Он хотел было обнять ее, но Лесли проворно увернулась, и вскочив с дивана тут же оказалась у противоположной стены. Но даже на расстоянии страстное желание забыть обо всем и броситься в его объятия оказалось столь труднопреодолимым, что ей пришлось призвать себе на помощь всю свою силу воли, чтобы только устоять на месте и не сделать этого. Как могла она сказать ему о том, что считает его убийцей? Что ей кажется, будто бы он собственноручно свел молодую жену в могилу? Говорить об этом вслух было невозможно, и поэтому чего бы ей это ни стоило, она ни с кем и никогда не поделится своими страшными догадками, и будет покорно нести свой крест, до конца своих дней храня этот страшный обет молчания.

— Прости меня, Филип, — сказала она, удивляясь, что ей все еще удается сохранять такое спокойствие. — Я понимаю, что тебе, должно быть трудно поверить в это, но только я не люблю тебя и никогда не выйду за тебя замуж. — Немного помолчав, она снова сбивчиво заговорила. — Я была неправа… я не могу простить себе, что дала тебе повод думать, что я это серьезно, но… но просто ты такой привлекательный, и все здесь восторгаются тобой… точно так же, как это было в больнице Святой Катерины. И наверное из-за этого я стала флиртовать с тобой… Знаешь, я была без ума от тебя, когда была лишь сестрой-практиканткой, и теперь… теперь это льстило моему самолюбию…

Она нерешительно замолчала. Наступила долгая и неловкая пауза. Стоя с полузакрытыми глазами, глядя на него из-под ресниц, она видела, как вдруг побледнело у него лицо; губы оказались решительно поджатыми, а во взгляде стала заметна чопорная холодность.

— Наверно я действительно совершенно не разбираюсь в женщинах, наконец проговорил он. — Но в любом случае, такой талантливой актрисы как ты я еще не встречал.

— Не расстраивайся, — тут же сказала она. — Нам и так сейчас не просто.

— Нам? — саркастически переспросил он. — Уж не хочешь ли ты начать уверять меня в том, что ты тоже страдаешь? Так вот, запомни: пострадавший здесь только один, и это я, поняла? — Он решительно поднялся с дивана и подошел к двери, задержавшись у нее еще на мгновение. — Я был бы весьма признателен, если бы вы с Ричардом не стали бы откладывать отъезд и покинули бы клинику в эти выходные.

— Мы можем… — нерешительно замялась она. — Если наша помощь необходима, то мы могли бы остаться еще на какое-то время.

— Знаете, доктор Форрест, я уж постараюсь как-нибудь обойтись без вас. Вы и так уже сделали здесь для меня больше, чем достаточно.

Два дня спустя, Лесли, Ричард и восторженный Бобби уезжали из клиники, на пороге которой их провожали только Аксель и Лисель.

Со дня своего возвращения Филип намеренно избегал встреч с Лесли, и хотя самой ей до смерти хотелось хотя бы ненадолго увидеться с ним на прощание, но в то же время она прекрасно сознавала, что в таком случае она вряд ли удержалась от того, чтобы рассказать ему всю правду.

В глазах у нее стояли слезы, и она даже как-то не обратила внимания на то, как они прибыли на небольшую станцию, и лишь только когда поезд начал свой долгий спуск к Куру, Лесли осознала наконец, что с Филиппом все кончено, что она оставила его раз и навсегда, и настало самое время для того, чтобы снова вернуться к обыденной жизни, распрощавшись с выпавшим в кои-то веки на ее долю шансом стать счастливой, воспользоваться которым, впрочем, она так и не сумела.

— Да не изводи ты себя так, — Ричард говорил очень тихо, чтобы Бобби ничего не услышал. — Ты сделала правильный шаг, Лесли, но только впредь так никогда больше не делай. — Он тронул ее за руку. — Может быть тебе станет лучше, если ты расскажешь мне, что у вас там произошло?

— Нечего тут рассказывать.

— Я не ожидал, что Редвуд станет вести себя подобным образом. И нечего ему было вертеться вокруг тебя, если жениться он не собирался.

Еще мгновение ушло у Лесли на то, чтобы понять смысл сказанного Ричардом, а все осмыслив, она решительно принялась защищать Филипа.

— Ты не прав, Ричард. Все было совсем не так.

— Тебе вовсе не стоит так утруждать себя, чтобы вступаться за него, сердито возразил Ричард. — Я и так никогда не поверю, если ты вдруг вздумаешь попробовать убедить меня, что ты его больше не любишь. Стоит мне только вслух произнести это имя, как ты сразу же становишься белее мела.

— Ну пожалуйста, — взмолилась Лесли. — Давай больше не будем об этом.

— Как угодно, — согласился он, снова поудобнее устраиваясь в своем кресле.

До Лондона они добрались, как и следовало ожидать, без приключений, хотя Лесли была, можно сказать, даже рада присутствию Ричарда, особенно во время нескольких пересадок, которые им пришлось сделать на пути в Англию. Лесли не покидало странное чувство, ей казалось, что все это происходит не наяву и не с ней, и даже когда она наконец увидела Марту и Пат, встречавших их в зале прилета аэропорта Лондона, у нее все еще было такое чувство, как будто бы она живет во сне.

— Как чудесно, что вы наконец вернулись, — пробасила Марта. — Целая вечность прошла, с тех пор как я виделась с вами в последний раз. А Бобби совсем не узнать. Как ты вырос! Смотри, скоро уже меня перерастешь.

— Это потому что ты сама не очень высокая, — напомнил ей мальчик.

— Бобби! — умоляюще одернула его Лесли.

— Он просто говорит правду. — Марта шутливо дернула его за ухо. Пойдемте, я оставила машину здесь неподалеку. Подумала, что будет лучше, если мы предоставим вот этих влюбленных голубков самим себе!

Засунув чемоданы в багажник, все трое уселись в машину. Начался последний этап путешествия по возвращению домой. Лесли глядела из окна мчащегося автомобиля на небольшие луга, на уже ставшее непривычным, иное чем в Европе, движение на дорогах, на постовых полисменов в кажущейся необычной униформе. Каким все здесь представлялось незнакомым, а то и вовсе грязным и убогим после белоснежного великолепия гор.

— Надо сказать, Швейцария эта тебе на пользу не пошла. — Марта говорила с присущей ей обычной прямолинейностью. — Извини, конечно, но ты стала похожа на вяленную воблу!

— Просто я ужасно устала. Только и всего. А что ты думаешь о Бобби?

— Он выглядит великолепно. А как у него дела со здоровьем?

— Все отлично. Мне больше незачем было там оставаться.

— А я-то думала, что ты, возможно, станешь ждать, пока у нас здесь наступит лето.

— Надоело мне там все. К тому же я хотела попасть на свадьбу к Пат.

— И ты не жалеешь? — тихо спросила Марта, когда они притормозили у светофора.

— О Ричарде-то? Нет, ни капельки. Пат станет ему замечательной женой.

— А с Редвудом тебе как работалось?

У Лесли защемило сердце.

— Замечательно. Он талантливейший хирург.

— И к тому же с характером, — хмыкнула Марта. — Он всегда был таким. — Машина свернула за угол. — И что ты сейчас собираешься делать? Станешь искать практики или же снова вернешься в больницу?

— Я думала, что может быть мне стоит попробовать вернуть свою прежнюю работу в "Святой Катерине".

— Правильно. У меня тоже были виды на эту больницу.

В течение трех дней после своего возвращения в Лондон Лесли удалось устроить Бобби в школу, а также побывать на собеседовании с главным врачом больницы Святой Катерины, где к своему величайшему огорчению она узнала, что в настоящее время вакансии для нее нет.

— Вакансия, которая может вам подойти, освободится только месяцев через шесть, — сказал он. — Так что если до тех пор вы могли бы найти себе где-либо временную работу…

— Я так и сделаю, — пообещала она. — Вы же знаете, как я хочу снова приступить к работе здесь.

— Будет очень хорошо, если вы вернетесь. Если место освободится раньше, то я обязательно дам вам об этом знать.

Лесли шла по длинному коридору, направляясь к выходу, и ей не верилось, что всего каких-нибудь пять месяцев назад она ходила по этим же палатам; ее не покидало ощущение, как будто с тех пор как она была здесь в последний раз прошло несколько лет. Ей казалось, что всего за несколько недель она успела прожить целую жизнь, и те недели — когда она могла признаться в своей любви к Филиппу — навсегда останутся у нее в памяти, как единственное счастливое впечатление, полученное от жизни, которое ей и предстоит вспоминать на протяжении уготованных ей судьбой лет одиночества.