В целом же установление власти Советов шло по стране достаточно безболезненно. Из 84 губернских и других крупных городов только в 15 она утверждалась вооруженным путем. Показательны в этом отношении события в Иваново-Вознесенске, Ижевске, Сормове. В этих городах победа Советов выросла на прочной базе разветвленных пролетарских организаций. Нередко в таких рабочих центрах реальная власть к Советам переходила раньше, чем произошло ее официальное утверждение на II съезде Советов. Во многих районах России у власти первоначально оказывались не большевистские Советы, а широкие демократические коалиции. Историк Э. М. Щагин пишет о трех типах подобных коалиций. К первой группе он относит союзы, заключенные большевиками с теми органами местной власти, в которых преобладало влияние левых радикалов. Подобные блоки существовали в Курске, Рязани, Пермской губернии. Второй тип коалиции, значительно более распространенный, означал соглашение между левыми и правыми социалистами. На такой основе власть строилась в Астрахани, Ростове-на-Дону, Томской губернии. Наконец, в Смоленске, Иркутске, Москве и некоторых других городах существовали коалиции третьего типа, возникавшие как средство быстрейшего прекращения боевых действий там, где становление новой государственности сопровождалось вооруженным противоборством сторон. Судьба коалиционных органов власти на местах складывалась в дальнейшем по-разному. По своей сути коалиционные формы организации местного управления обладали большим демократическим потенциалом, но нередко достигнутый компромисс оказывался временным и конфликтовавшие стороны вновь расходились по разные стороны баррикад. В начале 1918 г. большевики упразднили земства, городские думы и окончательно отказались от тактики коалиционных органов власти.

В некоторых частях страны установление Советской власти сопровождалось вооруженными выступлениями ее противников. Наиболее сильные антисоветские восстания вспыхивали в казачьих районах. Но все они были быстро нейтрализованы. Гражданская война на этом этапе была малокровной и окончилась к марту 1918 г. установлением Советской власти фактически на всей территории России. Такой исход борьбы позволил Ленину называть период с октября 1917 г. по март 1918 г. триумфальным шествием Советской власти. Долгое время это определение некритически воспринималось как сторонниками, так и противниками нового режима. Сегодня же очевиден тот факт, что победа Советов сама по себе еще не означала победы большевистского режима. Практически до весны 1918 г. СНК и ВЦИК слабо контролировали территорию вне Петрограда и ряда крупных городов: продолжался начатый еще в феврале 1917 г. распад страны на «революционные республики», размеры которых порой ограничивались территорией одной волости. Лишь заключение Брестского мира знаменовало собой тот рубеж, когда Ленин и возглавляемая им партия переключаются с вопросов мировой революции на воссоздание основ российской государственности.

После прихода к власти большевиков на ситуацию в Россию по-прежнему влияла мировая война. Именно ее продолжение стало одной из важнейших причин, по которым большевики смогли победить внутри страны, а затем успешно маневрировать между двумя враждующими группировками империалистических государств. В свою очередь, произошедшее в России также повлияло на положение в мире. Во многих странах ширилась революционная борьба под лозунгом «Сделаем так, как в России!». Казалось, мировая революция, о которой мечтали не только большевики, но даже умеренные социалисты, вполне осуществима. В самой большевистской партии на позициях мировой революции стояли большинство ее лидеров. В решениях VI съезда партии она начала трансформироваться в доктрину революционной войны. Только И. В. Сталин высказал тогда сомнения в ее возможности и позитивной роли для России. Он уверял, что в России база для социалистической революции шире, чем в Западной Европе, поскольку в нашей стране союзником рабочего класса могла стать многомиллионная крестьянская масса. Тем не менее революционная война все основательнее укоренялась в партийном сознании, хотя явно не состыковывалась с большевистскими обещаниями мира. Глубину возникшего противоречия большевикам пришлось почувствовать сразу же после прихода их к власти.

Уже на II Всероссийском съезде Советов по предложению Ленина был принят Декрет о мире. В нем большевики, фактически через головы правительств других стран, обращались к народам мира с призывом заключить справедливый мир. Заканчивался декрет прозрачно закамуфлированным требованием к рабочим Германии, Франции и Англии подняться на защиту своих прав и всеобщего мира. Однако рабочие этих государств не поспешили откликнуться на призыв российских революционеров и теперь Советское правительство вынуждено было действовать согласно общепринятому дипломатическому этикету, так как реальных сил начать революционную войну у него не было.

7 ноября 1917 г. нарком по иностранным делам Л. Д. Троцкий обратился по радиотелеграфу к воюющим странам с предложением заключить мир. Главнокомандующему русской армией генералу Н. Н. Духонину было приказано выступить с аналогичными мирными предложениями. Духонин отказался, после чего принимается решение о его замещении большевиком Н. В. Крыленко. При аресте Духонин был зверски убит солдатами, заподозрившими его в стремлении продолжать войну и симпатиях к контрреволюции. После замены армейской верхушки руки у большевиков оказались развязаны, и 9 ноября между Германией и Россией подписывается долгожданное соглашение о приостановке военных действий на всем фронте, а 2 декабря – соглашение о перемирии. Однако уже 5 января делегация Германии потребовала подписать мир на очень тяжелых для России условиях. Ситуация осложнялась тем, что правительство незалежной Украины выразило готовность подписать мирный договор в обход российской делегации.

В этих условиях Н. И. Бухарин и руководимые им «левые коммунисты» потребовали вспомнить о доктрине «революционной войны». Ленин, наоборот, настаивал на подписании сепаратного мира. Он был поддержан Сталиным и Зиновьевым. Третью позицию занял Троцкий. Он считал, что нужно прекратить войну, демобилизовать армию, но мира не подписывать. Троцкий, как и Ленин, считал, что Россия воевать не в силах, но что мир можно заключать лишь под прямым военным давлением, чтобы не потерять лицо перед рабочими других стран. Эта точка зрения в той или иной мере удовлетворяла многих, и Троцкий возглавил правительственную делегацию на переговорах в Бресте. Когда немцы предъявили ультиматум, он заявил, что переговоры прекращаются, а мир не подписывается. После короткого замешательства в стане германского руководства в нем побеждают сторонники жесткой линии по отношении к России. Немецкие войска переходят в широкое наступление. Видя неспособность имевшейся в тот момент у России армии противостоять нашествию, Советское правительство 3 марта 1918 г. наконец подписало мир с Германией, который все тогда назвали не иначе, как «похабный» и «унизительный». Потери России составили 780 тыс. кв. км, 66 млн населения, до 40 % промышленного потенциала, около трети продовольственных ресурсов.

Вопрос о войне и отношение к миру вновь раскололи российское общественное мнение. Политические партии, находящиеся в оппозиции к большевикам, резко критиковали их курс. Если кадеты и другие буржуазные партии были запрещены и не имели возможности вести официальную пропаганду, то меньшевики и эсеры открыто протестовали против заключения мира. В партийных документах они призывали к революционной войне, верности союзникам, борьбе за независимость страны против германо-большевизма. Они доказывали, что Брестский мир наносит непоправимый ущерб революции и рабочему классу России, подрывает пролетарский интернационализм. Борьба с Брестским миром становится одним из главнейших лозунгов движения рабочих уполномоченных, в руководстве которого преобладало влияние меньшевиков, правых эсеров, бундовцев, плехановского «Единства». На севере России, где умеренные социалисты контролировали Советы, меньшевики и эсеры готовы были согласиться на интервенцию союзников, чтобы только не допустить выхода России из войны с Германией. Левые эсеры, входившие в правительственную коалицию с большевиками, первоначально не выработали единой позиции по вопросу о мире. Большинство руководящих работников партии склонялись к революционной войне, но М. А. Спиридонова и некоторые другие видные деятели партии выступали за мир. Однако впоследствии Спиридонова перешла на позиции противников мира. Отношение к Брестскому миру послужило важнейшей причиной разрыва союза между левыми эсерами и большевиками.