Изменений этих в обычной деревне, не сильно пострадавшей от войны, оказалось не так уж и много. Появилось большее количество стальной утвари, народ стал как-то свободнее себя чувствовать. Но на вечерних занятиях по грамоте, которые я решил посетить, оказалось всего два десятка человек, в основном, подростков. На деревню в сотню дворов.

— Так всегда? — кивнул я на замерших учеников, поинтересовавшись у подслеповато щурящегося парня, приехавшего сюда из Бродно обучать чтению и письму селян.

— Да, Ваше Величество, — сглотнул учитель.

Я сжал губы в тонкую ниточку, окинув взглядом бледных крестьян. И, не говоря больше ни слова, вышел. Так даже страшнее будет, наверное.

Не обращая внимания на ощущающих мою ярость и боязливо дрогнувших гвардейцев, быстро пошёл в сторону корабля. Хотелось как можно скорее покинуть село, пока я тут не начал наводить добро и причинять справедливость.

Мне докладывали о подобной ситуации, но увидеть своими глазами — совсем другое дело. Крестьяне не видят учёбу необходимой, им для повседневной жизни ведь грамота особо и не требуется. Точнее, видят, но не настолько, чтобы победить лень.

Считать немного умеешь и хватит. Земледельцы очень консервативны, и пока жизнь вокруг не начнётся очень сильно меняться, будут существовать, как привыкли. И это злит, особенно с тотальным недостатком людей в науке и промышленности. Но не сгонять же их насильно?

Вот и выходит, что проще завести мигрантов, которые воспримут повинность в обучении, как ещё один способ улучшить своё положение в новом для себя окружении. Всё изменится, но должно пройти время, чтобы сменилось поколение.

Запрыгнув на палубу корабля, я громко приказал:

— Отчаливаем, я увидел всё, что хотел.

Вышгород меня, наоборот, обрадовал. В бухте колыхалось на волнах стальное судно тридцати метров в длину. Дошло оно сюда своим ходом и сейчас проходит морские испытания. Результаты, конечно, очень так себе, насколько мне известно, но второй экземпляр будет лучше. Может быть.

Верфи приятно удивили сильно возросшим уровнем механизации. Активно использовались станки, в том числе и электрические. Сопровождающий меня Милис — высокий и худой начальник верфи — заливался соловьём, рассказывая, как они ускорили строительство и теперь могут спускать на воду по два корабля в месяц. Могли бы и больше, но подготовить столько правильно высушенного леса не успевали.

— А если делать основной каркас из металла? — остановил я поток его красноречия пришедшей мне в голову мыслью.

Он задумчиво почесал короткую бороду и отрицательно покачал головой.

— Нет смысла, господин. Пока мы научимся делать такие корабли, то уже окажемся способны делать их целиком из металла. Сейчас мы работаем в сторону дополнительного бронирования металлом машинного отделения и трюма для боекомплекта. Это пригодится.

Я задумчиво покачал головой. Видел уже эти толстые стальные листы на паре строящихся кораблей. Не знаю, насколько такое поможет, но то, что против нас в бою встретятся пушки, точно.

— Что расскажешь про “утюг”? — указал в сторону железного судна.

— Тяжёлый, осадка слишком низкая, заливает волной. Течи, ржавчина. Маги разбираются, следующий будет уже другим. Лучше.

— Не считаешь, что мы зря возимся с ним?

Он пожал плечами.

— Я был в горах, видел, сколько льют металла, и наблюдал, как стреляют пушки. Со сталью работать проще, чем с деревом, разберёмся.

— Когда?

— Лет десять.

Пожевав губу, я произнёс, задумчиво смотря на строящиеся корабли:

— Их у нас нет. Воевать придётся этим.

— Справимся. Кто нас остановит с такими-то пушками? — кивнул он на орудие, которое как раз устанавливали на один из кораблей.

— Они постараются что-то придумать, — вздохнул я.

С одной стороны, он прав: пушки, пулемёты, взрывчатка — мощные аргументы. А с другой, кто знает, что смогут придумать сотни опытных магов и ремесленников? Враги хотят жить и побеждать не меньше нашего. Впрочем, с каждым месяцем, что есть на подготовку, мы становимся немного сильнее.

В целом, мне на верфях понравилось, как и в прошлый раз. Начальник у них грамотный, всю жизнь там работал, и теперь, когда нет благородных, мужик хорошо руководит. Вмешиваться не требуется. Так что уже на следующий день, я покинул верфи и отправился проведать бывшую столицу.

Удивительно, но сожжённый город встретил меня какой-никакой жизнью. Порт восстановили, так же, как и большую часть каменных построек. Люди ловили рыбу, пахали землю, потихоньку восстанавливая нормальную жизнь.

И да, тут до сих пор руководит тётя Элеоноры. Как ей это удалось, с учётом ненависти к благородным, не знаю. Но, видимо, относятся к ней, всё же, лучше, как к не местной и родне императрицы. Благодаря её усилиям дворец привели в относительный порядок. И внутри оказались чистые, хоть и пустые, зачастую, не отапливаемые помещения.

Больше всего удивил большой зал для приёмов, куда меня направили в поисках главной. Я открыл дверь и с удивлением остановился. Огромное помещение с прекрасной акустикой, где раньше проводили всеобщее вече благородных, было превращено в учебный класс, где с кафедры уверенно вещала тётя Элеоноры. Математика, умножение и деление.

Но главное не это. Зал полон! Не меньше полутора сотен человек разного возраста, но все одинаково старательно слушали, некоторые даже пытались что-то записывать. А бывшая императрица, мельком глянув в мою сторону, продолжала объяснять. В том числе приводя примеры. Деление она описывала на примере двух благородных, пытающихся поделить участок земли. Я сам заслушался, присев на скамью.

Я никуда не спешил, так что сидел ещё полчаса, слушая голос аристократки, пока она объясняла предмет. А ведь отлично, действительно может учить. Хотя и немного сбивается в предмете, но мастерство риторики, примеры, всё классно.

Лекция закончилась, а вопросы ученики, глядя на меня, задавать побоялись. И так бочком, осторожно потянулись на выход. А я в очередной раз, внутренне скривившись от страха, который вызываю у людей, поднялся и неспешно зашагал в сторону кафедры.

То, что я увидел и услышал, мне понравилось. Собрать столько людей в полумёртвом городе — очень круто, особенно на контрасте с деревней до этого.

Я подошёл к женщине, внимательно осматривая кафедру, и оглянувшись на амфитеатр позади. Не думал, что у нас такое есть на островах. Я во дворце был один раз при не самых приятных обстоятельствах, а тут готовый лекторий имеется, оказывается.

Женщина сглотнула и отвела взгляд, стараясь не смотреть мне в глаза. Поморщившись, я сосредоточился на скверне, постаравшись переправить больше в ауру. Зеркала тут нет, но раз такая реакция, видимо, мои глаза меняются.

— Хорошая лекция. И удивительно много народу собралось. Как удалось?

— А есть ли другие способы для нищих рыбаков обеспечить свои семьи? Они выучатся и будут работать на твоих мануфактурах.

— У других не выходит завлечь столько людей. Лишь Элеоноре в Бродно, когда в осаде сидели, — скривился я.

— А вы разговариваете с каждой семьёй? Ищите подход к упрямому отцу и мужу? Уверена, что нет у вас на это времени и возможностей. Вот и результаты такие.

Спорить с фактами я не стал. Так и есть. А она, тем временем, продолжала:

— Уровень образования крайне низкий. Я удивлена, что у тебя получается хоть что-то с этими людьми создать.

Я тяжело вздохнул.

— Бродно и был ремесленным городом. А на остальных островах? Ты и сама всё видишь. Если бы не война, они бы свои деревни и не покинули…

Я не врал, внутренний миграционный потенциал на ближайшее время исчерпан, если силой не начну сгонять крестьян в города или уничтожать малые хозяйства экономически. Ведь крестьяне способны обеспечить себя почти всем необходимым, они так жили тысячами лет. Если налоговый гнёт невысок, то и незачем куда-то уезжать, и в родном селе хорошо. Далеко не случайно больше надеюсь на мигрантов с континента.