‒ Объяснись перед матерью, сопляк! М-да… Так уж и быть и передо мной тоже!
Зеантару всегда было невдомёк, каким именно образом у отца получалось так говорить. И он сам неистово желал научиться такому.
‒ Объяснись! ‒ повторил мужчина, после краткого молчания, входя в помещение. ‒ Живо!
‒ Они опять дразнились! Эти чистокровные ублюдки из дома Аин-Ха! Будь они прокляты необъятной пропастью! ‒ выкрикнул с обидой и чуть не плача двенадцатилетний малец, шмыгнув негодующе носом. ‒ Они называли наш дом отсталым и слабым, а тебя, маму и остальных гадостью! Эти прихвостни главной ветви поливали нас помоями и забыли все заветы! Я встал на нашу защиту! Клянусь великой матерью я стану носителем! Я попаду в корпус! И когда мне будет позволено стать мастером, я перебью их всех! ‒ надрывался мальчик. ‒ Всех до единого! Эти бесстыдных ублюд…
‒ Ооо, Тар, ну зачем?..
‒ Но сейчас ты проиграл, верно? ‒ вдруг ни с того мягко спросил Фларас, перебивая сына и отстраняя прочь Айлу, чтобы та не ринулась успокаивать родную кровь.
Рот мальчишки открывался несколько мгновений в бессилии и сжигающей изнутри злобе, словно у рыбы, что оказалась на суше, но в одно из мгновений тот резко поник и с бессильно кивнул.
‒ Они старше, отец… Они сильнее меня… А я… Я слабак… Они поносили тебя… Они оскорбляли мать… Я не мог этого так оставить… ‒ сглатывая горечь в горле шептал малец. ‒ Не мог… Я пытался отстоять честь…
‒ За мной! Быстро! ‒ вдруг скомандовал тот, вновь зашагав на выход. ‒ Хочешь попасть в корпус? Тогда вспоминай, чему тебя учила первая старейшина дома!.. Ну же! Я желаю это услышать! Скажи это громче! Нет! Выкрикни!
……
* * *
Над площадью повисла гробовая тишина. Ведь осталось еще одно имя. Заключительное.
‒ Зеантар из дома Ар-Ир… ‒ рявкнул холодно голос с возвышения, ‒ … принят! На этом всё! Ты последний, парень!
Я? Последний? Неужели…
* * *
— Где ты здесь увидела своего будущего мужа? — с небывалым ранее холодом осведомился молодой реанорец.
Улыбка Вэйрисы померкла в мгновение ока, и та с паникой обернулась к своему любимому.
— Ты… ты мой будущий муж… — с непониманием тихо откликнулась реанора, поворачиваясь с бледным лицом к мужчине. — Разве… разве это не так?.. Что… что с тобой случилось? — с паникой в глазах осведомилась та, делая робки шаги навстречу.
— Она ничего не знает? — с невероятным презрением вдруг спросил парень, обращаясь к старику за её спиной. В ответ пожилой слуга робко покачал головой, а сам выходец дома Ар-Ир лишь брезгливо скривился на такой жест старика.
‒ Не удивлён! Прогнил, как и все… Теперь я понимаю, какова суть дома Нор-Ата на самом деле. Дрянные предатели!
— О чем ты? Тар, я не понимаю… — с небывалым страхом в глазах запинаясь, проговорила Вэйриса.
— Замолчи! Для тебя я более не Тар! — холодно процедил мужчина. — Отныне я только мастер Зеантар.
* * *
Тот самый проклятый и ветхий домишка, где-то на окраине вечно пасмурных и дождливых земель Реанора. Именно там мы договорились когда-то встретиться. И уже вижу их. Залитые кровью силуэты. Силуэты тех, кого я не смог спасти.
Не успел.
Отца, матери и сестры. Самых драгоценных для меня близких.
А над еще тёплыми телами уже склонилось несколько человеческих охотников, как падальщики и коршуны, нависшие над своими жертвами.
Рот открывается и закрывается в немом крике. Страшная буря эмоций просто переполняет от отчаяния и боли, но их прерывает гоготливый смех пожирателей плоти.
И вместо крика боли из горла вырываются гортанные приказные вопли слов Высшей Речи, а реанорский эфир уже готов карать убийц моей семьи. Ведь носитель не повелевает магией, не просит. Носитель только приказывает, и никто не вправе ослушаться его:
Дожди Реанора… Подчинитесь моей воле… Связать всё живое…
Всего на долю мгновения всё застыло. Каждая капля и звук. А затем сотни дождевых брызг вновь ожили, преобразившись в живые водянистые путы, и полностью сковали всю эту человеческую мерзость. Но стоило приблизиться чуть ближе, и увидеть всё то, во что превратились мои родные, как рвотные позывы боли и отчаяния возвратились. И дрожащими губами, склонившись над окровавленным телом сестры и тем, что осталось от родителей, глотая горькие слёзы и сквозь собственный бессильный вой и хрипы, я шепчу и повторяю те самые слова как мантру. Слова, которым обучают каждого реанорца с рождения:
— Аре кате ла тийз нор ам эс фэр… Аре кате ла тийз нор ам эс фэр… Аре кате ла тийз нор ам эс фэр…
Но не помогает…
Затем молитва превращается уже в отчаянные вопли ненависти, всепоглощающей злобы и безумного отвращения ко всем тем, кто повинен в этой резне:
Воды и потоки Реанора… Истребите всё живое…
По мановению мысли реанорский эфир подобно послушному псу от пары десятков связанных тел оставляет лишь кровавые ошмётки. Ошмётки поганого мусора и человеческого отребья.
— Аре кате ла тийз нор ам эс фэр… никчемные ублюдки…
Не помню, сколько раз я произносил эту молитву. Сотню? Тысячу? Может десять тысяч раз? Миллион? Не помню, но делал это всегда. Над каждым испепеленным городом, над каждым истреблённым народом, над каждой горящей крепостью и королевским замком. Всюду, где только мог найти хоть крупицу плоти или волосинки реанорца.
Так повторялось день за днем. Месяц за месяцем. Год за годом. И будет продолжаться до тех пор, пока не сдохнут все, кто попробовал хоть каплю крови сына и дочери Реанора на вкус.
Умрут все до единого! ВСЕ!!!
— Аре кате ла тийз нор ам эс фэр…
— Аре кате ла тийз нор ам эс фэр…
— Аре кате ла тийз нор ам эс фэр…
* * *
— Вот значит как… — тихо прошептал залитый кровью с ног до головы мужчина, гулко сглатывая, и бесцельным взором глядя на дымящиеся развалины и повсеместную разруху. — Опять опоздал, да? Глупая ты… И почему сразу меня не оповестила?! — не удержавшись на ногах, мужчина медленно осел на колени прямо посреди десятков тел людских охотников, что прибыли по его следу и совсем тихо и почти беззвучно заскулил. — Прости меня, Вэйриса, прости! Я не успел! Я глупец! Опять не успел… Мой дом, мои близкие, а теперь еще и ты!.. Прости! Никого я не смог сберечь…
Вот только мёртвые не слышат живых, но голос последнего реанорца еще долгое время звучал по округе в той сплошной тьме, что окутывала всё пространство девичьего сна.
* * *
Мужчина изменился до неузнаваемости. Сейчас он был тенью себя былого. Бледное почти каменное лицо с несколькими шрамами на лбу и щеке. Стекающая по телу еще свежая и горячая кровь. Безэмоциональный, отчужденный образ и равнодушный взгляд.
Прямо на глазах у неподвижно стоящего мужчины из кусков плоти, мяса и разлитой по округе алой жидкости стал медленно формироваться силуэт женщины.
— ТЫ ПОКОЙНИК, ЖНЕЦ БЕЗДНЫ! ПОКОЙНИК! — ярился и кричал величественный силуэт. — ТЫ ПРОГНЕВИЛ ВСЕХ БОГОВ! ВСЕХ! ТЫ ПРОГНЕВИЛ МЕНЯ! ТЫ ПРОГНЕВИЛ ВЕСЬ МИР! ЗА ТОБОЙ ОХОТЯТСЯ ПОВСЮДУ! ВСЕ ЗЕМЛИ МЕРРАВВИНА ЖЕЛАЮТ ТВОЕЙ КРОВИ! РАНО ИЛИ ПОЗДНО ТЫ ПАДЕШЬ! ПАДЕШЬ!!! ТЫ ПОСЛЕДНИЙ! ПОСЛЕДНИЙ… ДУМАЕШЬ, БЕЗДНА ТЕБЯ СПАСЁТ?! ОНА БЕССИЛЬНА! БЕССИЛЬНА…
— Трепещи Ракуима! Какая честь. Ты наоралась, крикливая тварь? — тихо поинтересовался Зеантар, равнодушно глядя на женский стан из крови и плоти. — А теперь захлопни пасть, Хаарса. Вы не боги! По крайней мере, не мои. Оглянись вокруг, дура, и повтори свои слова вновь. Ты не видишь эту кровь? Ты не видишь скольких я истребил? Сейчас ты не более чем истеричная сука, что прибежала поплакаться своему обидчику. Даже если я и погибну, то уйду на своих правилах. Ты и тебе подобные вкусили лишь часть того, что сотворили твои последователи, твои так называемые боги и наши развращенные дуайены. Ныне вы пожинаете то, что посеяли. А этот случай считай моей личной тебе местью за уничтожение дома Нор-Ата и Ар-Ир, — и обернувшись спиной к проекции богини, мужчина побрел прочь, переступая через один труп тёмного альва, а после через другой.
