— Держи, — сказал он другу. — Это приведет ее в чувство.

Бейли схватил стакан и осушил единым духом.

— Это же для миссис Бейли, — упрекнул Тил.

— Не придирайся, — буркнул Бейли. — Налей и для нее.

Тил решил, что ему и самому бренди пойдет на пользу, а затем вернулся с порцией для жены клиента. Она уже успела открыть глаза.

— Держите, миссис Бейли, — мягко произнес он. — Вам сразу полегчает.

— Спиртное?! Да я к нему сроду не прикасаюсь! — запротестовала она и выпила все до капли.

— А теперь расскажите, что случилось, — попросил Тил. — Вы вроде хотели выйти из дома?

— Да, пытались — через входную дверь. И очутились на этом этаже, в комнате отдыха.

— Что за чертовщина? Гм… Минуточку…

Тил вернулся в комнату отдыха, подошел к раскрытому панорамному окну, осторожно выглянул. И увидел не калифорнийскую сельскую местность, а комнату на первом этаже. Или ее довольно точную копию. Ничего не сказав, он приблизился к лестничному люку, который оставил открытым, и посмотрел вниз. Убедился, что комната первого этажа на своем месте. Значит, каким-то загадочным образом она находится одновременно в двух разных местах, на разных уровнях.

Он возвратился в центральную комнату и расположился напротив Бейли в низком и глубоком кресле, воззрился на друга по-над вздернутыми тощими коленями.

— Хомер, — бесстрастно заговорил Тил, — ты понял, что произошло?

— Нет, я ни черта не понял! И если не пойму в самое ближайшее время, произойдет кое-что еще, и оно тебе совсем не понравится!

— Хомер, это доказательство моим теориям. Я построил настоящий тессеракт.

— О чем это он, Хомер?

— Подожди, Матильда! Тил, перестань валять дурака. К чему эти детские фокусы? Ты до смерти напугал миссис Бейли, меня заставил нервничать. Хватит ловушек и розыгрышей, просто выпусти нас отсюда.

— Хомер, говори за себя, — вмешалась миссис Бейли. — Я не испугалась, просто мне в какой-то момент происходящее показалось очень странным. У меня сердце слабое; в моем роду все слишком нежные и чувствительные. А теперь, Тил, давай поподробней об этом твоем тиси… или как там его. Я слушаю.

Архитектор худо-бедно изложил принципы, по которым он строил дом. Мог бы объяснить и получше, если бы его не прерывали ежеминутно.

— Напрашивается вывод, миссис Бейли, — заключил он, — что дом, будучи абсолютно стабилен в трех измерениях, оказался нестабилен в четвертом. Изначально он имел форму развернутого тессеракта, но что-то вынудило его принять нормальную конфигурацию, то есть сложиться в куб. — Тил вдруг щелкнул пальцами. — Я понял! Это землетрясение.

— Землетрясение?!

— Да-да, слабый толчок среди ночи, о котором я упоминал. С точки зрения четырех измерений этот дом был плоскостью, балансирующей на грани. Легчайшее воздействие — и плоскость прекратила существование, сложившись по своим естественным сгибам в устойчивую четырехмерную фигуру.

— А не ты ли хвастал, что этот дом будет абсолютно безопасным?

— И он безопасен… в трех измерениях.

— Я бы не назвал безопасным дом, — едко прокомментировал Бейли, — который рушится от малейшего сотрясения.

— Дружище, оглядись! — запротестовал Тил. — Здесь все цело, ни одно стеклышко не треснуло. Вращение в четвертом измерении крайне слабо затрагивает трехмерную фигуру. Когда газету складываешь, буквы с нее не осыпаются, верно? Если бы ты вчера лег здесь спать, то ночью даже не проснулся бы.

— Вот этого-то я и боюсь. Скажи-ка, не придумал ли твой гениальный ум, как нам выбраться из западни?

— Что? А, ты о том, что вы с миссис Бейли попытались выйти и очутились здесь… Уверен, это не проблема. Раз мы сумели войти, значит сумеем и выйти. Я попробую.

Еще не договорив, он вскочил и бегом спустился по лестнице. Распахнул входную дверь, шагнул за порог — и увидел перед собой супружескую пару в гостиной на втором этаже.

— Что ж, похоже, небольшая проблема все-таки есть, — деликатно признал Тил. — Впрочем, она чисто формальная, поскольку выбраться отсюда мы можем в любой момент. — Он раздвинул длинные шторы на огромном, во всю стену, французском окне.

И замер.

— Гм… — протянул Тил. — А вот это уже интересно… Весьма интересно, весьма…

— Ты о чем? — подошел к нему Бейли.

— Вот об этом.

Окно было обращено не наружу, а в столовую. Бейли вернулся в угол, где к комнате отдыха и столовой примыкала центральная комната.

— Такого просто не может быть, — заключил он. — Это окно в двенадцати, а может, даже в пятнадцати футах от столовой.

— В тессеракте — может, — возразил Тил. — Смотри.

Сказано это было уже на ходу — архитектор растворил окно и шагнул в него. Для наблюдавшего из угла Бейли он просто исчез.

Но не для себя. Тилу понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в чувство. Затем он осторожно освободился от розового куста, вцепившегося в него, как жених в невесту, дал себе слово больше никогда не приобретать для приусадебного участка растений с шипами и огляделся.

Он находился снаружи. Рядом торчал из земли массивный блок первого этажа. Очевидно, Тил упал с крыши.

Он забежал за угол, распахнул дверь, взлетел по лестнице.

— Хомер! Миссис Бейли! Я нашел выход!

Бейли встретил его скорее раздраженно, чем радостно.

— Что это с тобой?

— Свалился. И очутился снаружи. Это совсем просто, надо лишь пройти через французское окно. Правда, там розовый куст… Но ничего, пристроим лестницу.

— А как ты вошел?

— Через входную дверь.

— Значит, и выйти можно через нее. Пойдем, дорогая.

Бейли поглубже натянул шляпу, взял жену под руку и направился к лестнице.

Тил встретил их в комнате отдыха.

— Говорил же, не получится, — сказал он. — А теперь послушайте. Мне это представляется так: четырехмерная фигура трехмерного человека имеет две возможности пересечь линию соприкосновения, такую как стена или порог. В обычном случае он в четырехмерном пространстве совершит поворот на девяносто градусов, но даже не почувствует этого по причине своей трехмерности. Смотрите. — Тил вышел через то же окно, из которого недавно выпал, и появился, не прекращая объяснения, в столовой.

— Я запомнил, где проходил, и оказался там, где и хотел оказаться. — Тил перешел в комнату отдыха. — А еще раньше не смотрел, куда иду, и двигался в нормальном пространстве, вот и выпал из окна. Похоже, тут работает подсознательное ориентирование.

— То есть, выходя за утренней газетой, я буду зависеть от подсознательного ориентирования? Что-то мне эта перспектива совсем не нравится.

— Не беспокойся, привычка сложится быстро. А сейчас давайте попробуем выйти… Миссис Бейли, если вы встанете спиной к окну и прыгнете назад, то наверняка приземлитесь в саду.

У миссис Бейли на лице со всей четкостью отразилось мнение о Тиле и его идеях.

— Хомер Бейли! — визгливо обратилась она к мужу. — Ты так и будешь стоять и терпеть эти возмутительные…

— Миссис Бейли, — попытался объяснить Тил, — мы вас обвяжем веревкой и аккуратно спустим…

— Прекрати, — раздраженно оборвал его Бейли. — Миссис Бейли не в той форме, чтобы прыгать, да и я тоже. Нужно найти другой способ.

Тил пришел в замешательство. Возникла пауза. Ее нарушил Бейли:

— Тил, ты слышишь?

— Что?

— Голос! Где-то неподалеку. В доме может быть кто-нибудь еще? Не он ли с нами шутки шутит?

— Это невозможно. Ключ только у меня.

— Но я тоже слышу голоса, — поддержала мужа миссис Бейли. — С того момента, когда мы вошли. Хомер, я больше не выдержу. Сделай же что-нибудь!

— Ну что вы, миссис Бейли, — попытался ее успокоить Тил, — не надо волноваться. В доме нет никого, кроме нас, но я, конечно же, проверю. Хомер, оставайся с миссис Бейли и присматривай за комнатами на этом этаже.

Тил переместился из комнаты отдыха на первый этаж, оттуда на кухню, затем в спальню и вернулся в комнату отдыха. Маршрут получился прямым — архитектор шел только вперед.