— Всё, девочка, теперь ты Витославская. Верю, что не посрамишь наш род и будешь Ерофею верной и любящей женой.

Кланяюсь свекрови почтительно, а она, обняв меня за плечи, помогла распрямиться, обняла и расцеловала в обе щеки.

Всё, свадебное торжество закончилось. Уставшие гости постепенно расходились по домам, замотанные слуги потихоньку со столов прибирать начали. Только кое-где сидели спившиеся за эти дни компании из трёх-четырёх человек. Никто не подумает даже прогнать их, да они в сумерках сами уйдут.

Только дед сидел за опустевшим столом один. Он грустно смотрел на обнявшихся Василия и Метина, поднимавших очередную чарку, на суетившуюся челядь, и было видно, что далёк этот человек от состояния счастья. Мы с Ерофеем подсели к нему с двух сторон.

— Дед, ты не рад за нас? — преувеличенно бодро спросила я старого чародея.

— Устал, Осей Глебович? — задал свой вопрос и царевич.

— Рад, очень рад, стрекозка. И не устал от праздника вашего. Что мне… сидел целыми днями, смотрел, как народ веселится. От этого разве устанешь? — ответил дед.

— Что же тогда печалит тебя? Ведь, как я знаю, от сыска царского претензий к тебе нет. Даже на допрос, зная о клятве твоей, не вызывали. Достаточно им было бумаг твоих, — продолжала я расспрашивать старика.

— Семья Мирославы уезжает. Умер кто-то из родни Пясто-Мышковских. Крупный бездетный землевладелец. Наследовать должен был бы Любомир Теодорович, но он при должности государственной и права такого не имеет. Остаётся Рознег — сын посла, не обременённый никакими обязательствами, кроме семейных. Зовут и меня с собой, но я отказался. Не хочу из Светлобожска уезжать.

— Дед, ты грустишь оттого, что решил, якобы один остаешься? А как же я? Меня ты роднёй больше не считаешь? — всплеснула руками я.

— Да что ты такое говоришь, Дашенька?! Ты моя самая родная. Ты и Ерофей. Но слышал, что господин молодой посол скоро к норманам убудет…

— Убудет, — с грустью подтвердила я слухи. — Но я-то останусь. Невместно непраздной женщине отправляться в столь дальнее и трудное путешествие.

— Кто непразден? — вскинул брови дед.

Никак не могло у него сложиться в сознании, что его маленькая стрекозка стала взрослой, замужней, беременной женщиной.

— Прадедом, Осей Глебович, скоро станешь, — обнял его Ерофей, сам ещё толком не осознавший своё будущее отцовство.

Пятнадцать лет прошло, и вот вновь свадьбу царская семья праздновать завтра будет.

Наследник престола Иван Васильевич берёт в жёны княгиню Северорусскую Ольгу. Пришлось ей принять венец и престол, когда одна в живых осталась из семьи правящей после оспенного мора, выкосившего половину населения северных соседей. Только потому и выжила девушка, что прививку ей сделали в Академии светлобожской, где она училась.

На вакцинацию подбила Анну я, рассказав за чаем о том, как мы с этой напастью в степи боролись. Царица призвала лекарей чародейских и велела вопрос срочно изучить. Я тоже что-то советовала, ссылаясь на покойную бабу Марысю — светлого ей послесмертия.

Изучили, изумились, доложили царю-батюшке. И вот он, прогресс — всеобщая бесплатная вакцинация, и никакой добровольности. Влетал мобильный лекарский отряд в сопровождении воев чародейских в деревню, и всех от мала до велика прививали.

В городах начали с бояр, чиновников и их семей. Попробуй откажись. У самодержца этот вопрос на личном контроле. На расправу Василий крут — мигом или в ссылку тмутараканскую отправит, или должности хлебной лишит, коли приказа не выполнишь.

Сначала выли от горя да к богам с жалобой на произвол царский обращались, а потом поняли и молиться во здравие стали.

Осознали, когда по соседним государствам оспенный мор безжалостно прошёлся. И у нас жертвы были. Ладно что обезображенные трупы тех, кто сам по глупости от прививки хорошо спрятался, на костры ритуальные сносили. Куда как жальче было деток, укрытых от «злодейств лекарских» родителями и умерших после мучительной болезни.

Прознав о силе наших целителей, потянулись в Академию лекари иноземные на обучение, а следом те, что на воев чародейских учиться хотели или артефакты полезные собирать да силой напитывать.

Ехали не только парнишки, но и дев юных немало было. Восстановили для них факультет травничества и зельеварения. Но и тут не всё пошло, как думали. Некоторые девицы не желали с травками возиться и дышать парами, от котлов исходящими. Нашлись такие, что в боевики подались, а ещё на лекарку учиться стало престижно. Пришлось расширять и эти факультеты.

Нашептала я тогда Анне, что хорошо бы изучение женских недомоганий и родовспоможение в отдельное направление выделить. Пусть барышни этому учатся. Все же далеко не каждый к жене или дочери мужика постороннего под юбку допустит, будь тот хоть сто раз лекарем. А малограмотные повитухи далеко не всегда помочь могут.

Процветать стала Чародейская Академия Южно-Русского царства.

Ерофей, когда был свободен от дел посольских, читал там курс менталистики в дипломатии.

Правда, редко он в последний год дома бывал. Заедет на пару-тройку дней, с детьми поиграет, со мной душу отведёт, отоспится, вкусностей, Душаном наготовленных, отведает, гардероб сменит и возвращается к делам посольским.

Нелёгкую службу выбрал себе старший сын царя Василия. Отказавшись от престолонаследия, радеет Ерофей за государство, отстаивая интересы его в переговорах, заключая договора союзные и торговые.

Скучаю по любимому мужу, но не жалуюсь на долю такую. Да и некогда мне тосковать особо. Надобно дочери передать секреты мастерства, проследить за учёбой сыновей, деду внимание и почтение выказать, хозяйство домашнее опять же… Проворный у нас домовой и многое на себя взял, но хозяйский пригляд всегда нужен. Дела ж в мастерской бесконечны.

Рвать трудно, а сращивать ещё сложнее. Объединятся после свадьбы два государства в одно целое.

Русское царство возвращается!

Не считаю я себя причастной к этому. Всего-то спросила у мужа за чаем:

— Как думаешь, можно ли Северо-Русское княжество Ольгиным приданым рассматривать?

Звякнула серебряная ложечка о вазочку с черешневым вареньем, чашку любимую резко отодвинул, чуть не перевернул. Смотрит на меня, словно привидение увидел. А потом подхватился — и только каблуки по лестнице застучали.

— Я к отцу!

Перепугалась я тогда знатно. Бросилась к деду, спокойно читавшему книгу у камина в учебной комнате мальчишек. Нравилось старику присматривать за сорванцами. Счастлив был тем, что младшего в честь отца его Глебом назвали.

— Дед, не случится ли плохого от брака Ивана с Ольгой? Всё же родня близкая, — поделилась тревогами со старым чародеем. Хоть и слаб телом мэтр, но умом светел остался.

— Да где там родня-то? — отмахнулся Осей. — В первом поколении, после раздела, были два брата. Но князь бесплодным оказался. Должно быть, родичи Горислава — дружка моего заклятого — поспособствовали. Передал он власть сыну приёмному. Молва шла, что мальчишка байстрюком был. Согрешила княгиня с галлом, ведающим охраной княжей. За родного не выдать — магия родовая не позволит, вот и усыновил. Дальше смешнее. Приёмыш этот принцессу османскую в жёны взял, а та родила ему пятерых дочерей. И опять в род примака ввели. Правда, на сей раз из местных. Боярина знатного. Вот и посчитай, какой только крови в Ольге не намешано. Даже по роду давно уже не зовутся Витославскими. Хорошо, что земля русская под руку потомков основателя вернётся.

— Это пока ещё даже не планы. Мечты, — поправила я плед на ногах деда. — Иван заупрямиться может или Ольга…

— Не могут. Должны понимать, какая ответственность на них сейчас. Девчонка, хоть и княгиня, не управится сама. После мора княжество лёгкая добыча для ворогов. Если есть хоть толика разума в той голове, то согласится обязательно. — Потом посмотрел на меня хитро и добавил: — Да и Ерофей уговаривать умеет.

Свадебный пир — отличный повод собраться многим родичам и старым знакомым.