Характерной чертой современного этапа археологического изучения древнерусской истории является стремительное расширение масштаба работ. Раскопками охвачены свыше 100 летописных городов, не считая десятков «безымянных» городищ X–XIII вв. Исследованы сотни курганных могильников, селища, многие памятники зодчества. Работы ведутся практически на всей территории Древней Руси.
Накопление археологических материалов увеличивается быстрыми темпами. Последнее обстоятельство ставит перед исследователями ряд методических и технических вопросов. Среди них основной, пожалуй, является проблема достоверной интерпретации собранных фактов. Ее решению подчинены и совершенствование полевой методики, и применение новых методов лабораторной обработки материалов.
Задача превращения археологических находок в полноценный и многогранный исторический источник, открытия свободного доступа специалистам разного профиля к широкому использованию данных, добытых археологией, сохранят свою актуальность и в ближайшем будущем.
Массовость археологических работ, изучение поселений широкими площадями, исследования на новостройках, обусловленные сжатыми сроками, потребовали интенсифицировать сам процесс раскопок. В Новгородской экспедиции вскоре после войны, а затем и в других местах для удаления земли стали применяться транспортеры, скины, подъемные механизмы. Для снятия верхнего балласта и засыпки раскопов используются бульдозеры и экскаваторы. Курганные насыпи срываются с помощью скреперов и бульдозеров.
Традиционная типологическая классификация находок дополняется в ряде случаев обработкой их методами математической статистики. В практику археологических исследований вошли химический, спектральный, петрографический, металлографический анализы материалов. С помощью физического моделирования воспроизводятся древние технологические процессы. Изучаются костные останки животных, семена культурных и диких растений. Применяются и другие методы исследования как отдельных предметов, так и всей свиты культурных напластований памятников, например с помощью геологического бурения.
Особое значение для исторической интерпретации археологических данных имеет их точная датировка. В 60-е годы Б.А. Колчиным и сотрудниками лаборатории естественно-научных методов разработан дендрохронологический метод, позволяющий по годичным кольцам археологической древесины датировать деревянные сооружения и связанные с ними горизонты культурного слоя. Дендрохронологическая шкала для датирования составлена начиная с VII в. н. э. до современности. Таким образом, удалось уточнить и развить хронологию большого комплекса восточноевропейских и древнерусских средневековых древностей.
Сочетание собственной усовершенствованной методики с использованием методов других наук значительно повысило информативность археологических материалов. Следствием этого явились новые достижения в изучении истории Древней Руси, получившие отражение в целой серии опубликованных в последние годы работ.
Во второй половине 50-х — начале 60-х годов интенсивно накапливались данные о средневековых памятниках. Археологическую карту юго-запада Руси опубликовал А.А. Ратич (1957), Н.Н. Бондарь брошюру о древностях Каневского Приднепровья (1959).
К археологическим картам по жанру приближаются Своды археологических источников. Ю.В. Кухаренко издал подробный перечень средневековых памятников Припятского Полесья (1961). Исследователь дал топографическое описание каждого памятника, план, характеристику археологического материала, библиографию.
В недавнее время были опубликованы археологические карты целых регионов. Так, большинство из известных археологических памятников Украины изданы в форме краткого каталога (1966). К сожалению, этой работе присущ определенный недостаток: отсутствует карта памятников. Топографические привязки в тексте указывают лишь ближайший населенный пункт, район и область.
Специальный выпуск «Археологической карты Белоруссии» посвящен древностям железного века и средневековья (Штыхов Г.В., 1971). Эта сводка значительно полнее предыдущей, сопровождается картами по областям и относительно подробной библиографией.
Сведения о древнерусских памятниках есть в работах, по существу являющихся археологическими картами областей: Ивановской (Ерофеева Е.В., 1965), Московской (Розенфельдт Р.Л., Юшко А.А., 1973), Смоленской (Шмидт Е.А., 1976), Ленинградской (Лебедев Г.С., 1977).
В связи с подготовкой к изданию областных Сводов памятников истории и культуры в последние годы началось широкое археологическое обследование значительных территории. В процессе этих работ выявляются новые и уточняются данные о многих ранее известных памятниках эпохи феодализма.
Результатам многолетних исследований археологических культур эпохи железного века в бассейне верхней Оки, в лесостепном Левобережье Днепра, в верховьях рек Западной Двины и Ловати, в Волго-Окском междуречье и в Гродненском Поне́манье посвящены монографии Т.Н. Никольской (1959), И.И. Ляпушкина (1961), Я.В. Станкевич (1960), Е.И. Горюновой (1961) и Ф.Д. Гуревич (1962). В этих работах приведены археологические материалы из раскопок и обследований многих могильников и поселений, включая города древнерусского времени.
Широкое историческое полотно развития Рязанского края в течение почти 1500 лет постарался нарисовать А.Л. Монгайт (1961). Автор использовал разнообразные источники: археологические, письменные, нумизматические, этнографические. В центре его внимания находились вопросы проникновения славян в среду мордовских и мещерских племен и образования в бассейне среднего течения Оки Рязанского княжества.
К работе А.Л. Монгайта близки монографии Л.В. Алексеева «Полоцкая земля» (1966) и «Смоленская земля к IX–XIII вв.» (1980). Они также построены на анализе совокупности археологических данных со сведениями письменных источников. По проблемам политической истории княжеств в них уделено значительно больше места. Материалы из раскопок полоцких и смоленских поселений и могильников использованы для характеристики развития экономики и культуры. С помощью археологического картографирования («тотальная» карта курганных могильников) Л.В. Алексеев устанавливает приблизительные границы Полоцких и Смоленских волостей и степень заселенности края в целом.
К истории северо-востока Руси обратилась Л.А. Голубева. Итоги плодотворных и длительных работ автора получили завершение в книге «Весь и славяне на Белом озере» (1973). На археологических примерах в ней реконструирован процесс славянской колонизации земель веси, ход взаимной ассимиляции двух этносов и развитие одного из важнейших городских центров русского севера — Белоозера. Земле вятичей в IX–XIII вв. посвящена работа Т.Н. Никольской (1981).
Несмотря на то, что каждая из перечисленных выше работ решает историко-археологические проблемы в масштабе одного географически и исторически определенного района, вместе они дают представление о сложном и длительном процессе становления и развития Древнерусского государства. Используя в качестве основного источника археологические материалы, их авторы обратились к широкому кругу вопросов этнической, социально-экономической и политической истории многих племен, в разной степени участвовавших в формировании Древней Руси.
Последовательную и убедительную концепцию, построенную на анализе всей совокупности различных источников становления и развития Древней Руси, изложил в новой обобщающей монографии «Киевская Русь и русские княжества» Б.А. Рыбаков (1982). В ней суммированы результаты предшествующих исследований автора по многим проблемам истории древнерусского государства.
Пристальное внимание исследователей в последние годы привлекли славянские памятники IX — начала X в. западных и северных областей Восточной Европы. Раскопки Гнездовских городища и селища. Городка на Ловати, Городца под Лугой, Рюрикова Городища под Новгородом, Изборска, Тимеревского селища, Сарского городища и других поселений проливают дополнительный свет на особенности переходного периода в истории северных восточнославянских племен. Теперь Староладожское городище не является практически единственным из исследованных поселений Русского Севера этого времени. Среди находок обращают внимание явственные следы производственной деятельности, прежде всего обработка металла. Найдены разнообразные привозные вещи и восточные монеты, указывающие на далекие культурно-торговые связи. Общий характер культуры и быта упомянутых поселений говорит об этнической неоднородности местного населения. Благодаря выгодному местоположению на пересечении международных торговых путей сюда устремлялись пришельцы из разных мест, в том числе из Скандинавии.
