o (Организаторы веры) Каждому в наше время, наверное, что-то известно о людях, которых признавали пророками в древние времена. Известно и о многочисленных новых вероучениях, имеющих своих пророков и своих последователей. В чём между ними различие – между древними пророками и сегодняшними? А сегодняшние – схожи ли они друг с другом или различны? Кто из них вызывает у нас доверие? Кто озадачивает? Кто кажется шарлатаном? Вглядимся, подумаем: кто из них черпает силы и убедительность в духовной реальности, а кто – в психической?

o (Внешнее воздействие) Агитация типа "доверься нам" заслуживает внимания не только для готовности к собственной обороне от чрезмерно настойчивых агитаторов. Мы должны быть в состоянии защитить тех, кто нам близок, кто больше нашего подвержен психологическому давлению. Проблема в том, что не всегда достаточно одних лишь разоблачений. Лучше опережать события: помочь человеку в духовном ориентировании до того, как за это возьмутся психологические манипуляторы. Потом будет труднее. Но трудно – значит возможно.

o (Вглубь, вширь, вверх) Время от времени полезно осмотреться на каждом из направлений нашего развития. Какие ориентиры, какие способы ориентирования мы используем, заглядывая вглубь своей души? Что помогает нам в ориентации по отношению к внешнему миру? Что указывает нам на те духовные вершины, к которым мы стремимся? Не обязательно нужны слова, чтобы подумать об этом, чтобы сосредоточить внимание на показаниях внутреннего компаса.

o (Благодать) Внимание к людям, которых можно назвать благодатными натурами, поможет нам ощутить смысл представления о благодати и её хотя бы косвенное действие. Но главное, о чём стоит позаботиться, – это о том, чтобы самому быть открытым к её импульсам. Не упираться в отрицание. Исходить из предположения, что всегда возможно прикосновение к твоей душе такой силы, которая поддержит тебя и развернёт в нужном направлении. Чтобы получить необходимое, нужно прежде всего быть готовым к этому.

С терминами всегда сложно. Но в этой главе я прошу читателя быть особенно терпимым к понятиям, вынесенным в её заглавие. Они применяются здесь расширительно, вне рамок какой-либо одной религии, и по смыслу своему частично пересекаются.

Под церковью здесь понимается объединение верующих в общей религии: объединение мировоззренческое, организационное или духовное (о разных сторонах этого явления и пойдёт речь).

Община обозначает здесь объединение верующих одной церкви на уровне непосредственного житейского общения и взаимодействия друг с другом. Отделить это понятие от понятия церкви трудно. Можно считать церковь большой общиной. Можно считать общину малой церковью.

В любом случае суть этой главы не в уточнении понятий и не в описании традиций. Она посвящена проблеме взаимоотношений человека с той религиозной общностью, к которой он принадлежит или которая его интересует.

Жил в небольшом городке среди высоких гор парень по имени Бако. Был у него верный пёс Умша, который был ещё, в общем-то, щенком, но уже считал себя взрослым. Да и сам Бако совсем недавно был подростком.

Не очень легко жить среди гор, зато и народ там особый: решительный и смелый. Поэтому когда случилась беда, Бако твёрдо знал, что он должен делать.

А случилось вот что.

Уже много лет на вершине горы, что возвышалась прямо над городком, жил огромный орёл. Обычно он искал себе добычу на горных склонах, но если не находил, спускался в долину. И вот однажды, когда Умша бегал за бабочками возле дома, ринулся на него пролетавший мимо орёл, схватил своими огромными лапами и унёс к себе в гнездо, на вершину горы. Услышал Бако лай и визг, выбежал из дома, да только голос Умши всё тише и тише. Всё выше и выше поднимался орёл, пока не исчез.

Не стал Бако плакать и убиваться. Он знал, что должен спасать своего друга. Стал собираться в путь.

Городок был небольшой, скоро все знали, что случилось. Сосед принёс Бако кожаные рукавицы. "Я знаю, какие у орлов острые когти, – сказал он. – Голыми руками не справишься".

И другие приходили. Один принёс особые сапоги, которые он для себя смастерил, чтобы по каменным склонам карабкаться. Другой дал прочную верёвку и научил делать на ней петлю, чтобы скользила, но не развязывалась. Кто кинжал Бако вручил, с которым его предки всегда победителями из боя выходили, кто мешочек с едой… Так Бако снарядили, что он ощутил себя просто непобедимым.

Нелегко было на вершину забраться. А уж к орлиному гнезду подобраться – и того труднее. Но Бако ведь себя непобедимым чувствовал. Всё преодолел.

Орла в гнезде не было, а Умша был. Живой, хотя и пораненный. Прижался к стенке гнезда и птенцов орлиных, которые заклевать его норовили, лаем отпугивал.

Только Бако Умшу схватил, под куртку засунул, как небо потемнело, ветер засвистел – это орёл к себе в гнездо вернулся. Загородил он Бако единственный путь, по которому из гнезда выбраться можно. Глазами сверкает, клювом щёлкает, когти растопырил. А потом вдруг заговорил по-человечески. Долго ведь уже на свете жил, наслушался, научился.

– Никто ещё, – говорит, – к моему гнезду не смел приближаться. Теперь гибель тебе. Налечу, в пропасть сброшу, никто тебя и не сыщет.

– Ничего у тебя не получится, – покачал головой Бако. – Я же не один здесь. Со мною много народа. И тот, кто мне перчатки принёс, чтобы не голыми руками с тобой сражаться. И тот, кто сапоги свои отдал, чтобы по скалам карабкаться. И тот, кто кинжал вручил, с которым его предки побеждали. И все остальные, кто меня непобедимым сделал…

Говорит Бако, а у орла глаза расширяются, округляются, перья дыбом встали. Головой покрутил – и вдруг взмолился:

– Замолчи, замолчи, человек! Зачем ты их всех сюда позвал?

Бако тоже огляделся. Никого не видит.

А орёл не на шутку испугался. Кричит:

– Что же они все по гнезду моему расселись! Забирай их скорее, уходи, чтобы гнездо под вашей тяжестью не рухнуло. Птенцы ведь ещё летать не умеют!

Взлетел орёл, кружит над гнездом, умоляет:

– Уходи! Уходи поскорее! Никогда больше никого у вас не трону!…

Прижал Бако своего Умшу к груди покрепче, выбрался из гнезда и пустился в обратный путь. Правда, спускаться с горы было гораздо труднее, чем подниматься. Ведь Умша то и дело высовывал голову из-под куртки и лизал Бако в нос, на каком бы крутом склоне они в этот момент ни находились.

Значение религиозного ориентирования делает церковь любой конфессии важным компонентом человеческой жизни и социального устройства. Ведь именно церковь хранит, развивает и соизмеряет с человеческой судьбой то религиозное учение, которым руководствуются отдельные люди. Церковь – казначейство религиозного опыта. Церковь – это храм из людей, её образующих. Из тех людей и для тех людей, кого сближает друг с другом чувство веры.

Философское учение сосредоточено преимущественно в самом круге идей, ожидающих усвоения. Религиозное учение живёт прежде всего в церкви. Церковь превращает его в разностороннюю ориентирующую систему. Она стремится поддерживать постоянное взаимодействие с человеком, нуждающимся в выборе и уточнении своего духовного пути.

Церковь стимулирует духовное ориентирование с самого порога жизни – начиная с родителей. Если они принадлежат к церкви или хотя бы симпатизируют ей, ориентирующее воздействие церкви резонирует с воздействием семьи и становится особенно сильным. Это не означает, что оно всегда производит благотворное действие. Дело ещё и в том, насколько это воздействие соответствует внутреннему миру самого ребёнка, насколько оно опирается на его чувство веры. Добросовестным родителям приходится быть не только представителями церкви, но и защитниками интересов ребёнка. Могут возникать и другие сложности, семейно-психологического характера. Впрочем, эти сложности встречаются во всём, что относится к детству.