— Альбатрос? — голос Шипа был одновременно уважительным, восхищенным и даже слегка сочувственным. — Да уж, туда только самых крутых ребят со всей Республики отправляют. Что же вы такого натворить успели?
— Задолжали главному банку Распутья.
— Ого, — Шип присвистнул. — Знаешь, лучше б вы грохнули кого-нибудь или там лавку чью-нибудь обчистили. С банками лучше не связываться, ты мне поверь. Ты скорее троллей Джуза уговоришь предать босса, чем с банковскими клерками договоришься. На редкость несговорчивая и злобная братия. Кстати, мы почти на месте.
Девушка неслышно скользила по крышам, скрываясь то за кирпичными трубами, то осторожно огибая замысловатые и расписные флюгеры. На самом деле тот, за кем она следила, редко смотрел куда-то ввысь, предпочитая выискивать вывески ближайших кабаков, но даже если бы он поднял голову, то вряд ли бы заметил тонкую фигурку, перемещающуюся на высоте, облюбованной в основном котами. Пушистые четвероногие хозяева крыш провожали Эмили Сальваторе (а это была именно она) задумчивыми взглядами, видимо, гадая, что вообще человек мог забыть в их вотчине. Однако они быстро забывали о непрошенной гостье, едва та скрывалась из их виду, возвращаясь к своим повседневным делам.
Эмили проследила взглядом за капитаном стражи Ричардом, который даже не взглянул на отдающий ему приветствие патруль, направляясь, судя по всему, в квартал богатеев (на самом деле, квартал представлял собой одну длинную улицу, но улица богатеев звучит уже недостаточно пафосно, как считали сами богатеи).
Несмотря на то, что в нем находился один из многочисленных домов ее отца, девушка недолюбливала в нем появляться. Сам дом казался ей до дикости безвкусным и кричащим (внутри он буквально блестел от золота и шелестел от шелка) да и район богачей ей не нравился. Улицы квартала богачей постоянно пустовали даже днем, так как люди и нелюди, населяющие его (особенно получившие богатство не в результате работы, а в наследство или при удачном браке), становились настолько зазнавшимися, что покидали свои жилища лишь на личных повозках и в окружении многочисленной подобострастной свиты. На самом деле, Джузеппе Сальваторе тоже предпочитал жилища поскромнее (да и к подобному соседству он относился с нескрываемым презрением) так что, дом практически всегда пустовал.
А простолюдинов и простонелюдинов (так богачи называли между собой всех остальных и даже друг друга, естественно, лишь за спиной) на территорию района не пускали многочисленные патрули стражников, и днем и ночью следящие за тем, чтобы его впечатлительные жители не получили случайно удар при виде какого-нибудь крестьянина, посмевшего нарушить границы их царства.
Каждый из особняков стоял обособленно, и девушке пришлось спуститься на землю. К счастью, она успела проскочить незамеченной мимо зевающих стражников, разглядывающих витрину лавки с оружием и она, спрятавшись за деревом, стала наблюдать, куда идет Ричард.
Капитан стражи, оглядевшись, по сторонам подошел к воротам одного из домов. Девушка знала, кому принадлежит этот особняк и вдруг заподозрила неладное. Капитан толкнул ворота и, убедившись, что они закрыты, несколько раз ударил их огромным кулаком, размером чуть ли не с голову Эмили. Девушка наблюдала за тем, как капитан стражи заходит во двор.
Но у нее просто перехватило дыхание, когда из ворот показался безбородый гном, вместе с вереницей вооруженных людей. Подойдя к канализационному люку, гном спрыгнул вниз, и остальные последовали за ним. Если все это время они прятались в этом доме, то это могло значить, лишь то, что… не теряя ни секунды, девушка выскочила из-за дерева и понеслась к входу в стоки, надеясь успеть перехватить Ивейна и Шипа.
Промчавшись мимо сонных стражников, провожающих ее недоуменными взглядами, она понеслась во весь опор.
Ивейн и Шип пришли практически на окраину города. Дорога кончилась, и им предстояло спуститься по хлюпающей под ногами почве. Ни Гилберта, ни Громхака с Кремнем не было видно, но это было только к лучшему. Видимо, они нашли надежное место, чтобы спрятаться. Когда они спустились по склону, то отказались на вытянутой прогалине, которую справа и слева окружали водоемы с мутной водой, покрытой тонкой пленкой.
Вход в стоки представлял собой огромный тоннель, почти два на два человеческих роста, закрытый решеткой. Однако внизу она была аккуратно выпилена, прямиком под рост гнома. Ивейн огляделся, но нигде не было видно ни следа обещанной помощи от Сальваторе. Он понадеялся, что Сальваторе не помешали и подмога все же где-то рядом. Над мутно-зеленой водой лениво летали стрекозы и другие насекомые. Одна из стрекоз уселась на торчащую из воды веточку камыша, но тут же взлетела, и возмущенно жужжа, улетела прочь. Ивейну показалось, что веточка при этом слегка шелохнулась, но подумал, что это ему почудилось, так как не было ни малейшего дуновения ветра. Шип ткнул его локтем в бок, заставив отвлечься от разглядывания камыша.
Ивейн повернул голову и увидел перед входом в Стоки безбородого гнома, мерящего их ленивым взглядом. Он поглаживал рукояти своих топоров, висящих на поясе, и, казалось, был совершенно спокоен.
— Где Буги, ты, безбородый ублюдок? — поприветствовал его гремлин.
— Он, так скажем в лучшем… месте, — усмехнулся Регат.
Шипа буквально затрясло от злости, судя по виду, он готов был броситься прямо на гнома, чтобы стереть с лица Регата улыбочку, но Ивейн ткнул его локтем в бок.
— Он пытается вывести тебя из себя, не поддавайся на его провокации, — шепнул он гремлину.
Шип покосился на него, но прислушался к словам Ивейна и кажется, пришел в себя. Гремлин демонстративно сплюнул на землю и скрестил руки на груди.
— Ладно, безбородая ошибка природы. Отвечай, где сейчас мой брат и Франц и может быть, мы отпустим тебя живым.
— А ты все та же самоуверенная длинноухая уличная шпана, которую я знал, — гном пропустил мимо ушей слова гремлина. — Помнится, когда-то я тебя чуть не распотрошил за это.
Шип вспыхнул и до побелевших костяшек сжал рукоять меча, яростно задвигав желваками. В разговор вступил Ивейн:
— Мы все знаем про тебя и твоих дружков, которые работают на Картель. И про капитана стражи тоже. Это лишь вопрос времени, когда Сальваторе выкинет вас из города.
— Неужели? — гном поднял вверх одну бровь в притворном ужасе. — У меня на этот счет другие мысли.
Он махнул рукой и из тоннеля начали выходить люди, образовавшие за спиной Регата нестройную шеренгу. Всего их было не меньше трех дюжин. Все они были одеты в легкую кожаную броню, холщовые свободные штаны и высокие сапоги. Каждый из них был вооружен коротким копьем или кривым мечом, а на левой руке почти у всех был закреплен круглый плетеный щит. Ивейн, конечно, не сомневался в бойцовских качествах гремлина (насчет своих он был достаточно скромного мнения) но все же, если Джуз Сальваторе не обманул и впрямь послал им поддержку, то сейчас было самое время им объявиться.
— Как видите, буквально вчера ко мне приехали мои друзья с далекого загадочного юга, — усмехнулся Регат, обводя рукой наемников. — Я бы хотел вас с ними познакомить.
— Я так и думал, что ты побоишься прийти один, безродный, — произнес Шип, покрепче сжав рукоять меча.
— Побоюсь? Кого, тебя? Или этого юнца? — фыркнул гном. — Сколько ему лет — десять, двадцать? Не помню, сколько там живут люди. Хотя, лично вам жить осталось несколько секунд. Ладно, убейте их.
Не произнеся ни звука, вооруженные до зубов наемники обошли гнома и направились к Ивейну и Шипу, которые начали медленно отступать к началу прогалины.
— Ну и где обещанное подкрепление? — прошипел Ивейн, доставая меч из ножен.
— Я-то почем знаю, — огрызнулся Шип. — Можешь спросить у Сальваторе, если жив останешься.
Внезапно послышался громкий всплеск. Оглянувшись, Ивейн увидел, что из мутных вод, окружающих прогалину выныривает Грым, а за ним и Крош, выплевывая изо рта веточки камыша, которые, видимо, служили им для дыхания под водой. Вслед за троллями на прогалину из зловонных прудов выскочило еще несколько вооруженных бойцов. Через несколько секунд рядом с Ивейном и Шипом стояло с добрый десяток людей, гремлинов и даже несколько троллей, не считая личных подручных Джуза. Люди Регата при виде нежданных врагов в оцепенении застыли на месте, оглядываясь друг на друга и даже Регат, казалось, был слегка потрясен, явно не ожидая подобного развития событий.
