Читаю сейчас работу молодой талантливой девочки (надеюсь, ее юность извинит меня за то, что называю ее девочкой). Начало тяжелое, у главной героини серьезные жизненные проблемы, гнетущие предчувствия, кошмары во сне и наяву. А от текста идет постоянное ощущение тепла и доброты. Что же это такое? И как возможно? Задумалась крепко. Перебрала в памяти знакомые тексты, вспомнила свои ощущения, постаралась определить интегральные. И вот, пришлось признать, что текст произведения живет своей особенной жизнью. И дело тут не в жанре, технике написания, стиле, оборотах речи. Это какая-то базовая эмоциональная канва что ли? Может быть, глубинное восприятие мира автором, про которое он знать не знает, но оно лежит в его основе основ и резонирует с читателем. Развиваются сюжетные линии, герои проживают свои жизни, рождаются миры, исчезают галактики. А текст остается светлым солнечным, иногда саркастично глумливым, интеллектуально холодным, нервным и натянутым как струна, нежным и звенящим, вихрасто-мальчишеским, трогательно-наивным, беззащитным, заунывно-плаксивым, искристым и пьянящим. Пробовали ли Вы когда-нибудь текст на вкус? Видели ли Вы его цвет? Слышали ли его музыку и ритм? Чувствовали мягкость касания? Как он отозвался в Вас и что оставил?

Мне приснился сон. Мы выходили из здания в сумерках. Обычная высотка, не очень современная, то ли офис, то ли какое-то предприятие. После работы или учебы? Несколько молодых женщин и с ними мой друг детства свернули направо, а я перешла на другую сторону. Во сне я была виновата перед ним, но эта вина моя как-то стерлась во времени за давностью лет, но не искупилась, не простилась явно и осознанно ни мной, не им.

И вот я оборачиваюсь вослед, и понимаю ясно, пронзительно, что больше никогда его не увижу в своей жизни, а я еще не попросила у него прощения, не нашла для этого времени и места. Чувство безвозвратной потери захлестнуло меня. Откуда взялся такой силы эмоциональный всплеск, где, на каком чувственном уровне дремал он во мне все эти годы? И почему мне захотелось побежать назад и обнять друга? Прижаться к нему так крепко, чтобы объятие мое все рассказало ему про мою вину, о которой он и знать-то не знал. Чтобы душа моя выплакала, высказала, как вина глодала меня все эти годы и не имела выхода, и не знала прощения, и как я хотела забыть ее, но не смогла. И чтобы он принял мое раскаянье и покаяние в сердце свое и простил.

А теперь вот он уходит навсегда. И это страшное слово «навсегда» никак не преодолимо и совершенно безнадежно. И я знаю, что не догоню его. А вина остается со мной, и я понесу ее дальше по жизни, и не избыть мне ее никогда. Горечь заливает душу мою, сдавливает дыхание. И я стою, и смотрю, как исчезают тени в сумраке ночи.

И просыпаюсь. Но нахожусь еще некоторое время во власти сна и, охвативших меня, чувств. Постепенно реальность вытесняет впечатления, чувства теряют остроту, и я понимаю их фантомность (история забылась давно, и нет оснований для волнений).

Но почему так происходит? Откуда возникает такая концентрация чувств во сне, когда и наяву-то такое не переживалось? Или переживалось, но сознание не зацепило и не отразило? А чувства остались в душе или в подсознании, или не знаю, где, в каких-то слоях и прорываются к нам во сне, когда ослабевают барьеры разума. Или само чувство имеет слоистую структуру и концентрация его, густота, накал увеличивается с глубиной. И если мы погружаемся в него, то от чего зависит в каждый конкретный момент глубина погружения и сила переживания? Почему во сне и наяву это вроде бы одни и те же чувства, но как лицевая и изнаночная сторона?

Совсем недавно я, наконец, поняла, почему иногда меня завораживает и приковывает все мое внимание музыка, картина, танец, природа. То, что мне представляется красивым и захватывающим дух. Почему так щемит в груди, льются слезы восторга, почему хочется сказать: «остановись мгновенье – ты прекрасно»? Я думала, что это переживание о невозвратности времени, о несбывшемся, но желаемом.

По каналу «Культура» показывали интервью с Максимом Емельянычевым – молодым дирижером – молодость, задор, раскрепощенность, бесконечная любовь к своему делу, брызги энергии, азарт, постоянный творческий поиск. Я слушала, что и как он говорит. Смотрела, как сверкают его глаза, как он выкладывается за своим пюпитром, сколько эмоций в его жестах! Я не могла оторваться от экрана. Неужели такие люди еще есть? И такие молодые! Я ощутила, что все во мне встрепенулось и радостно потянулось, озарилось светом. Душа как будто расправилась, расширилась. Что-то всколыхнулось во мне, как от свежего глотка воды или дыхания. И я поняла, почему это произошло. Случился резонанс внешнего события с чем-то находящимся во мне. Я почувствовала, что вот этот молодой человек, все, что я вижу и понимаю о нем – отражение чего-то скрытого во мне, какой-то части меня, где-то глубоко во мне, не высказанного и, возможно, не понимаемого мной. Я ощутила, непередаваемый словами, восторг души от прикосновения к чему-то прекрасному и родному, к тому, о чем душа моя скучала и томилась.

Я смотрю на, захватывающий дух, пейзаж, погружаюсь в музыку, наслаждаюсь танцем – так моя душа смотрит на мир, ощущает его красоту и входит в резонанс с ней. И я понимаю, прекрасное для человека, – это как зеркало, в котором он видит кусочек самого себя. Душа его откликается на что-то. А это что-то просто она и есть, выраженная кем-то или чем-то, смотрит на себя и радуется встрече с собой. Остановись мгновенье – ты прекрасно, дай отдохновение душе, позволь хотя бы на короткий срок вернуться к своим истокам

Вот и в этот раз такое приснилось! Мне жена говорит, что если бы я все это записывал, то целая книжка получилась. А я утром рассказываю и забываю, пока новое наваждение не случится. И ведь нет в этих снах-наваждениях противоречий и нестыковок – все понятно, логично и базируется на основаниях, которые наяву представляются иногда горячечным бредом. Что же это такое? Как через сюрреалистическое мелькание повседневных снов прорываются к нам такие странные, законченные смысловые куски какого-то вполне осязаемого и почти реального бытия? Может и правда во сне наша душа путешествует по другим мирам или слоям одного многомерного мира.

… Я выпрямился в полный рост и огляделся в светлом и совсем пустом помещении. Оно – такое огромное, что нельзя сразу понять, для чего и как построено сооружение. У него были пол и потолок, уходящие в бесконечность по всем горизонтальным направлениям. Высота же казалась конечной, но не определенной. Не ощущалось никакой уверенности, что я могу хоть как-то приблизительно ее измерить. Собственно, кроме моего тела ее и не с чем было сравнивать, но и это сравнение не давало определенной информации. То ли высота здания все время менялась, то ли потолок терялся в светящемся мареве непонятной природы. Кажется, оно, – марево дрожало, как дымка в жаркий день над степью или пустыней, и мои впечатления от колебаний света постоянно искажались. Но я почему-то знал, что высота здания конечна, и его крыша отделяет обозримое пространство от внешнего мира. О мире по ту сторону ограниченного пространства знания у меня не было. Но это совсем не тревожило меня и воспринималось как нечто само собой разумеющееся. Несмотря на марево, жарко не было. И не ощущалось холода. Мое тело испытывало абсолютный комфорт. Мозг был спокоен. Мысли текли плавно и порождались только моим любопытством. Я пытался понять, куда попал и как мне освоиться в новом месте.

Я не понимал, каким образом и зачем оказался здесь, почему в позе эмбриона и в одних холщевых штанах. Странным было и то, что тело мое было молодым, здоровым, поджарым и сильным, как в двадцать лет. А я точно знал, что на данный момент уже немолод, не совсем здоров и сильно отягощен лишним весом.