Договорить он не успел, девушка сделала шаг вперед и впилась в него мягкими влажными губами. Боясь получить очередную взбучку, Гриша не посмел обнять ее. Хотя мысленно уже срывал легкий топ и юбку.

Библиотекарь отвел завистливый взгляд от парочки, свернул карту и зашагал в сторону деревни. Назифа отстранилась от юноши, подмигнула и поскакала за Уром. Гриша разочаровано выдохнул, опустил голову и поплелся следом.

«Ну и дикарка! Придется немало сил приложить, чтобы обуздать ее норов. Хотя, зачем мне это? Тоже мне: Я могу к тебе прикасаться, а ты ко мне – нет…Мы еще посмотрим кто кого!»

Вскоре они подошли к деревне. Маленькие домики, замазанные глиной, стояли по кругу. В центре горел костер, возле которого сидели худые чернокожие мужчины и женщины и жарили живность, похожую на ящериц. Справа тонкой струйкой текла речушка посреди высохшего русла с потрескавшейся землей.

— Приветствую вас, — поклонился библиотекарь.

Люди испуганно обернулись и повскакивали с мест. Мужчины выставили палки с живностью, наподобие копья, а женщины прижали руки к голым обвисшим грудям.

— Не бойтесь, — спокойным голосом сказал Ур и поднял руки. — Мы не сделаем вам ничего плохого. С кем мы можем поговорить?

Навстречу им вышел старик с пышными курчавыми волосами. Он с подозрением посмотрел на кистень, торчащий из-за пояса Назифы, затем брезгливо поморщился, глядя на светлые волосы Гриши и, наконец, ответил Уру:

— Говори, я слушаю.

— Мы немного заплутали и у нас заканчивается вода. Я вижу, засуха отразилась и на вас, речка совсем высохла.

— Меня зовут Вайра. Я староста. Ты прав, чужеземец, такого зноя я не припомню. Куда вы идете?

— Нам нужен древний город Груфу. Ты знаешь, в какой стороне он находится?

— Хм, — Вайра задумчиво запустил руку в шевелюру, выловил в ней кого-то, раздавил и ответил, — мы кочуем и пару лет назад пришли с юга. Такого города не встречали.

— Кочуют, поэтому их нет на карте, — пояснил Ур, притихшим Грише и Назифе. Затем вновь обратился к старику:

— Мы наберем воды и пойдем дальше.

Но Вайра замахал рукой, растянул в улыбке беззубый рот и добродушно предложил:

— Оставайтесь и отдохните. Мы с вами поделимся нашими скудными запасами, а вы расскажите нам о себе. Завтра поутру продолжите путь с новыми силами.

Гриша снял с плеча бурдюк с лиррами и устало опустился на землю:

— Давайте отдохнем. Всю ночь не спали, еле ноги держат.

Назифа подозрительно обвела взглядом тощих мужчин в набедренных повязках и кивнула:

— Только если нам выделят один из этих домов. Хочется хоть ненадолго спрятаться от солнца.

Вайра дал поручение двум женщинам, и вскоре глиняный дом был начисто подметен. А мужчины принесли свежие копна соломы, заменяющие кровати. Гриша выпустил зверьков из мешка и те разбрелись по поселению, вызывая дикий восторг у женщин. Гостеприимные кочевники предложили им полакомиться жареными ящерицами, но троица отказалась. Только одну Гриша выпросил для лирров, которые с урчанием ее съели не более, чем за минуту.

Ур набрал воды из речушки в бурдюк и вернулся в дом, в котором отдыхали Гриша и Назифа:

— Похоже, я ошибся и надо взять немного влево. Все-таки я первый раз ушел так далеко от дома…

— Мы не виним тебя, — отозвалась Назифа. Она уже успела помыться и сполоснуть свою одежду, поэтому теперь ходила в накидке, которую предложили местные женщины.

Гриша снял сапоги, посмотрел на мозоли и недовольно пробурчал:

— Эх, мне бы мягкие портянки. Или домашние тапочки. Такие, как мой батюшка носит, из овчины, — он закатал рукав и осмотрел рубец, который затянулся и заживал. — Интересно, как там караван? Дальше пошли в Самуранду?

— Не думаю, — усмехнулся Ур. — Лирры вряд ли позволили себя второй раз пленить. Я так и вижу, как толстый караван-баши посадил лирров на свой паланкин и везет их домой. И сюсюкается, как и ты.

Назифа рассмеялась, а Гриша надулся:

— Я тут не при чем. Меня заколдовали. Кстати, где они?

— Женщины их на руках носят на манер детей. А довольные зверьки доедают оставшиеся запасы ящериц. Надеюсь, этим людям будет, что поесть после таких обжор.

Гриша посыпал лечебный порошок на мозоли и откинулся на солому. Затем почесал заросшую щетиной щеку и спросил:

— А вот детей-то у них нет. Как думаешь, почему?

Ур пожал плечами и расположился рядом с входом:

— Может, болезнь унесла их жизни, а может, эти люди понимают, что обрекут их на страдания, поэтому сознательно не рожают. Если хочешь знать, спроси.

Гриша встал и аккуратно, стараясь не наступить голой пяткой на острые камушки вышел из дома. Мужчины бродили вдоль речушки, в поисках съестного, а женщины ругались за право нянчить лирров:

— Теперь моя очередь! Отдай!

— Не отдам!!! Он меня уже полюбил и считает мамой.

— Он и меня считает мамой. Посмотри на его глаза, он сейчас заплачет, потому что ты ему больно делаешь!

Тут в спор вмешалась старуха, которую Вайра представил троице, как свою жену.

— Если так любите детей, то зачем своих съели? А? Надо было и дальше нянчить, а не мясное рагу варить. «Маленькие, вкусные» — говорили вы, а теперь деретесь из-за лирров!

Огорошенный юноша попятился к дому, стараясь остаться незамеченным. Однако он зря боялся, лирры полностью завладели вниманием женщин.

— Они их съели, — зашептал он, переводя испуганный взгляд с Назифы на Ура и обратно. — Своих детей съели!

— У тебя голова болит? — обеспокоено спросила девушка, подошла и потрогала лоб. — Жара вроде нет.

— Я только что слышал, как старуха сказал, что они съели своих детей. Надо бежать отсюда.

Ур выглянул, не подслушивает ли кто, и кивнул:

— Я мельком видел в одном из домов алтарь с черепами. Похоже, мы попали к людоедам.

Наступила тягостная тишина. Гриша схватил сапоги и начал их натягивать, морщась от боли. Ур убрал порошки в мешок и повесил его за спину.

— Переночуем здесь, — безапелляционно заявила Назифа.

— Ты с ума сошла! — воскликнул Гриша. — Ты вообще слышала, о чем мы только что разговаривали?

— Во-первых, я устала и хочу выспаться. Во-вторых, посмотри на них. Из оружия у этих дикарей только палки. Даже Ур сможет дать им отпор.

Библиотекарь надулся, но ничего не сказал. Тем временем Назифа продолжала:

— Будем дежурить по очереди. Мне достаточно один раз раскрутить кистень, чтобы раскидать все их племя.

С тех пор, как они узнали, что находятся в гостях у людоедов, желание общаться с туземцами пропало. Староста Вайра пригласил их на ужин у костра, но все тактично отказались, сославшись на усталость.

— Я теперь смотреть на них спокойно не могу. Меня всего передергивает, — пожаловался Гриша, интенсивно пережевывая сушенную сливу. — Съесть собственных детей! В голове не укладывается. Если уж совсем приперло, то надо было съесть стариков. Они же скоро вымрут без потомства, как мамонты!

— Вот и хорошо, — отозвалась Назифа. — Такие и жить не должны.

На горячем песке ее одежда быстро высохла, и девушка уже переоделась. Грише удалось одним глазком подглядеть за ней, поэтому пришлось срочно отворачиваться к стене, чтобы никто не заметил, как он соскучился по женскому «вниманию».

Вскоре в проеме двери показались лирры. Они напевали песенку и качали головами.

— Может, оставим их здесь? — предложил Ур.

Гриша согласился, но Назифа была против:

— Нет, возьмем с собой, а то их съедят.

— И пусть. Я больше их не понесу, — Ур зевнул и повернулся на бок. — Разбудите, когда придет моя очередь дежурить.

Лирры легли у ног Назифы и свернулись в комочки. Гриша вышел на улицу и посмотрел на чужое звездное небо. Здесь не было ни Большой Медведицы, ни Малой Медведицы, ни Ориона – ничего родного и знакомого. Миллионы мерцающий глаз взирали сверху безразличным взглядом.

— Как же попасть домой? — прошептал он и грустно вздохнул.