— Тебя послушать, так выходит, что я просто суфражистка какая-то!

— Да, в некотором роде. У тебя тоже есть свой пунктик — ты зациклилась на том, как будто врачей-женщин ущемляют в правах.

— Но это действительно так, — откликнулась Лесли. — Во многих больницах к женщинам-докторам относятся с большим предубеждением.

— Но только не настолько, как ты это преподносишь.

— Но зато достаточно для того, чтобы бороться против подобной дискриминации.

— И где ты собираешься начать свою борьбу? — как бы невзначай поинтересовался он.

— В больнице Святой Катерины. Марта Робертс считает, что мне удастся устроиться туда.

— Вот это да! Я всегда подозревал, что ты что-то затеваешь. Возвращение Блудной Дочери, Действие первое!

— А почему бы и нет? Я усердно работала для этого. Я не могу дождаться той минуты, когда смогу войти в палаты! Представь, какое лицо будет у Пат!

— Мне следовало бы предвидеть и раньше, что Пат влезет и сюда тоже, с явным неудовольствием произнес Ричард. — У этой девицы патологическое стремление совать нос в чужие дела.

Он был так неподдельно раздражен, что Лесли не смогла сдержать улыбки.

— Как ты несправедлив! Пат никогда даже не пыталась оказывать на меня какое бы то ни было влияние. И я никак не могу взят в толк, отчего ты ее так возненавидел.

— Терпеть не могу толстых женщин.

— Она никакая не толстая, — вступилась за подругу Лесли. — Просто немного полноватая.

— Полноватая или толстая — без разницы. Я ее терпеть не могу, и, судя по тому, как она реагирует на меня, могу смело заключить, что это взаимное чувство.

— Я ничуть этому не удивляюсь. С первой же минуты вашего знакомства ты только и делал, что грубил ей.

— Ладно, давай не будем терять драгоценное время на обсуждение твоей жирной подружки. — Он взял Лесли за руку. — Меня интересуешь только ты. Пообещай хотя бы, что не выйдешь замуж, пока я буду в отъезде.

— Это единственное, что я могу тебе твердо обещать.

— Хотелось бы в это верить, — отпарировал он, отодвигая свой стул. Знаешь, Лесли, хоть ты и ведешь себя как мужененавистница, но только когда тебе все же встретится достойный мужчина, то, держу пари, ты влюбишься в него без памяти, и на того счастливца обрушится такое счастье, равное по убойности целой тонне кирпичей.

К большой радости Лесли и сама она, и Ричард успешно выдержали экзамены и стали врачами. Почти сразу же после этого события он уехал из страны, по-прежнему держа в строжайшей тайне конечный пункт своего путешествия. Но Лесли была слишком занята своим обустройством на новом месте — в больнице Святой Катерины — чтобы всерьез задумываться об этом.

Бесспорно, это был ее триумф: вернуться врачом в ту больницу, откуда пять лет назад ее уволили медсестрой, и ей пришлось сделать над собой некоторое усилие, чтобы удержаться от замечаний по этому поводу, когда впервые после возвращения ей навстречу попалась Матрона.

Но сама Матрона была настроена весьма дружелюбно, глядя на Лесли и радушно улыбаясь.

— Очень хорошо, что вы вернулись к нам, доктор Форрест.

— Так вы помните, — изумленно выдохнула Лесли.

— Разве это можно забыть? — сухо проговорила Матрона. — Вы были так огорчены и обижены.

— У меня были причины для этого, — эти слова вырвались сами собой, и Лесли увидела, что лицо Матроны начинает заливать легкий румянец.

— Надеюсь, что вы больше не держите обиды на мистера Редвуда, доктор Форрест. Ведь взаимоотношения врача и медсестры — это очень деликатный вопрос, и так оно и должно быть.

Лесли передернула плечами.

— Теперь мне это уже все равно. И в случае со мной, это было, пожалуй, и к лучшему. К тому же если не мистер Редвуд, то я все еще была бы…

— В больнице Святой Катерины! — с улыбкой закончила за нее предложение Матрона. — И в конце концов именно здесь вы снова оказались!

— Все возвращается на круги своя, — ответила Лесли, и уже прощаясь с Матроной, задумалась над своими же словами. Конечно, возвращается, но не совсем, была вынуждена признаться она сама себе, потому что хоть медперсонал по большей части остался прежним, Филип Редвуд работал теперь в Швейцарии, вместе с профессором Зекером. Лесли задавалась вопросом о том, каким образом все же удалось ему уговорить жену поехать туда вместе с ним. Или может быть прекрасная Дебора решила, что далеко небезопасно оставлять мужчину — даже настолько преданного своей работе как Филип Редвуд — без присмотра на швейцарском горном курорте?

«Жаль, что он уехал и не может видеть меня здесь, — думала про себя Лесли, размышляя над тем, что было бы если бы они встретились в больнице и хватило бы или нет у нее смелости напомнить ему, о том, кто она такая. Мысль об этом поначалу показалась довольно забавной, но вскоре была позабыта, и вот прошло еще несколько недель, за которые она ни разу даже не вспомнила о нем.

Так продолжалось до тех пор, пока в один из вечеров, когда Лесли и Пат встретились за ужином в одном из небольших ресторанчиков на Кингз-Роад, Пат снова не упомянула его имя.

Хотя Пат теперь была старшей медсестрой, но в больнице им редко когда удавалось позволить себе нечто большее, чем просто приветственный жест. Но зато в свободные от работы часы дружба их оставалась крепкой как никогда, и вот такие регулярные встречи были единственной формой времяпровождения, которое Лесли могла себе позволить.

— Жаль, что ты не стала врачом немного пораньше, пока Редвуд был еще здесь, — сказала вдруг Пат, когда они сидели, попивая кофе.

— Да, здорово было бы! — согласилась с ней Лесли.

— А вдруг тогда тебе пришлось бы работать у него! Я слышала, что ты вроде бы собиралась выбрать себе ту же специализацию.

— Я пока что еще ни в чем специализироваться не собираюсь.

— А как там твой дружок — чем он занимается?

— Ричард? О нем я ничего не знаю, и вообще, между нами ничего нет.

— А ему бы очень этого хотелось.

— Но тем не менее, ничего не было. К тому же он уехал работать за границу, но куда именно не сказал.

— Пытается склеить разбитое сердце, наверное, — сказала Пат.

— Он сделал мне предложение, но я отказалась. Поэтому он не сказал мне, куда уезжает. — Лесли медленно потягивала кофе. — Он говорит, что хочет дать мне время на то, чтобы я начала скучать без него.

— Это ж надо быть таким придурком, — заключила Пат.

— Ты слишком несправедлива к нему, — возразила Лесли. — Он очень умный. Я не знаю, отчего он пришелся тебе не по душе.

— Терпеть не могу таких ручных пуделей, как он.

— Вот тут ты ошибаешься, Ричард совсем не такой! — Лесли покачала головой. — Я что-то тебя никак не пойму. Мне всегда казалось, что уж кто-кто, а уж вы с ним должны были поладить между собой. У вас так много общего.

— Хочешь сказать, оба толстые и радостные? — Пат отбросила со лба прядку непослушных рыжих волос. — А ты знаешь, как медсестры называют меня за глаза? Сестра Пышка!

— Это только является подтверждением твоей популярности, — быстро сказала Лесли.

— Но какой прок от популярности среди женщин?

Пат сказала об том с такой горечью, что не обратить на это внимание было попросту невозможно.

— Так что все-таки случилось, Пат? У тебя же всегда было множество знакомых мужчин.

— И сейчас есть — но только с постановкой логического ударения именно на знакомых. Видать, я слишком толстая для того, чтобы по мне сохли мужики.

— Ты просто зациклилась на своей фигуре, — ответила ей на это Лесои, — и допускаешь до того, чтобы мысли об этом оказывали влияние на твое поведение. Я тут на днях видела тебя в отделении, когда с тобой заговорил кто-то из врачей, и ты вся застыла неподвижно, словно айсберг.

Пат резко отодвинула свой стул и взялась за плащ.

— И сколько вы берете за психологический анализ, доктор Форрест? — подчеркнуто вежливо спросила она.

— Это бесплатная услуга, — ответила Лесли, решив не возобновлять этот разговор.