Мне задание понравилось, а вот Ерофей хмурился — не терпелось мужу честным пирком, да и за свадебку. Но против воли отца, как бы ни досадовал, не пойдёт. Понимает, что не самодурствует царь, а традиции блюдёт.

Правда, и Василий понимал настроение парня, поэтому утешил с улыбкой:

— Не гони коней, сын. Невесте убор свадебный справить надо, девичник устроить. Да и сваха с роднёй сговориться должна. По-хорошему, полгода — год на это уходит, — но увидев, как перекосило от такого «утешения» лицо горе-жениха, пообещал: — Потерпи две декады. Дольше ждал.

— Две потерплю. А потом… При всём моём почтении к традициям и лично к тебе, батюшка, самовольно Дашу в храм заведу.

На такие слова Василий только хмыкнул в усы:

— Весь в меня!

— Кто же тебя в путь собирал, девочка моя? — всплеснула я руками, глядя, во что оделась моя подруга для выхода в город.

Все ткани, из которых сшита одежда Ланат, были слишком лёгкими и деликатными, подходящими лишь для жаркого сухого климата. Даже в Южно-Русских землях пригодны они разве что на пару-тройку летних месяцев. Обувь из тонкой кожи, которая толком не убережёт ни от холода, ни от сырости. Роль тёплой одежды исполняла когда-то белая, но посеревшая от дорожной пыли просторная накидка с глубоким капюшоном.

— Никто, — девушка излишне безмятежно грациозно пожала плечами. — Что не так в моей одежде?

Пришлось объяснять, что чем дальше на север будет лежать их путь, тем холоднее будет погода.

— Там даже летом может выпасть снег. А жары, к которой ты привыкла на родине, не бывает никогда. В такой одежде ты там просто погибнешь, как нежный оранжерейный цветок, пересаженный в огород селянина.

— Другой у меня нет, — последовал равнодушный ответ.

Ох, как же мне хотелось пожелать хозяину Ланат чего-то прочищающего мозги, но хватит мне одной загубленной жизни на совести. О том, как господин Дамир ин Куфа неправ, можно было бы заявить и напрямую, но на востоке так дела не делают. Да и невместно молодой женщине указывать вою на ошибки его. Ерофей в это тоже вмешиваться не станет. Значит, буду действовать мирными методами. Хитростью и обходными манёврами.

Первым делом я отменила прогулку по городу, сославшись на срочные дела. Затем, попросила Анну о встрече, на которой изложила свой план и привлекла её в союзники.

Царица откровенно скучала. Иван вырос и не позволял матери нянчиться с собой, целыми днями пропадая в Академии. Здислава Красимировна — жена мадьярского посла, с которой они неплохо ладили, — с головой погрузилась в воспитание внука, а больше подруг у Анны не было. Как и родни, оставшейся на далёких берегах холодного Варяжского моря.

Предложению пригласить сарацина с его прекрасной спутницей на чай, обрадовалась, как ребёнок Рождеству.

— Вы, главное, не забудьте о погоде родного края рассказать и о том, как там одеваться следует, — в который раз напомнила я потенциальной свекрови.

— Не забуду, Даша. Лучше скажи, сладости османские подать или пирожков с разными вареньями? — с энтузиазмом планировала чаепитие Анна.

— Ватрушек и пирожков подать прикажите. Сласти эти они и дома ели, а наше печево им в диковинку будет, — посоветовала я, а потом вспомнила, что гостят сарацины во дворце не первый день. Наверное, и ватрушкам уже не удивятся.

Пока царица готовилась к приёму, я написала и отправила записку деду. Много писать не стала, просто спросила, когда и где могу с ним увидеться. Всей душой люблю Мирославу, благодарна ей за помощь, но княгинюшка дама эгоистичная. Если зайду в её дом, то с дедом только переглядываться сможем. А мне есть что ему рассказать и о многом спросить хочется.

— Что ж вы ничего не едите, гости дорогие? — преувеличенно заботливо спрашивала Анна сидящих за столом.

Не было в ней сейчас ничего величественно-царского. Гостеприимная хозяйка, рада, что её почтили визитом, с интересом слушает о странах дальних, о диковинках заморских. Да и самой есть что рассказать.

— Путь вам предстоит долгий и трудный, — тоном заправской сказительницы начала она. — Я молода тогда… вот как… Ланат? Как Ланат молода была. Плыли мы на лучших драккарах отца почти три месяца. И вам такое же предстоит. Путь по суше? Должно быть, есть, но он длиннее и опаснее водного. Да и сколько с собой на лошадках увезёшь? Что значит, вам много не требуется? Припасы, одежда теплая… Всё с собой везти придётся. Края там суровые, море холодное. А солнце хоть и светит летом круглые сутки, но не особо греет. Ты, девочка, у Даши спроси, как одеться в дорогу. Она у нас и мастерица знатная, и в путешествиях опыт имеет.

Общаться было непросто. Анна держала один из кристаллов артефакта в руке, второй был у Ланат. Склонясь к уху господина, девушка переводила слова царицы. «Рисковые ребята», — подумала я о сарацинах. Не зная языка, без охраны, проводника и переводчика пуститься в продолжительное и опасное странствие. Или действительно необходимость такая у Дамира? И девочку зачем-то за собой тащит.

Вопросов много, ответов нет. Ланат не склонна откровенничать, а с Дамиром Ерофей общается. Правда, больше в зале, где вои тренируются. Сарацин учит царевича каким-то приёмам сабельного боя и выматывает его так, что вчера вечером, провожая меня на женскую половину, муж даже на словах не посетовал о том, что ночью ему будет одиноко. Едва глаза открытыми держал.

Что удивило больше всего, так это то, что и подруга моя с ними железкой машет. Заглянула утром любопытство потешить и обмерла. Ланат с Ерофеем вдвоём наступали на Дамира, а тот с видимой лёгкостью отбивался от обоих разом. Да так быстро и ловко, что казалось, тенью скользит, а не в теле человеческом.

— Ты тоже так сможешь, лапушка? — спросила я у мужа, подавая ковш с терпким квасом, кивнув в сторону гостей.

— Никогда не смогу даже приблизиться к такому мастерству, — спокойно, без толики зависти ответил царевич. — Этому с четырёх-пяти лет учат. С утра до ночи каждый день натаскивают лет до двадцати. Даже если я магией увеличу скорость и усилю мышцы и связки, всё равно так не получится.

— Тогда зачем тебе это?

— Интересно, — обнял меня муж и легко чмокнул в губы. — Как же я соскучился, стрекозка!

Погрузившись в воспоминания, немного отвлеклась от рассказа Анны и когда царица меня позвала, даже вздрогнула.

— Ты же поможешь нашим гостям, Дарья?

Ответить я не успела. Дамир с поклоном и почтением попросил кристалл у хозяйки, протянул его мне, а второй забрал у Ланат.

— Досточтимая госпожа, — обратился сарацин ко мне, приложив руку к груди и почтительно склонив голову. — Я счастлив лицезреть твою небесную красоту и прикоснуться к твоей удивительной мудрости. Поистине счастлив будет царевич Ерофей, введя в свой дом такое редкое сокровище.

Мёд и патока восточных комплиментов… Бр-р-р-р… Вот что он сказать хочет? Попробуй пойми смысл в этой велеречивости. А ведь ему же ответить ещё надо, и с неменьшей цветистостью, иначе в глазах его выглядеть буду грубиянкой. Спас ситуацию Ерофей.

— Даша, что он говорит? — негромко спросил муж, хмуря брови. Уверена, что не понравилось ему, как Дамир на меня смотрит. Взыграло ретивое — ревнует лапушка. Но пока я собиралась с мыслями, как бы озвучить вступительную часть речи гостя, царевич протянул мне открытую ладонь, в которую я с радостью вложила кристалл.

Баба с возу — кобыле легче. В смысле, пусть мальчики сами разбираются, а я тем временем ещё один пирожок съем.

Разобрались и достаточно быстро.

— Досточтимый Дамир просит тебя помочь его… кхм… спутнице одежду для путешествия подобрать, — перевёл мне просьбу сарацина Ерофей.

Так я и думала. А чего там муж навоображал, пока пусть останется на его совести. Поговорим с ним об этом позже. Я не поклонница версии «Ревнует — значит любит». Ревнует, значит не уверен в себе. Ревнует, значит не верит человеку, который рядом. А без доверия какая любовь? Мука смертная для обоих.