— Да. Это поистине большая честь, видеть как он работает. Вообще-то Редвуд единственный, кто может считать себя особой приближенной. — Он открыл дверь. — Спокойной ночи, Лесли, и не забудь о том, что я сказал тебе еще раньше сегодня вечером. Если ты все же передумаешь…

— Спокойной ночи, Ричард, — решительно ответила она и закрыла за ним дверь.

Оставшись в одиночестве, Лесли подошла к окну и долго стояла там, глядя в темноту на улице. Огни в деревне уже не горели, и единственным видимым ей источником света были несколько окон дальнего крыла, где жил Редвуд. Интересно, о чем он думал сейчас, оставшись наедине с самим собой в своем аскетически обставленном кабинете? Время, бесспорно, изменило его, но вот только что стало причиной тому: достигнутые им головокружительные успехи на профессиональном поприще или же то, что после весьма недолгой совместной жизни от него ушла жена.

После рождественских праздников, когда пусть еще на какие-то неощутимые мгновения, но дни все же неотступно стали становиться длиннее, гостиницы и пансионы лыжного курорта стали заполнять толпы туристов. В сухом, морозном воздухе теперь то и дело слышались пронзительные английские голоса, певучая французская и итальянская речь, а также гортанные немецкие интонации. На катке с раннего утра и до позднего вечера играла музыка, а на склонах для начинающих лыжников всегда было шумно и весело, в то время как множество желающих, то и дело сталкиваясь друг с другом и падая, пытались освоить элементарные навыки, необходимые для спуска на лыжах с горы.

И вот в один прекрасный день, после обеда, когда Лесли собирала Бобби, чтобы отвести его на склон для начинающих, на самое первое занятие, ей позвонил Редвуд.

— Вы не могли бы сейчас зайти ко мне?

— Конечно. Я сейчас же спущусь.

— А мы что, уже никуда не идем? — спросил Бобби после того, как она положила трубку.

— Идем, конечно, дорогой. Я ненадолго. Подожди меня в холле.

С этими словами, взяв заодно свою папку с историями болезней, Лесли вышла из комнаты, раздумывая по дороге, где и в чем она могла провиниться или допустить ошибку.

Когда она вошла к нему в кабинет, Филип Редвуд встал из-за стола и с удивлением посмотрел на пухлую папку.

— А это вам для чего?

— Я просто подумала, что вы возможно хотели поговорить со мной о ком-нибудь из пациентов.

В ответ он улыбнулся и покачал головой.

— Нет, это личное. Да вы не стойте, присаживайтесь.

Лесли покорно села в кресло, и, волнуясь, приготовилась выслушать все, что ей вот-вот будет сказано.

— Я хотел поговорить о вашем племяннике, — начал Редвуд. — Он совсем отбился от рук.

— Извините. Я постоянно говорю ему, играть только во дворе, но…

— Я сейчас не об этом. Не можете же вы в самом деле посадить мальчишку на цепь. Я хотел поговорить с вами о школе. Ему необходимо общение сверстников.

У Лесли камень с души свалился.

— Я тоже уже думала об этом. Я спрашивала у сестры Лисель о деревенской школе…

— Для Бобби это не выход, — перебил ее Редвуд. — Он не сможет там учиться. Тут есть один профессор, директор школы, которая идеально ему подойдет. Он принимает к себе в школу в основном английский и американских мальчиков.

— А это не слишком дорого?

— В Швейцарии ничто не дешево! Хотя выход в данной ситуации все же есть. Этот профессор хочет, чтобы раз в неделю его учеников посещал врач, и я сказал ему, что вы согласны делать это совершенно бесплатно, если он примет Бобби в свою школу на тех же условиях. — Он улыбнулся, вкинув брови. — Да, с одной стороны, это не совсем профессионально, согласен, но со всех остальных сторон, это очень выгодная договоренность. Машина клиники выезжает в деревню каждый день в восемь тридцать утра и затем в пять вечера, так что ваш племянник сможет ездить в школу по утрам, и затем возвращаться обратно.

— Вы очень добры к нам, мистер Редвуд.

— Я сделал это вовсе не из-за доброты, как вы себе это воображаете, в его голосе слышались нотки нетерпения. — Просто если врачи бывают отягощены какими-то личными проблемами, то это может самым неблагоприятным образом сказаться на их работе.

— Но я все же надеюсь, что к моей работе у вас нет претензий?

— Нет, лично к вам у меня претензий нет, — натянуто сказал он.

Лесли встала со своего кресла.

— И все же было очень любезно с вашей стороны проявить заботу о Бобби. И разумеется, я обязательно воспользуюсь этим предложением. Когда можно начать.

— Завтра, если вам угодно. Или возможно, будет лучше, если вы для начала просто сами скажете ему об этом. Тогда, уж послезавтра. Это будет пятница, и заодно вы сможете нанести в школу свой первый визит.

— Что-нибудь определенное, на что придется обратить особое внимание?

— Обычные детские болезни, — он снова углубился в изучение разложенных перед ним на столе бумаг, а Лесли направилась к двери.

— Удачного дня, мистер Редвуд.

— Что? — прервав чтение, он взглянул на нее. — Ах, да, и вам тоже, доктор.

Оказавшись в коридоре, она не могла сдержать улыбки, вспоминая о том, какой у Редвуда был нарочито равнодушный вид, когда он дал ей понять, что беседа окончена. С огромным трудом ему удалось-таки пристроить Бобби в школу, но только преподнести это ей он постарался в по возможности менее любезной манере. Остается только диву даваться, до какой степени непредсказуемым может оказаться этот человек!

До конца той недели имело место еще два события: Ричард заболел гриппом, и пришло письмо от Пат, в котором она сообщала, что она наконец решила взять себе двухнедельный отпуск и что уже в среду на будущей неделе она приезжает в Аросу.

— Я знаю, что мне следовало бы сообщить тебе об этом заранее, извинялась она, — поэтому если ты не сможешь пристроить меня в какой-нибудь из ваших пансионов, то тогда мне придется изменить свои планы и поехать в Саутенд!

Но сестра Лисель помогла быстро уладить эту проблему, познакомив Лесли со своей теткой, которая с радостью согласилась принять Пат как свою гостью, почитая высшей честью для себя возможность оказать какую бы то ни было помощь врачу, работавшему в клинике.

Из-за болезни Ричарда у Лесли прибавилось дополнительных забот на работе, поэтому она не смогла встретить подругу в Куре, и с трудом успела к приходу поезда в Аросу, появившись на станции в тот самый момент, когда состав уже подходил к платформе. И только увидев раскрасневшуюся на морозе толстушку-Пат, облаченную в теплый анорак и лыжные брюки, Лесли поняла, как все это время ей не доставало ее общества. Безусловно Лисель была очаровательной и интеллигентной девушкой, и все же у них было с ней очень мало общего — говоря об интересах и привычках — чтобы стать когда-либо по-настоящему близкими подругами.

Девушки восторженно приветствовали друг друга, радостно проболтав всю дорогу обратно, проезжая в санях по деревне.

— Я всю дорогу думала, сможешь ли ты встретить меня здесь, — сказала Пат.

— Я вырвалась к тебе ненадолго. Ричард заболел, у него грипп, и теперь нам вдвоем с Акселем приходится работать и за него тоже.

— И когда у вас обручение?

— Если ты имеешь в виду Ричарда, то никогда, — твердо ответила Лесли.

Пат сделала недовольную гримаску и откинулась на спинку сидения.

— А как дела у Бобби?

— Замечательно. Он сейчас в школе, а то бы обязательно пришел сюда вместе со мной встречать тебя.

— Так значит, вы уже основательно обосновались здесь, да?

— Мне кажется, что я могла бы оставаться здесь целую вечность. Это просто потрясающе — смотреть, как работает Редвуд; он привносит много нового в легочную хирургию.

Сани круто свернули с уводящей в гору дорожки, подъезжая и останавливаясь у двухэтажного дома, и тогда Лесли, замолчав, встала и сошла на снег.

— Вообще-то это не пансионат. Здесь живет тетка одной из наших медсестер. Она согласилась, чтобы ты пожала у нее. Мне кажется, что тебе должно понравится у нее, да и обойдется все это не так дорого.