Легко встаю. Кланяюсь, коснувшись земли рукой, и даже голова не кружится.

— Благодарю тебя, Тёмная Мать, за милость, — говорю — граждане, я говорю! — богине, едва сдерживаясь, чтобы не завопить от радости.

Едва заметный наклон головы показал, что я услышана. А дальше что?

А дальше был Пых. Он упал с неба на землю между мной и замершими собаками. Грива чуть ли не дыбом стоит, хвост нервно бьёт по бокам, кожистые крылья заслоняют меня от опасности. Мой герой!

— Пых, ты крылья отрастил? — восхищаюсь я вслух, подныриваю под крыло и утыкаюсь носом в шерсть на загривке. — Пышенька мой любимый.

Кот поворачивает голову и смотрит на меня с изумлением. Ещё бы не удивляться — питомец впервые услышал мой голос.

— Откуда у тебя этот зверь? — возглас получился очень эмоциональным. Марена не смогла скрыть ошеломления.

— Нашла, — я с трудом отвожу взгляд от жёлтых очей моего самого первого друга в этом мире. — У реки, где очнулась после встречи с вами. Там ещё два изрубленных мужских тела было. А Пых… он с голоду умирал. Едва выходила. Вот в какого красавца вырос мой котик.

Запускаю пальцы в густую гриву питомца и радуюсь тому, что он сейчас здесь, рядом. С ним мне не так страшно.

— Ле-е-е-ль, — тянет Великая Госпожа через плечо, не отводя взгляда от моего питомца, — скажи, как случилось, что подаренный мне Велесом котёнок умирал с голоду неведомо где?

— Потерялся, должно быть, когда убирала за вами с Кощеем. Порезвились вы здесь знатно. Он охрану её порубил, а ты…

— А я девчонку отпустила.

— Наверное, я неправильно поняла, — легкомысленно отмахнулась богиня любви. — Сгребла всё, что валялось, и в реку сбросила. Рыбам и ракам на прокорм.

М-да… Есть ли разница, каким разделом человеческой жизни заведует богиня. Наплевать им на нас с небес своих. Живы, нет ли, главное, чтоб не мешали.

— Зверя верни. Мой он. — Этот приказ Марена подкрепила ментальным давлением. В голове зашумело, и кровь из носа капнула. Правда, тут же прошло всё, и голос богини смягчился: — Ты же сама видишь, что кот непростой. Мантикора имя его. Из выводка Велеса, а у него вся живность такая. Людям на глаза попадётся — изведут. В свите моей безопаснее будет.

Слушала, кивала, а пальцы всё сильней вцеплялись в гриву Пыха.

— Как я могу его отдать? Он всегда свободным был. Захочет, сам с вами пойдёт, — ответила, едва сдерживая слёзы.

— Если умный, то добром пойдёт. А ты не реви, не в клетке жить будет. Увидитесь ещё, — пообещала Великая Госпожа, потом вдруг хитро́ прищурилась и продолжила: — Вот что, девочка. Удивила ты меня сегодня и знатно порадовала. За то выполню любое твоё желание. Что хочешь?

— Пусть кружевница Неёла из Святобожска здоровой станет и вновь сможет ходить, — сказала, даже на мгновенье не задумавшись. Словно из души вырвалось. Потом долго удивлялась себе. Ни деду долголетия, ни себе силы Хранительницы пожелала, а вспомнились вдруг неуклюжий стул с колёсиками на ножках, да перила вдоль кровати в девичьей светёлке.

— Да будет так!

Глядя вслед быстро удаляющейся кавалькаде, я пыталась понять, что же это было. На Дикую Охоту, кажется, не похоже. В легендах, что читала ранее, и всадников больше, и не боги они вовсе, а павшие герои из Вальхаллы*. И уж точно не принято у охотников вступать в разговоры с теми, кого по дороге встретят. С дичью не разговаривают — её загоняют, убивают или собаками травят. А мне мало что вернули голос и память, так ещё и наградили, желание исполнив.

* Вальхалла — небесный чертог, который находится в обители богов Асгарде. Правит этим местом могущественный Один, который в германо-скандинавской мифологии почитается как отец всех богов. Слово «вальхалла» принято переводить как «дворец павших».

Пыха только забрали, но он сам пошёл с ними, добровольно. Надеюсь, что плохо ему не будет. Надо же — мантикора. Подозревала, что непрост мой котик, но чтобы так… В чародейской книге, где я искала описание видовой принадлежности питомца, об этом чудовище написано, что у него две головы, хвост скорпиона, ростом оно с лошадь, на голове рога и лицо человеческое. Фу, глупость какая! Мой Пыша не такой. Ну да, шип на конце хвоста есть, грива и крылья тоже, но ростом в холке всего по грудь мне будет, и мордаха нормальная, кошачья.

Ещё раз посмотрела в ту сторону, куда ускакали кони, развернулась и побрела назад в стойбище. День сегодня предстоял трудный, а я не спала ни минутки. Ничего, сейчас приду, вскипячу воду, заварю себе чай из трав свежесобранных, взбодрюсь, соберу совещание, уточню, что у нас к сенокосу готово и что ещё сделать надо. Ещё по дворникам и золотарям вопросы решать предстоит.

Я старательно думала о чём угодно, только не о возвращённой памяти. Слишком уж неприятно было знакомиться с собой прошлой.

Вересова Алевтина Дмитриевна, сорока семи лет от роду, русская, не замужем, детей нет, родителей уже нет, близких родственников нет. Даже подруги близкой нет. Нет ничего, кроме работы. Имущество есть, счёт в банке — но ведь это не самое главное для человека.

Работа заменила всё. «Ваш идеальный ремонт» назывался мой бизнес. От дизайна до уборки после окончания работы. Слово «идеальный» основополагающее. Всё должно быть сделано так, чтобы даже мысли о плохом отзыве не мелькнуло. Не говоря уже о рекламациях и жалобах.

Насколько заботилась о клиентах, настолько же была придирчиво требовательна к сотрудникам. Какой больничный, когда заказчики ждут эскизы? Что значит, электричество у клиента в доме отключили и поэтому вы не могли закончить в назначенное время? Пусть так никто не делает, но госпожа N желает именно такое сочетание материалов, значит, так и сделаем. И вообще, рекомендую всем заткнуть своё мнение в… подальше.

Наверное, поэтому звали меня за глаза Вад. Это была не просто аббревиатура, а направление. «На совещание в ад идёшь?» — «Куда ж я денусь». Жёсткой системы штрафов и лишений премии мне отчего-то было недостаточно. Ещё я орала. По поводу и без. Сказать гадость и унизить сотрудника было не то чтобы в радость, но совесть не пробуждало.

В тот день помощник сисадмина, мальчишка двадцати лет, опоздал на работу на час. И надо было бедняге столкнуться со мной на входе, когда я клиента до порога провожала. Светлые боги, что я орала. Даже вспомнить стыдно те слова, что вывалила на голову несчастного. Слушать оправдания не пожелала.

А причина у парня была серьёзная. Бабушка, с которой он жил, простудилась сильно. Под утро температура поднялась, он вызвал скорую. Пока дождался бригаду и выслушал рекомендации врача, пока сбегал в аптеку за лекарствами и попросил соседку присмотреть за старушкой, пока по утренним пробкам добрался до офиса, час опоздания и набежал.

— Хочешь ухаживать за больными бабками — сиди дома, — выдала я в конце разноса. — Пиши заявление на увольнение!

— Ну ты и сука! — едва слышно выдохнул парень, зло схватил со стола чистый лист, ручку и чуть ли не единым росчерком написал «Увольняй!», число, подпись — и лист летит мне в лицо.

— Сопляк! — ору вслед хлопнувшему дверью уже бывшему сисадмину. А потом всем, кто в этот момент был в офисе: — Что рты разинули? Марш работать, а то тоже вон вылетите.

Это было утром, а после обеда у меня на столе лежала стопка заявлений на увольнение. Написали все, даже уборщица тётя Паша, которая всегда меня жалела и защищала перед сотрудниками.

С ужасом смотрела я на бумагу, в гневе раскиданную по столу, понимая, что это конец моего бизнеса. Из-за какого-то мальчишки и его никчёмной бабки! Мой зам Костик не даст людям разбежаться, соберёт всех под свою руку, только в другом месте, и клиентов сманит, сволочь. А я уже не смогу восстановить ни коллектив, ни репутацию.

В голове нарастала боль, перед глазами полетели чёрные мошки, правая рука повисла плетью, а рот, кроме невнятного хрипа, ничего не выговаривал. Тело обмякло и соскользнуло из кресла на пол. Некому было вызвать скорую, сбегать в аптеку и хоть как-то помочь. Я умерла на своей любимой работе в полном одиночестве.