— Стесняюсь спросить, где ты выучился подобным трюкам, — спросил Гилберт, наблюдая за Ивейном.
— Лёрненберг, — пропыхтел Ивейн, возясь над дверью. — Перед тобой, между прочим, счастливый выпускник исторического факультета.
— А уроки по взлому проводятся до или после лекций об экономике гномов? — хмыкнул старик.
— Как правило — вместо, — ответил Ивейн и тихо выругался, едва не сломав замок. Всё же, отсутствие практики давало о себе знать. Помнится, он клятвенно обещал отцу и Артуру больше никогда не притрагиваться к отмычкам после того, как его во время учёбы поймали внутри закрытого от учеников кабинета. Нет, не то чтобы он хотел что-то украсть, отнюдь — просто одним глазком взглянуть на ответы к одному экзамену, который принимал особо невзлюбивший его профессор (к слову, неприязнь была взаимной). Однако в силу сложившихся обстоятельств, Ивейн не думал, что отец бы сильно рассердился — так, быть может, малость поворчал.
— А карточные фокусы ты случайно показывать не умеешь?
— Предпочитаю работать с монетами, — промычал Ивейн. — Готово!
Раздался щелчок, дверь бесшумно открылась, и они очутились в небольшой комнате, которая, к удивлению Ивейна, заметно отличалась от прочего дома. Причём в лучшую сторону.
По правую руку находилась одноместная кровать со стоявшим в ногах сундуком, около неё был большой пузатый шкаф, сверху донизу забитый всякой всячиной, а у дальней стены стоял длинный стол, который занимали различные склянки, весы, вытянутые сосуды, перегонные кубы и множество других алхимических штучек, большинство из которых Ивейн видел впервые и лишь смутно догадывался об их предназначении.
Казалось, сейчас они находились в единственной во всем «ИМЕНИИ» обитаемой комнате. Кровать была аккуратно застелена разноцветным — из-за множества заплаток — но при этом чистым одеялом, на шкафу отсутствовал слой пыли толщиной с палец, да и алхимическими прибамбасами — которые, конечно же, сразу завладели вниманием Гилберта — явно пользовались не так давно.
— Оказывается, твой дядя увлекался не только живописью, — хмыкнул старик, вертя в руках круглый пузырёк. — Думаю, мы бы с ним нашли общий язык.
— Теперь это вряд ли возможно, — заметил Ивейн, осматриваясь вокруг.
Сняв со стены один из светильников, Ивейн зажёг его и принялся тщательно исследовать комнату. В сундуке лежали лишь запасное бельё, пара грязных плащей, горсть игральных костей со стаканом и потрёпанная колода карт; на слегка покосившихся полках помимо прочей рухляди стояло несколько книг, но то была лишь художественная макулатура разной степени паршивости. Тем не менее, Ивейн взял в руки томик с нарисованным на обложке гномом в окружении толпы эльфиек (косо отпечатанные буквы гласили: «Победитель всех. Сокрушитель становится Императором. Том I, часть 9) и перелистнул несколько страниц.
Он уже поставил сей шедевральный опус обратно, как вдруг из томика на пол выпал клочок бумаги — судя по всему, небрежно вырванный из какой-то книги. «Beladddona, bishteh, brominarii, botu urari» — прочитал Ивейн незнакомые ему слова, причём последние два были обведены карандашом.
— Бессмыслица какая-то, — хмыкнул Ивейн и протянул Гилберту свою находку.
— Отнюдь, — заметил старик и почесал бороду. — Это названия нескольких ядов. При этом, если мне не отшибает память, достаточно сильных. Помню, у нас целый семестр был посвящён синтезу ядовитых веществ и однажды один мой сокурсник перепутал склянки и чуть не…
— Интересно, кого дядюшка собирался травить, — перебил его Ивейн, покуда Гилберт не увёл его в дебри своих многочисленных воспоминаний. — Не думаю, что в этой дыре даже крысы водятся.
— Кто знает, кто знает. У нас в Академии как-то пытались травить крыс, так они лишь выросли до размеров небольшой собаки… Хм, смотри — тут немного виден фрагмент библиотечного штампа. Видишь, в углу.
Старик показал пальцем на синеватые выцветшие буквы, расположенные по кругу. Они гласили «Библиотека города Рас…» и дальше надпись обрывалась.
— Ладно, стоит проверить. Может быть, библиотекарь помнит Вильгельма, — предложил Ивейн, спрятав обрывок в карман. — Если этот клочок бумаги вообще принадлежал ему. Всё равно пока у нас больше нет никаких зацепок.
Напоследок они еще раз осмотрели комнату, правда, так и не найдя ничего заслуживающего внимания, а после покинули «ИМЕНИЕ» и двинулись вниз по улице, наслаждаясь свежим воздухом и пешей прогулкой.
— Кстати, канцлер говорил, что вам от дяди достался ещё часовой магазинчик, — напомнил Гилберт. — Можно заглянуть туда.
Точно — Ивейн и позабыл о том, что теперь он и Артур стали счастливыми обладателями не только монстра под названием «ИМЕНИЕ», но и какой-то лавчонки — правда, он даже боялся представить себе, чем она может оказаться на деле. Но Гилберт подал дельную мысль — и как оказалось, им всё равно было по пути — так что, расспросив прохожих и немного поплутав по городу, Ивейн и Гилберт, наконец, вышли на узкую улочку, где между пекарней и ювелиром теснилось небольшое аккуратное строеньице с медной вывеской, изображающей ручные часы с маленьким ножками, одетыми в забавные башмаки. И вот, зайдя вовнутрь, они очутились в тесненьком помещеньице. Н-да, вряд ли лавка пользовалась успехом — все полки были практически пусты, пол под ногами скорее напоминал землю, а вместо посетителей под потолком жужжало лишь пара мух. Однако, всё же, магазин был открыт — значит, кто-то здесь да есть.
— Странно, — произнес Гилберт, оглядевшись вокруг. — А где все?
— Сейчас выясним, — ответил Ивейн и повысил голос. — Эй, кто-нибудь?
Послышалось глухое ворчание, а следом из-за невысокого прилавка показался гном с длинной — почти до пояса — густой бородой смоляного цвета. Волосы его были взхломачены, а на круглом заспанном лице покоился толстый немного сплющенный нос. Ростом он едва бы достал старику до пояса — но вот в плечах был шире их обоих вместе взятых. Ивейн и Гилберт смотрели на гнома, тот в ответ буравил их сердитым взглядом, мухи продолжали выписывать па в воздухе — и в лавке на несколько минут повисла неловкая тишина, которую нарушал лишь стрёкот букашек.
— Эм, добрый день, — наконец, нарушил молчание Ивейн. — Вы здесь работаете?
Гном произнёс несколько слов, переводя взгляд с Ивейна на Гилберта и постукивая короткими пальцами по потёртому прилавку.
— Что он сказал? — шепнул Ивейн.
— А я почём знаю? — сказал старик. — Я не разговариваю на гномьем. Точнее, я пытался его выучить, но…
— Вы нас понимаете? — Ивейн снова обратился к гному.
В ответ тот лишь лениво зевнул и мотнул головой.
— Ты живёшь в человеческом городе и не говоришь на людском? — хмыкнул Гилберт. — Тогда понятно, почему здесь нет покупателей, — он наклонил голову к Ивейну. — У твоего дяди,конечно, был неплохой художественный вкус, но вот работников он подбирал никудышных.
Видимо, последние слова он произнёс слишком громко, так как взглядом гнома можно было расколоть булыжник. Сплюнув на пол, он что-то буркнул, нахмурился и ткнул пальцем в дверь.
— Послушайте, нам нужно ваша помощь. Меня зовут… — начал было Ивейн.
Откашлявшись, нелюдь разразился гневной тирадой, изредка дубася массивным кулаком по жалобно скрипящему прилавку. Ивейн не понимал ни слова из того, что пытался донести до него гном, но представитель малого народа явно был рассержен или, по меньшей мере, чем-то крайне недоволен.
— Слушайте, это касается моего покойного двоюродного дяди Вильгельма — Ивейн попытался хоть на миг прервать пылкий монолог гнома. — Он вроде как был владельцем этой лавки. Вы работали вместе с ним?
Гном вдруг замолчал и уставился на Ивейна. Перепрыгнув через прилавок, он подошёл к Ивейну вплотную и набрал воздуха в грудь — вот теперь можно было поклясться на чём угодно, что девять из десяти слов представителя малого народа явно не стоит произносить вслух в приличном обществе. Пока Ивейн хлопал глазами, не совсем понимая, что ему делать, Гилберт, настороженно наблюдая за гномом, дёрнул его за рукав и шепнул:
