— Ур, помоги. Подтолкни ее сзади.

Через несколько минут общими усилиями они смогли оторвать девушку от земли, и Гриша, шатаясь, поплелся в сторону Эль-Кара. Ур нагрузил на себя вещи и пошел следом. Солнце тем временем поднялось и начало нещадно припекать. Гриша крепко держал ее за ватные руки, но она, как тяжелый мешок тянула его назад. Идти было все труднее и труднее, пот струился по лицу и спине, а горячий воздух иссушивал язык и горло.

— Ур, дай попить, — прохрипел он.

Библиотекарь развязал последний оставшийся бурдюк и напоил его и Назифу.

— Как думаешь, ей становится легче?

— Нет, не становится. У нее лицо стало пунцовым и глаза закрыты.

Гриша слышал ее тяжелое дыхание с хрипами и видел подергивание пальцев, но решил не останавливаться. Он понимал, что больше не сможет поднять девушку, силы были на исходе. Юноша повернул голову и тихо сказал:

— Только не умирай, пожалуйста. Потерпи, вот дойдем до Эль-Кара и тебе станет лучше. Ур обязательно найдет лекарство. Он ведь такой умный! Табит угостит сладким пивом и уложит тебя на мягкую постель. Выспишься и тебе сразу полегчает. Вот увидишь! Ты должна жить ради отца, братьев, нас с Уром и ради всех жителей. Пустынного без тебя не победить. Поэтому ты должна жить ради всего человечества…По крайней мере в этом мире.

Назифа что-то слабо промычала. У Гриши ком подступил к горлу и на глазах навернулись слезы. Ему было горько осознавать, что у него на руках умирает близкий человек, а он не может никак помочь.

«Господи, я не знаю, слышишь ли ты меня отсюда, но больше ничего не остается, кроме как просить помощи у тебя. Пожалуйста, Господи, помоги! Отче наш иже еси на небесех, да святится имя Твое…»

Он шел, глядя себе под ноги, и слезы капали на желтый горячий песок. Гриша вспомнил все молитвы, которым научила мама, но не находил успокоения. Тяжелое прерывистое дыхание становилось все тише, и он боялся, что наступит момент, когда оно прекратится.

— Свисток!!! — воскликнул Ур. — Лирры подарили тебе свисток!

Гриша остановился, как вкопанный, и закивал.

— Да-да, в правом кармане. Доставай скорее и дуй!

Ур бросил поклажу, подбежал к нему, достал перламутровый свисток лирров и что было мочи засвистел. Красивый переливчатый звук разнесся над засохшим болотом и безжизненной пустыней, виднеющейся вдали. Оба застыли, в ожидании чего-то необыкновенного, но прошла минута, другая и ничего не происходило. Ур подул еще раз, но, как и прежде, никто не откликнулся.

— Дай мне. Может, он именной.

Ур вытер подолом свисток и поднес к губам Гриши. Тот прошептал: «Господи, помоги» и подул. Как только свист прекратился, песок под ногами зашевелился и вылез тот самый лирр, который подарил свисток.

— Ты как здесь оказался? — воскликнул ошарашенный Ур, схватил зверька на руки и прижал к себе. — Как же я соскучился по вам! Мой хороший, мой пушистый.

Но лирр ловко вывернулся, спрыгнул на землю и подкатился к ногам Гриши:

— Ты звал?

Тоненький писклявый голосок всколыхнул сердце юноши.

«Видать осталась их магия во мне. Даже я соскучился», — подумал он, мотнул головой и сказал:

— Помоги, если можешь. Назифе плохо, ее вчера укусил слизняк.

Лирр кивнул и велел:

— Опусти ее.

Гриша послушно присел, а Ур помог уложить девушку на землю. Лирр запрыгнул ей на грудь, закрыл глаза и закачал головой. Затем тихонько замурлыкал одну из своих песен. Мужчины притихли и уставились на Назифу. Сначала исчезли хрипы, она стала дышать глубоко и размерено. Лирр все пел и пел. Вскоре опухшее пунцовое лицо начало светлеть и опадать, словно сдутый рыбий пузырь, а за ним и все тело. Не прошло и пяти минут, как перед ними лежала прежняя Назифа. Она открыла глаза и осторожно повернула голову:

— Вы чего так на меня уставились?

Гриша не смог сдержаться. Он рухнул на колени, сгреб ее в охапку и крепко обнял:

— Ты жива! Жива!

Девушка не стала, по обыкновению, отталкивать или бить его, а приобняла в ответ. Лирр подошел к юноше и подергал за рукав.

— Спасибо тебе, дружище! — Гриша подхватил зверька на руки и погладил по макушке. — Как ты так быстро здесь появился? Неужели следил за нами?

Но лирр протянул лапу и пропищал:

— Отдай.

Гриша раскрыл ладонь, в которой крепко сжимал свисток, и удивленно присвистнул. Символы больше не блестели, желтый блеск золота потух и превратился в темно-оранжевый, ржавый. Зверек забрал свисток и спрятал подмышку.

— Жаль. Но у меня есть еще одна просьба.

Юноша поднялся на ноги и показал туда, откуда они пришли. Вдали, черным пятном, лежал Бонапарт.

«Странно, мне казалось, что мы несколько верст прошли».

— Там конь. Он также пострадал, как и Назифа. Помоги ему, пожалуйста.

Лирр спустился на землю и засеменил в указанную сторону.

— Так он полдня будет идти, — пробурчал Гриша и пошел следом, чтобы помочь быстрее добраться до коня, но зверек нырнул в песок и пропал.

***

Ур хлопотал возле Назифы, пытаясь с помощью крепких корней травы скрепить разваливающееся платье. Девушка улыбалась и неспеша пила воду:

— Какое счастье жить! Дышать полной грудью, бегать, обнимать, есть и пить. Просто жить. Знали бы вы, сколько я всего передумала, пока была на пороге смерти…Это было ужасно. Я не могла дышать, не могла пошевелиться, не понимала, что со мной происходит. Ур, ты должен выяснить, что это за твари и обязательно рассказать наместнику. Надо выжечь эту топь вместе с ее погаными жильцами!

Она так крепко сжала кулаки, что глиняная кружка разлетелась на осколки. Ур укоризненно посмотрел на нее, а Гриша не обратил внимания. Он стоял и не сводил взгляда с неподвижного тела Бонапарта.

— Как вы думаете, ему еще можно помочь?

— Ты уверен в том, что лирр ему помогает? — спросил Ур и встал рядом с ним. — Он же сказал: один раз.

Юноша пожал плечами, печально вздохнул и сел рядом с Назифой, которая вытаскивала еду из мешка. Они молча поели и засобирались в дорогу.

— Уже полдень. Надо торопиться, если не хотим встретиться с Пустынным, — сказал библиотекарь и отряхнулся от песка. — Нет, конечно, мы хотим с ним встретиться, но на наших условиях. Одно из которых, яркий солнечный свет.

— Как подумаю о нем, — Гришу передернуло. — Мурашки так и бегают. До сих пор не могу забыть красные глаза, холодную кожу и силу. Он держал меня так, будто я – перышко. Надеюсь, со следующим демоном будет легче. Предупреждаю сразу: этого Пустынного я объезжать не буду. Даже не просите!

Ур и Назифа весело рассмеялись. Гриша тоже не смог удержаться и расплылся в улыбке.

«Как же быстро все меняется. Только ревел, думая, что Назифа умирает, а теперь смеюсь и мне хорошо… Спокойно».

Они дошли до края болота и бодро зашагали по ровной глади пустыни. Редкие барханы мелкими волнами испещряли песочное море и пропадали, остановленные невидимой рукой. Вдруг сзади послышалось далекое ржание. Гриша резко обернулся и увидел Бонапарта. Конь бежал галопом, песок разлетался под его копытами, а его грива развевалась, как знамя.

— Жив?! Какой молодец! Ай-да Боня, ай-да щучий сын!

Назифа снова ехала в седле, а Гриша и Ур шли рядом. После всего произошедшего настроение у всех было приподнятое. Даже Бонапарт нет-нет да и начинал гарцевать.

— Молодец, мальчик! — Гриша гладил его по морде и кормил хлебом.

— Ур, как думаешь, успеем до заката добраться до Эль-Кара? — спросила девушка, всматриваясь вдаль.

— Успеем, — кивнул он. — Болота уже прошли. А от них до города пару часов ходьбы. В молодости я приходил сюда с отцом за травой.

— Угар-травой баловались? — усмехнулась она и пожурила пальцем.

Ур смутился и что-то невнятно пробормотал. Гриша заинтересовался их разговором и, толкнув библиотекаря локтем, спросил:

— Что за трава?