— Это еще зачем? — буркнул гремлин. — За трактиром наверняка следят.

Шип был непреклонен, но все-таки, Ивейн сумел его уговорить, пообещав, что это займет всего несколько минут и они выдвинулись в «Храп кабан», обходя встречающиеся им по пути стражников и лужи. Они прошли уже половину пути и сейчас направлялись к Большому Базару, на котором, судя по звукам, несмотря на ранний час, уже вовсю шла бойкая торговля. Даже через несколько кварталов они слышали доносившийся гвалт с торговой площади. Ивейн заикнулся о том, что на ней могли быть стражники, но Шип отмел его опасения. «Во-первых, даже если они там и есть, то заниматься они будут своими обычными делами — трясти деревенских торгашей, выколачивать для себя цены получше и прочие. А во-вторых — если и хочешь где-то хорошо спрятаться, то делай это на виду у всех» — заявил гремлин. Ивейну пришлось довериться его словам, справедливо рассудив, что в них есть зерно истины. Тут мимо них, на скрипучей телеге проехал тот самый старик, который вчера спас их от стражи, даже не удостоив их взглядом. Только худющий конь кинул на гремлина косой взгляд и фыркнул, видимо, узнав тех, кто без спроса воспользовался его услугами. Провожая уезжающего вдаль старика, Ивейн поинтересовался:

— А давно вы с Буги работаете на Сальваторе? Если не секрет конечно.

— Да что уж в этом секретного, — хмыкнул гремлин и почесал нос. — Давненько. Как в Распутье приехали, пару лет мелкой контрабандой занимались, а после одной из сделок на нас кое-кто из подручных Джуза вышел и предложил работу. После этого, конечно, дела пошли по крупному. Мы за первые полгода работы на Сальваторе столько золота заработали, что даже смогли обзавестись собственным трактиром.

— Я думал, ваш трактир — только прикрытие.

— Это конечно так, но по большей части он у нас для души. Ты же видел — я даже пиво сам разношу наравне с нашими работниками. Эх, этот безбородый ответит за то, что сделал с нашей таверной. Мы с Буги еще, когда сопляками по улицам бегали, мечтали о том, что у нас своя таверна будет — тогда нашу братию и не в каждый клоповник могли пустить. Да и сейчас с этим дела обстоят не лучше. Сгоняете нас в загоны какие-то, будто зверей. Вы люди те еще злобные бестии, хоть и строите из себя святош со своим сияющим диском, озаряющим всех вокруг и прочей чепухой.

— Приехали? А откуда вы родом? — попытался сгладить Ивейн неприятную тему.

— Родители наши с равнин, но жили мы на юге, — неопределенно ответил гремлин и Ивейн не стал дальше мучить его своими вопросами.

Через несколько минут они вышли к торговой площади, на которой кипела оживленная торговля. Ивейн, несмотря на слова гремлина, немного опасался того, что на площади их может кто-нибудь узнать, но никто не обращал на них ни малейшего внимания. Люди, гномы, орки, гремлины, лепреконы и другие были заняты торгами, спорами и руганью с клиентами и конкурентами. Обходя огромного орка, задумчиво перебирающего оружие у тарахтящего гнома, который уверял, что все лежащее у него на прилавке сделано из непревзойденной, острой как бритва, но тонкой как бумага стали, Ивейн почувствовал у себя в кармане чью-то руку. Схватив незадачливого воришку за кисть, он обернулся. Перед ним стоял молодой парень, чуть-чуть младше Ивейна. Вор выхватил свою руку и, потирая запястье, со злобой уставился на Ивейна.

— Ты мне чуть руку не сломал, урод! Я, между прочим, дружу с гномом, который знает человека, приятеля одного сатира, а тот выпивает с гремлином, который работает на Сальваторе. Слышал вообще о таком?

Услышав браваду паренька, Ивейн ухмыльнулся и откинул плащ, чтобы воришка мог увидеть ножны с мечом, висящие у него на поясе. Наслаждаясь вытянувшим лицом незадачливого карманника, Ивейн посмотрел ему прямо в глаза и произнес:

— Конечно, знаю. Я сейчас как раз от него иду. Шел бы ты подальше, пока я тебе по рукам не надавал, паренек.

— А что за гремлин? — ввязался в разговор Шип. — Я тоже с одним сатиром трактирщиком люблю выпить.

Увидев гремлина, лицо у парня стало белее кожи того северного орка, рядом с которым они стояли. Видимо, слова Ивейна и внезапно появившийся Шип произвели на воришку огромное впечатление, так как он, нервно сглотнув слюну, тут же растворился в толпе. Покинув торговую площадь, Ивейн и Шип зашагали по длинной идущей в гору улице. К их счастью, до сих пор на пути им не встретилось ни одного стражника. Видимо, из-за дождя, который к этому моменту превратился в настоящий ливень, вся местная стража предпочитала охранять помещение какого-нибудь трактира. Уже на подходе к «Храпу кабана», Ивейн спросил:

— Слушай, это правда, что Джузеппе Сальваторе на самом деле глава Синдиката?

— А я откуда знаю? — пожал плечами гремлин. — Я ему вроде не сын родной, чтобы быть в курсе всего, чем он занимается. Может и правда, может, и нет. А может Джуз по ночам кексы печет.

— А Эмили тоже работает вместе с отцом? — спросил Ивейн, вспомнив про дочь Джузеппе.

— Ну как сказать, по личной инициативе, — протянул Шип, шмыгая носом. — Джуз вообще был против, чтобы она всякими такими делами занималась. Отправлял ее в несколько пансионов в другие города, но она каждый раз сбегала и возвращалась в Распутье. В последний раз чуть не навернулась с высоченной башни, где находились комнаты учениц. Сделала веревку из простыней и спустилась по ней, а та оборвалась локтей на десять над землей. Повезло, что под окном стог сена лежал. Видимо, Джуз понял бесполезность и опасность этой затеи и оставил ее около себя в Распутье. Но поставил ей одно условие — окончить местную школу, что она кое-как со скрипом сделала. Не то, чтобы она глупая, скорее наоборот. Просто по крышам скакать ей интересней, чем сидеть весь день, уткнувшись в пыльную книгу. Она, как ты уже понял, лазает как обезьяна, а гибкая, что твоя кошка. Хорошая вообще девчонка, — гремлин покосился на Ивейна и пихнул его локтем в бок с похабной улыбочкой. — А что, уже запал на нее, да?

Ивейн вспыхнул и начал горячо отрицать слова гремлина, но гремлин уже вошел во вкус. Всю оставшуюся дорогу до «Храпа кабана» Шип развлекался тем, что отпускал ехидные и скабрезные шуточки насчет Ивейна и Эмили, не забыв задействовать свою бурную фантазию на тему того, что Сальваторе может сделать с Ивейном. Они дошли до трактира, но едва зайдя в двери, гремлин выскочил, будто ошпаренный и прижался к стене.

Ивейн осторожно заглянул в «Храп кабана». Весь зал был буквально забит стражниками. Двое, причем одним из них был самим капитаном стражи Ричардом, беседовали о чем-то с сатиром. Разговор, судя по всему, был долгий и велся на достаточно повышенных тонах. Сатир недовольно фыркал и нервно стучал копытом об пол, а пальцы Ричарда уже плясали на рукояти меча. Остальные стражники поставили всех посетителей таверны, которые громко возмущались такому бесцеремонному отношению, вдоль стен, и тщательно обыскивали каждого. На этот раз на стороне стражи был явный численный перевес, так что, всем присутствующим оставалось лишь осыпать защитников правопорядка громкой бранью на всех возможных языках. Ивейн был уверен, что его комнату уже перевернули с ног на голову и лишь надеялся, что его друзья успели скрыться.

— «Ой, я забыл свои штанишки», — шепотом передразнил гремлин голос Ивейна. — «Давай пойдем в трактир и заберем их, я без них уснуть не могу».

— Я-то откуда знал, что здесь будет рота стражников во главе с капитаном, — огрызнулся Ивейн.

— Эй! — послышался чей-то шепот.

Ивейн оглянулся и увидел голову Гилберта, торчащую из-за угла и нервно озирающуюся по сторонам. Ивейн вместе с гремлином поспешили к старику.

— Какого беса тут происходит? — спросил Шип.

— В общем, спал я себе, как ко мне в комнату вломился тот стражник, Хью, — начал объяснять Гилберт. — Выглядел так, будто за ним стая бешеных собак гонятся. Растолкал меня и рассказал, что в «Храп кабана» выдвинулась толпа стражников, во главе с самим капитаном, который для такого дела даже завтрак пропустил. Ричард решил схватить меня, видимо, думая, что я расскажу ему, где вы прячетесь. Судя по всему, Кремня они трогать опасаются, а Громхак на хорошем счету у властей города, кроме канцлера. Но я на всякий случай все же растолкал этот дрыхнущий пивной бочонок, признаюсь, с большим трудом, и мы еле успели собрать свои вещи и смыться, как трактир снизу доверху был забит стражей.