Дело даже не в нехватке духовного опыта. Наверное, его всегда слишком мало. Но и тот, что есть, – это всё настолько личное, настолько связано с подробностями индивидуальной жизни… И вместе с тем – настолько её превосходит…
Остаётся лишь просить о поддержке и на эту поддержку опираться.
Прообраз судьбы
Мы говорили уже о прообразе личности, который помогает нам понять задачи своего осуществления. К нему примыкает и представление о прообразе судьбы. Это такой жизненный путь, по которому мы могли бы идти при полном понимании своего прообраза личности, при безукоризненно точном внутреннем и внешнем ориентировании.
Как и прообраз личности, прообраз судьбы практически недостижим. Наша реальная судьба всегда складывается по-другому. Вопрос в том, какие зигзаги выписывает наша биография, насколько далеко она отклоняется от прообраза судьбы, расходится ли с ним всё значительнее или понемногу приближается к нему.
Таким образом, понятие прообраза судьбы является очень напряжённым и требовательным. Оно конструктивно, оно не оставляет особого места унынию и самоуничижения. А ведь так иногда хочется понять и посетовать на невозможность большего…
Внимание к прообразу судьбы помогает нам отличить участие высших сил в своей жизни от вторжения в неё сил хаотических, энтропийных, противостоящих судьбе механически или с умыслом. Отличить наши собственные удачи в угадывании верного направления от печальных ошибок. Благодаря представлению о прообразе судьбы, мы можем сохранить веру в осмысленность жизни, в её высший источник. Можем лучше сосредоточиться на своих главных жизненных задачах.
Что же это: прообраз личности, прообраз судьбы – методические приёмы ориентирования или ориентиры? В абстрактном виде о каждом из них можно говорить, наверное, как о способе ориентирования. Но по отношению к себе самому – это вполне определённые и взаимосвязанные ориентиры.
Прообраз судьбы больше связан с окружением, близким или дальним, чем прообраз личности. Он полностью погружён в общий рисунок бытия, находится в постоянном взаимодействии с ним, постепенно превращаясь в нашу реальную судьбу – и вместе с тем сохраняя свою внутреннюю неизменность. Мы не можем увидеть его освобождённым от обстоятельств, но можем стараться почувствовать, угадать, осмыслить его внутреннюю суть и сопоставить её со своей реальной жизнью.
Способность ощутить прообраз судьбы – своей, а иногда и чужой, – может наделить человека удивительным даром предвидения, но главное всё же не в этом. Ощущение прообраза судьбы соединяет нас со всем миром и с Высшим. Прообраз личности ещё можно в какой-то степени воспринимать изолированно, но прообраз судьбы выводит нас к ощущению архитектуры бытия, мира, жизни в целом. Он выводит нас к Высшему – как к необходимому центру этого бытия. И чем глубже мы вникаем в прообраз своей судьбы, тем точнее наши главные чувства настраиваются на сотрудничество с Высшим.
И на созвучие с прообразом личности.
Кроме чувства веры, большую роль здесь играет чувство призвания. Если чувству веры у человека не хватает насыщенности и силы, чувство призвания может многое взять на себя. Тогда внутренняя связь с Высшим может держаться именно на призвании.
Нечто похожее можно сказать о каждом сильном чувстве. В той мере, в которой оно отвечает прообразу личности, каждое чувство способно поддерживать нас во взаимосвязи с высшими силами и способствовать нашему приближению к прообразу своей судьбы.
Устремление чувств
Желание разгадать прообраз своей личности и судьбы помогает соединению наших чувств в цельную внутреннюю структуру. И чувство веры может оказаться здесь главным соединителем.
Ориентиры любого другого чувства находятся ближе к человеку (чтобы не сказать "ниже"), чем ориентиры чувства веры. Но для дальнего пути, объединяющего чувства в едином жизненном русле, далёкие ориентиры важнее ближних. Чтобы жить, как живётся, достаточно уметь оглядываться вокруг. Чтобы совершить великое путешествие, которым на самом деле является наша жизнь, нужно иметь представление о полюсе и о том, как движутся звёзды.
Чувство веры с его наиболее дальними ориентирами, указывающими на Высшее, может собрать остальные наши чувства воедино. Это важно. Ведь необходима какая-то внутренняя цельность, чтобы начать приближение к прообразу личности, чтобы раскрыть свою жизнь прообразу судьбы.
Чувство призвания, близкое по своей соединительной силе к чувству веры, тоже работает на прообраз личности. Но по масштабу ориентирования оно уступает чувству веры. Поэтому и оно нуждается в том, чтобы это чувство поддерживало и укрепляло его.
Выступая соединителем других чувств, чувство веры не имеет права угнетать их и подавлять, не может позволить себе стать деспотичным. Напротив, осознание прообраза личности ведёт к выявлению роли каждого из чувств. Помощь веры в ориентации чувств влияет на них, делает их свободнее и светлее, размыкая границы, очерченные их собственными ориентирами. Самозацикленным чувствам, сосредоточенным на достижении мелких целей, такое преображение даётся труднее, а иногда вызывает у них сопротивление. Тогда нам предстоит трудная внутренняя работа по согласованию чувств и их ориентиров друг с другом. Если же какое-то чувство в результате угасает, то это означает, может быть, что оно оказалось не совсем нашим.
Идеальное соединение чувств в прообразе личности, скорее всего, недостижимо как итог сознательной деятельности. Но внутренняя устремлённость к этому состоянию вполне реальна для нас, она-то и может задавать основную тональность жизни. Если мы не можем полностью осуществить свой прообраз, то можем всё-таки дать ему проявляться в том образе личности, который для нас достижим.
Эта устремлённость приближает нас и к прообразу судьбы, побуждая иначе воспринимать тот поток поступков и обстоятельств, который составляет нашу житейскую реальность. Эта устремлённость помогает нам догадываться и осуществлять свои догадки.
Догадываться о себе или о происходящем вокруг – очень взаимосвязанные свойства. Через одно мы приходим к другому.
Приближают ли все эти усилия к главному ориентиру – к Высшему?… Вряд ли возможно ответить на этот вопрос в буквальном, пространственном смысле. Но при этом устанавливается наша связь с этим ориентиром. Из самой своей жизни мы выплетаем путеводную нить. Она уже соединяет нас с Высшим.
Даже острее: мы связаны с Высшим и верой, и неверием. И пониманием этой связи, и непониманием. Но эта связь может и соединять, и разъединять.
С нашей веры, с направленности к Высшему начинается наша соединённость с ним. Надежда на эту соединённость, на смысл осуществления личности, на содержательность судьбы создаёт ткань нашей религиозной жизни. Любовь ко всему, в чём светится Высшее, может стать нашим образом существования. И нужно ли нам тогда подсчитывать степень близости?…
Сказка про Супер-Оксигения
В то странное и довольно редкое время, когда одно тысячелетие перетекало в другое, жили-были среди прочих человеческих миллиардов три друга. Кто знает, какие у них были полные имена, но сами они друг друга называли Кесо, Лесо и Весо. С детства знакомы были, и к именам этим вполне привыкли.
Все трое были заядлыми путешественниками. Только каждый путешествовал сам по себе. Ведь каждому своё было нужно.
