Правило №1: во всем, что происходит со мной, виновата я сама;

Правило №2: за все, что я делаю, отвечаю я сама;

Правило №3: все люди хорошие и я хорошая;

Правило №4: люди имеют право ставить свои интересы выше моих;

Правило №5: я имею право регулировать свои отношения с людьми, исходя из своей шкалы ценностей;

Правило №6: в повседневной жизни люди всегда стремятся навязать свою волю друг другу (я это делаю постоянно, только необходимо к этому процессу относиться сознательно), надо уметь относиться к этому терпимо.

У меня еще есть правила, но они применяются не всегда. О некоторых мы с тобой уже говорили. А эти были постигнуты мной большим набиванием шишек, а последнее правило далось мне особенно дорого. И во всем виной мой неуемный характер. Видишь ли, меня не приучили подчиняться. Стремление же быть независимой у меня патологическое. Поэтому, естественно, я относилась к навязыванию воли негативно и очень хорошо для себя разработала вопрос об отрицательной стороне этого дела. И действительно, навязывание нам чужой воли неприятно, оно ограничивает свободу наших действий, суждений, желаний, чувств. Навязывание чужой воли является основной причиной любого конфликта. Ты обрати внимание, Татьяна, на конфликты в школе, дома, с сестрой, друзьями. Изначально, какой бы ни был конфликт, в его основе лежит чье-либо желание навязать свою волю. Конфликт будет развиваться до тех пор, пока кто – то не отступиться. Потом, конечно, может наблюдаться эффект перекачки энергии, как у нитяных маятников при резонансе, но это уже совсем особый случай. А все же без навязывания воли не возможен процесс обучения, воспитания, управления. И это бы все ничего. Но у меня есть подозрения, что без навязывания воли невозможно любить и быть любимым. Ведь что есть наша забота о любимом или требование, что бы он соответствовал нашим идеалам? («Если я тебя придумала, будь таким, как я хочу…»).

Рассуждая, таким образом, мне пришлось вывести еще одно правило: если хочешь, что бы тебя любили, – позволяй навязывать себе чужую волю. Вот так. А остальное додумаешь сама.

***

– Здравствуй, моя хорошая. Голос невеселый и давно не звонила.

– У меня с сестрой не ладится.

– Опять? Вроде бы все налаживалось?

– Теперь по-другому. Вообще не знаю, что делать. Последние дни она какая-то дерганная была, а позавчера прихожу домой, а там: телевизор орет, дома не убрано, сестра сидит в кресле с абсолютно пустыми глазами. Сначала меня взбесило, что опять в доме бардак, а потом я испугалась. Подхожу к ней, а она меня не видит. Я так тихонечко по плечу ее погладила и спрашиваю: « Надь, а Надь, что случилось?» Смотрю, а у нее глаза быстро наполняются слезами. А потом она как заревет в голос, я еще больше испугалась и с ней заревела. Посмотрела на нее, а она всю тушь и помаду по лицу размазала, нос распух. В общем – страшная и смешная. И я, – честно не нарочно, стала смеяться, а она посмотрела на меня и тоже рассмеялась. Потом мы разом замолчали, и она ушла в нашу комнату. Я выключила телик и пошла к ней. Она стояла у окна, прижавшись лбом к стеклу.

– Я ему все сказала, Таня. Я сказала, что люблю его, а он сказал, что знает, еще сказал, что любит другую. Так что – все кончено.

– Как же ты решилась на это?

– Ну, сестренка, ты же знаешь, – я храбрая. Только теперь уже все, понимаешь? Все.

Сестра уже плакала беззвучно, не чувствуя и не вытирая слез.

– Он держал меня за руку, когда говорил это, как будто хотел, что бы мне было легче перенести. Он гладил меня по голове, он не хотел, чтобы мне было больно. Он меня жалел. Жалел! Вот так. Значит, мне уже ничего не поможет. Безнадежно. Все безнадежно. Господи! Как будто время остановилось и всем своим грузом лежит на сердце. И так тяжело и давит к земле, как – будто все замерло и ничего, ничего уже не важно.

Я смотрела на сестру. Распахнутые глаза уставились в одну точку и в них такая тоска, что только и выть и биться об стенку, чтобы боль победила тоску. Тут с работы пришла мама и заглянула к нам в комнату: «Что опять подрались? Нет дома покоя». Я не стала включать свет, закрыла дверь и пошла к маме на кухню, чтобы сестре никто не мешал быть одной. Вот такие мои дела.

– Растревожила ты меня, разворошила мою память, подняла такое мое давнее, как – будто из другой жизни.

– У вас тоже была несчастливая любовь?

– Ну что ты, Танюша. Кто тебе сказал, что бывает несчастливая любовь? Любовь бывает невзаимной, да. Но несчастливой – нет. Любовь – редкий подарок судьбы, а взаимная она или нет, – второй вопрос. Ты сама-то как?

– Да так себе. Не думаю, что это было настоящее.

– Ясно. Не пришла еще твоя пора.

– Все равно. Я не хочу, как у сестры. Она так переживает, боюсь, что крыша поедет.

– А я благодарна своей судьбе за свою «несчастливую» любовь. Мне тогда было четырнадцать – пятнадцать лет. И я уже несколько раз влюблялась, но это было так себе, как ты говоришь. В этот раз было все гораздо серьезнее. Я писала стихи, сочиняла песни, рисовала его портреты. Вообще, удивительно зарождение любви. Ты видела в замедленном кино, как раскрывается цветок (кстати, парадоксально на первый взгляд, чем больше частота кадров, тем медленнее развивается сюжет, как будто, чем больше дробить время, тем медленнее оно идет). Представь себя в саду в летнее, умытое дождем, утро. Ногам холодно от росы и сырой земли, а солнышко уже пригревает. На небе ни облачка. День обещает быть жарким, но не знойным. Ты наклоняешься над розовым кустом, от дурманящего запаха у тебя слегка кружится голова. Некоторые розы уже теряют свою прелесть, а этот бутон еще только набирает силы. Упругие лепестки хорошо скрывают сердце цветка, но навстречу солнцу тянется все его естество. И начинается сокровенное таинство, – раскрытие бутона. С чем еще сравнить зарождение любви? Разве что с тем, как веселый горный ручей, пробив себе новое русло, вырывается на свободу? Одно я знаю точно, – зарождение любви это одно из самых нежных, самых хрупких и прекрасных состояний души. Мир становится особенным, люди хорошими, человек как будто рождается снова, прощая всех и винясь перед всеми. Зрение физическое и душевное обостряется. Происходят какие-то странные процессы. Зарождение любви как катализатор познания мира. Человек начинает видеть и понимать то, на что раньше не обращал внимания. Думаю, что именно в моменты зарождения любви человек может ощутить и осознать по настоящему, как прекрасен мир. У меня не хватает умения описать и понять это. Лучше пережить, чем слушать, а если хочешь, можешь прочитать об этом в «Войне и мире» у Толстого или у Айрис Мердок в «Черном принце». Извини, что я этих авторов ставлю рядом – они так не схожи. Но я очень люблю Айрис Мердок. Да, такое состояние длится недолго. Когда оно проходит, некоторые люди воспринимают это как охлаждение или исчезновение любви. Так бывает. По каким-то причинам цветок увядает не распустившись. Или чувство переходит в другую фазу, более спокойную и устойчивую, что ли? И любящий человек, конечно, страдает, если не видит отклика на свое чувство.

– Как у вас просто получается. Все по полочкам разложили и, – привет!

– Да нет. Любить и страдать, – совсем непросто. А в первый раз особенно. Но надо пройти через это. Надо научиться не терять себя.

– Думаю, что моей сестре уже наплевать на все.

– Да. Тяжелое состояние безнадеги. Но так не будет продолжаться долго. Обязательно что-то случится и даст слабую надежду. Или самообман, как защитная реакция, поможет выйти из кризиса безнадеги. Но когда минует кризис, совсем не обязательно, что кончатся страдания. Они станут выносимыми. Это все тяжело, но выжить можно. Мои первые глубокие чувства тоже оставили без ответа. Я пережила состояние безысходности, тягучей тоски, беззвучного крика, плача без слез. Это даже не душевный коллапс, когда душа падает сама в себя. Это состояние когда теряешь полное физическое и душевное зрение, а душа растекается, как нефтяная, черная пленка. И нет сил себя собрать, потому, что ты и себе становишься не нужной. Душа теряет свои измерения. Черная нефтяная пленка живет своей, не подвластной никому, жизнью, а под ней гибнет живая вода. Когда ты лишняя, когда ты не нужна, как выжить? Кем я казалась ему? Каких частот не хватило мне, что бы душевный резонанс расцвел взаимной любовью? Что теперь гадать. Кто постигнет таинство первой девичьей любви? Это скорее грезы о чем-то большом и красивом, мечта о воплощении и самореализации. Ведь, если нас любят, – значит, мы есть и мы нужны. Любовь, как подтверждение нашего объективного существования. Отсутствие любви к нам ставит под сомнение саму нашу жизнь. И это сомнение настигает нас не только тогда, когда мы очень молоды. Конечно, когда-то мы дорастем до того, что поймем – гораздо важнее искать не любви к себе, а искать любить самому. Что же сказать твоей сестре, если ее не любит тот, кто всего дороже? Чем утешить и обнадежить? В то, что будет другая любовь, она сейчас не поверит. Что ее любят другие, ей не важно. Я бы спросила у нее, может ли она любить его еще сильнее? Может ли она его любить так, что бы забыть про себя? Если да, то пусть полюбит его так сильно, что бы хватило сил отпустить от себя. Пусть полюбит его так сильно, что бы смогла пожелать ему счастья даже без себя, даже с другой. Пусть любит за двоих и отпустит его, разрешит ему жить без себя. Пусть любит так сильно, чтобы не страшно было быть нелюбимой. Я бы сказала ей – люби еще сильнее, когда тебя не любят. Сейчас я не знаю более достойного выхода из такого любовного кризиса.