Когда между ними было уже около десяти метров, Астор опомнился:

– А, как же крест!? – крикнул он.

– Оставь себе и больше не грешите, – послышался с палубы фрегата знакомый голос, сопровождаемый гоготом его команды.

На всю жизнь запомнил эту встречу в открытом море Яков. Но, шло время, подрос его брат. Теперь и ему доверял штурвал отец. Но, не забывал о том, что обещал Якова отпустить в Амстердам.

Сторонился женского пола, решив покинуть отчий дом, но, всё же, как-то так случилось, что обратил внимание на неё. Уж больно приветлива к нему была.

Незаметно для окружающих превратившись из маленькой девочки в девушку, буквально за одну весну вытянувшись, приобретя заложенные в ней природой и родителями формы, резко отличалась от своих сверстниц, как и она повзрослевших, утончённостью, и, какой-то хрупкой незащищённостью. Возможно от того, что и прежде не имела полноты, теперь и вовсе догоняла худым телом опередившие его в своём росте кости тем ни менее, при этом стремительно набирая объём в нужных местах. И, если не эти перемены в ней, так и не приметил бы среди остальных.

Невольно чувствовал себя рядом настоящим мужчиной, хоть и не участвовал ради этого в драках, да и не имел за душой ничего, кроме своей мечты и отцовской шнявы. Которую, несмотря на то, что вынужден был бы оставить после своего отъезда, но, гордился ею не меньше, чем отважный капитан своим большим торговым коггом.

Агнезэ. Или целомудренная.

Нравилось в этой девочке всё. Имя, движения, голос – заставляли его думать о ней по ночам.

Не знал тогда, что такое любовь. Думал, никогда с ним не приключится таковая. Но, грустил, когда не мог увидеть её из-за того, что уходили рыбачить далеко в море, иногда ночуя на Борнхольме.

Худенькая девочка, с большими зелёными, как море в шторм глазами тянулась к нему. Не была красавицей, но, что-то привлекало в ней, притягивало необъяснимой силой. Хоть и понимал; выбрав для себя несколько иной путь, нежели все его сверстники, не может отдать своё сердце той, что в итоге должна остаться, ожидая его те годы, которые проведёт вне дома.

Поделился своими сомнениями с матерью.

– Если ты неравнодушен к этой девушке, следует венчаться, – ответила она.

– Но, я же собираюсь уезжать.

– Все эти вопросы решаемы. Для этого следует устроить помолвку, – вмешался в разговор отец, вошедший в дом. Уловив суть беседы, тут же взялся за решение проблемы. Не любил, когда те накапливались, так и норовя сбить с ног. И, несмотря на то, что одну, самую большую из всех – пьянство, победил, всех возможных остальных боялся не меньше.

– Мы с матерью поможем тебе. Старина Вирхов не посчитает за унижение породниться со мной. Ведь всё плохое в прошлом. И, теперь дела наши идут хорошо.

И, действительно, родители Агнезэ не возражали. Были рады тому, что их дочь выбрала себе в будущие мужья Якова. Нравился им этом парень. Единственное, что смущало, то, что собирался на учение в крупный портовый город Амстердам.

– Скажи мне Агна, ведь ты не возражаешь против того, чтоб стать моей женой?

– Ты мил мне. Но, неужели тебе следует уезжать?

– Да Агна. Я создан для другого мира. И не твоя в том вина, что встретилась мне именно сейчас. Не хочу терять тебя. Вернусь мы обвенчаемся.

– Как долго мне ждать тебя? Ведь в мире столько искушений.

– Два года. Это испытание для нас.

Сидели рядом на краю Велдова утёса. Помолвка прошла удачно. И, теперь вдвоём погуляли у моря, благо час был ещё не поздним. Но, луна уже проявилась на вечернем небе, освещая собой море, ведя в нём от самого берега дорожку к себе. Но, сколько бы ни шёл по ней путник, никогда не мог добраться до неё. Так уж устроен мир, что не везде способен побывать человек.

– Смотри! – вдруг указала рукой вдаль Агна.

– Что? – пытаясь проследить, куда указывает, искал в море сам ещё не понимал, чего.

– Вон там, видишь корабль.

– Нет, – встретился с ней взглядом. Сильно тянуло к этой худенькой совсем ещё девочке, что была на два года младше его. На мгновение представил себе, целует её. От этого, сами собой закрылись глаза.

– Что с тобой?

– Ничего, – резко открыл их, и встретился с пронзительным, с хитринкой взглядом. Словно смеялась над ним, испытывая решительность. Понимал это. Но, не мог заставить себя сделать первый шаг. Сам не знал почему. Наверно видел причину в том, что не менял своего решения, и собирался уезжать. Это не давало ему право овладеть ей до венчания.

Глаза манили, будто поглощая его целиком. Тонул в них. Как сомнамбула наклонился, коснувшись её губ. Были слегка солоноваты от морского ветра, но тёплы. Потрескавшиеся, быстро увлажнились от его поцелуя. Что теперь? Что он должен сделать теперь?

Неужели полностью в его власти? Нет, никогда не позволит себе так поступить с ней. Слишком дорога ему. Если не упёртость, с которой не мог совладать, отказался бы от всех своих планов, остался с ней. К осени устроили бы свадьбу. Но, нет, не так слаб, чтобы ради женщины отказаться от того, ради чего родился на свет – стать капитаном.

Ждала большего от Якова. Но, когда тот не перешёл черту, хоть и не утаила чёртиков в своих глазах, всё же была рада, оставил её губы. Выпрямившись, но не вставая на ноги продолжал смотреть в даль, на тот торговый корабль, что уже давно скрылся в сумерках, уйдя с лунной дорожки.

– Отец хотел устроить свадьбу к осени, но из-за того, что ты был непреклонен в своём решении, решил ограничиться обменом колец. Твои родители были вынуждены согласиться.

– Я вернусь Агна.

– Я знаю. Но, чувствую; большие испытания ждут нас впереди.

– Почему ты так говоришь?

– Это не я, а моё сердце.

Теперь, каждое воскресенье Агна заходила за Яковом перед тем, как идти в церковь на службу. Шли взявшись за руки, но вся рыбацкая деревня знала; они помолвлены. Теперь никто не смел показать на них пальцем, и не нужно было уходить из деревни на Велдов утёс по вечерам, чтобы не видели их вместе.

– Жених и невеста, – в спину сказал Конрад, когда опережая остальных шли в сторону кирхи воскресным утром.

– Дурак ты, – обернувшись ответила Агна.

– Дурак, не дурак, а остаюсь здесь. А капитаном, и так стану очень скоро. Пусть не большого корабля, но отцовской шнявы, что не так уж и плохо для этих мест.

– Какой у тебя смешной брат. Неужели он поумнеет с возрастом? И ты был таким? – хитро улыбалась Агна.

– Если и был, то теперь другой. И ты об этом прекрасно знаешь.

Улыбка на её лице пропала.

– Знаю, – ответила она.

Лето стремительно теряло свои дни, приближая осень. Как и всё живое, когда-то заканчивается, так и их время подходило к концу.

Старенький пастор с грустью смотрел в их сторону, читая молитвы во время службы. Будто знал многое, что не дано было видеть остальным прихожанам. С радостью обвенчал бы хоть завтра. Но, привык наблюдать за людьми, молясь о них в меру сил. С годами понял главное – то, что сильнее всего любовь к Богу. Но, не в силах, и она изменить, что-то в человеке, если он сам к этому не готов.

Когда минуло три года с того случая, что встретили пиратский корабль, в конце августа, сказал Яков:

– Настала пора отец уходить мне из дома.

– Не передумал всё же, – расстроился Астор. Мысленно уже видел своего Якова семейным. Думал после помолвки образумится. Не терпелось подержать на руках внука, или в крайнем случае внучку. Дела его шли настолько хорошо, что всерьёз уже думал покупать вторую шняву, вёл переговоры с одним капитаном. Отдавал за недорого. Не старая, всего второй сезон в море.

– Нет отец.

– Хорошо. Думал я вам с братом по кораблю оставить, а сам уж боле в море не ходить. Да, видать такова моя судьба, – вспомнилось старое предчувствие. Но, не боялся теперь остаться навсегда в море. Видел; у каждого своя голова. Кто его знает, может выбьется в люди сын. Верил в промысел Божий.