— Я в порядке, — вздохнула Столярова.

Губы у девушки сжались, а лицо выражало непреклонную решимость. Я кивнул.

— Какой план? — уточнил Мишин.

— Диана, — позвал я девушку, которая за последние часы просто излазила окрестности храма Оракула и даже попыталась зайти внутрь, но безуспешно.

— На входе охрана из местных, а вот внутри, походу всё серьёзнее, — объяснила она. — Я насчитала около десяти мирмилийцев, это те, кто выходил за пределы храма, сколько их внутри я даже не считала.

— Может, вернёмся? — спросил Варяг. — Запросим у Плоткиной подкрепление, нормальное. Тяжёлую артиллерию, ну и буровые установки, само собой. Снесём это богадельню, а потом вытащим это проклятый искусственный интеллект.

— Нет, — принял решение я. — Это риск. А вдруг мирмилийцы уже достали буровую установку? Или какие-нибудь их конкуренты пронюхают, чем банда занимается? И прилетим мы сюда, аккурат на пепелище.

Идти решили, как стемнеет. Благо до этого оставалось полтора часа, и это время мы провели с пользой. Сходили несколько раз к храму, запустили сканирующее устройство и смогли составить более или менее подробный план здания. В общем-то, помещения как помещения, но в подвале имелась шахта, которая вела куда-то вниз хотя помещения ниже, никак не удавалось просканировать.

Также выловили пару аборигенов, которых расспросили самым подробным образом. Они сначала мялись, рассказывали обычные сказки, то что мы уже слышали, но потом сознались.

Как оказалось, вера в Оракула существовала ещё до Кары Небесной (Мишин уточнил, что в северной долине ядерную войну называют эрой безумия). В общем-то, обычная религия, но она подстёгивала общество Синей к дальнейшему совершенствованию и развитию. Сам Оракул был чем-то вроде местного Грааля. Якобы существовал, якобы пророчествовал и так далее по тексту, однако он пропал, но обещал вернуться. Вернее, явиться достойному. Опять же ничего нового, на Земле таких мифов хватает.

Но был нюанс. Незадолго до ядерной войны, группа ушлых археологов, возглавляемых одержимым профессором, умудрилась после долгих поисков отыскать сначала следы Оракула, а потом и его самого.

Оракул, как оказалось, все эти годы пребывал в неких катакомбах, и нашедшие его археологи возрадовались, ожидая, что он поведёт планету к эре процветания. Ошиблись, разумеется. Правители других государств, прикинули хрен к носу и поняли, что Оракул, даст преимущество тому государству, на чьей территории находится. Дальнейшее — предсказуемо. Всепланетная война, в которой и погибла цивилизация. В разгар войны сам Оракул пропал. Но как оказалось, его успели спрятать в этом храме, однако, он попал под бомбёжку, к счастью, не ядерную, поэтому на него просто рухнули все подземные помещения и он только-только умудрился, каким-то чудом подать сигнал.

— История печальная и поучительная, — заметил я закуривая. — Прежде всего о вреде религии.

Столярова хмыкнула и передёрнула плечами, намекая, что дело-то было вовсе не в вере, а в алчности. И она права. Всё лыко оказалось в строку, а в итоге пустоши, ядовитые джунгли, мутанты и прочие прелести ядерного постапокалипсиса.

Как и обещала Диана, снять охрану на входе, оказалось самым простым. Три парализующих заряда и вот стражи уже валяются в отключке. Дальше было сложнее. Во-первых, у мирмилийцев тоже оказалось лазерное и импульсное оружие, а во-вторых, вести бой в узких храмовых помещениях было делом геморройным.

— Такой вопрос, — обратился ко мне младший лейтенант Мишин, когда мирмилийцы в подвале, плотным огнём, отогнали нас от входа в шахту. — Нам этих уголовников жалко?

— С чего бы? — удивился я.

— Понятно, — отозвался Варяг, достал гранату и, ловко выдернув чеку, бросил её в зал с шахтой.

— Но одного неплохо бы взять в плен… — начал я. — С чем начинка?

— Нервно-паралитический.

— Понятно, — вздохнул я и вызвал по связи Смирнова. — Вик, вы хоть кого-нибудь живым взяли?

Его с небольшой группой я отправил наверх, провести зачистку помещений, перед тем как с основным составом спустился в подвал. Чтобы не было потом никаких сюрпризов.

— Да. Их командира. Сначала хотели тоже в расход пустить, но я подумал, вдруг тебе понадобится.

Я посмотрел на Варяга. Тот показал три пальца.

— Через три минуты тащи его к нам. Со всеми предосторожностями. Потребуется — прострели ногу, но доставь его живым.

— Есть! — отозвался Славик.

Мирмилийцы посообразительнее, попытались сбежать, когда из гранаты пошёл газ, но не успели. К тому моменту, как Варяг пустил дезактиватор, мёртвыми валялись все.

— Столярова, Либерман! — скомандовал я, а сам подумал, что пора им давать позывные, раз берём на операции. — Встать к стене, взять под прицел вход в шахту.

Рита побледнела и, кажется, захотела потерять сознание, увидев валяющиеся у шахты трупы, да и Саша как-то спал с лица.

— Жмых, ты тоже к ним, — решил я подстраховать ребят. — А я займусь допросом. Вронковская, ко мне! Будешь фиксировать для истории… или для суда. Остальным занять позиции.

— Что мил-человек, понял уже кто мы? — спросил я у мирмилийца, возглавлявшего шайку и, вероятно, уже примерившим на себя папскую тиару.

Мирмилиец позеленел. После истории с похищением советских граждан, той самой, развязка которой, превратила Диану в хранилище искусственного интеллекта Предтеч, мы устроили мирмилийцам самый настоящий ад. Преследуя их суда, везде, по всей Галактике. Они были бы и рады от нас откупится, но какого-то единого руководства у них не было.

После того как граждане были освобождены моей группой, а в Галактике началась война, мы практически перестали на них охотится. Но память-то осталась!

Однако мирмилиец молчал и я достал нож.

— Ты понимаешь, что замучить мирмилийца, мне только в радость? — спросил я его.

Вронковская понимающе хмыкнула, а я подумал, что правильно я отослал Столярову. Девушки были чем-то похожи, просто Юля была не такая принципиальная, как Ритка.

Но пальцы я ему резать не стал, а позвал Форугу.

— Доставай «Друга», — сказал я.

Это было одним из достижений нашей фармакологии. Правда, надёжно засекреченной от всех, кто не служил в ГРУ. Особый наркотик, развязывающий язык. А название было такое, потому что собеседнику казалось: перед ним его лучший друг, который желает ему только добра. И которому надо рассказать всё.

Яна побледнела. Я посмотрел на неё, пытаясь понять: в чём сложность?

— Товарищ Довнарович меня предупреждала… — пробормотала она.

Вот в этом была вся сложность работы с новичками. Они пытаются следовать инструкциям, а не действовать по ситуации, как привыкли мы. Что создаёт определённые неудобства… на первом этапе.

— Это приказ. И под мою ответственность, — бросил я. — Действуй.

Она, всё ещё сомневаясь, вколола психотропный препарат главарю мирмилийцев. Глаза его подёрнулись дымкой.

— Товарищ Кирьянов, это же фактически убийство, — проговорила она.

— Это и есть убийство, — холодно отозвался я. — Но чем оно отличается от всего этого?

С этими словами я обвёл рукой коридоры, забитые телами мирмилийцев.

— Врач, профессия гуманная. Мы должны спасать жизни, — забормотала она.

— А ты и спасаешь. Жизни граждан Советского союза и Земли, — бросил я. — Вернёмся на базу, поговорим. А ещё я попрошу Довнарович тебе рассказать, как она собственноручно глотки имперским генералам резала.

Яна покраснела. По всей видимости, она уже слышала эту историю. Судя по всему, особенно её волновало, то как Яська оказалась вблизи от глотки главнокомандующего. Это, если Мезенцева права. Впрочем, мне скоро стало не до Форуги и её переживаний. Заговорил наш пленный и надо было настраивать его на нужную мне тему. В этом мне помогал Мишин и даже раза два Столярова.

В общем, из бормотаний мирмилийца стало понятно, что им удалось взять под контроль какие-то части искусственного интеллекта. Диана пояснила, что это возможно, но для этого устройства ввода-вывода, а также часть оперативной памяти должны быть повреждены.