, пока маг, сжалившись над нами, сильными руками расширял прутья.

Веня выскользнул из западни, и я смогла крепко обнять его.

— Я хотел позвать, но тогда бы тот, кто услышал меня, мог забрать сверток, а я бы ничего не смог сделать, — признался братишка, виновато поглядывая то на Шатильена, то на меня. — Как бы тогда показался вам на глаза? Если подвел?