Второй вариант — подготовить тост. Конечно, вы будете обсуждать его с ребенком заранее. И придумывать, что скажете бабушке на юбилей, дедушке на день рождения. Вы отрепетируете текст и заранее приготовитесь к маленькому, но такому важному триумфу сына или дочки.
И вот — торжественный момент. Гости за столом, ребенок встает… и забывает слова. И краснеет. И хочет убежать. Ваша задача — поддержать его. Это выступление не должно быть важно вам. Оно — для ребенка. Застеснялся — возьмите его за руку, помогите, подскажите. Иначе путь вашего ребенка к публичности будет еще более долгим.
Я знаю родителей, которые разучивали песни и стишки «на два голоса» и выступали вместе с ребенком. Потому что с мамой или папой — уже не страшно!
Третий вариант — игра в журналиста. Сейчас в любом мобильном телефоне есть диктофон и видео. Предложите ребенку брать интервью у членов вашей семьи или друзей — и записывать это на видео. Камера или микрофон хорошо снижают страх публичности, проверено миллионом журналистов! А потом покажите записанное на экране ноутбука или телевизора. Даже если ребенок от смущения убежит в другую комнату, он все равно оттуда будет наблюдать. И «считывать» реакцию зрителей.
Мы с детьми любили играть в журналистов. Но была и еще одна игра — ресторан «Семейная радость». К нам в гости приходили бабушка-дедушка с их друзьями, я становилась шеф-поваром, муж — метрдотелем, а дети — официантами. И они обслуживали дедушку, бабушку и их друзей, которые в этот момент были вовсе не дедушкой с бабушкой и знакомыми нам тетями-дядями, а чопорными гостями. И хоть наши дети сами крайне редко ходили в рестораны, навык этот оказался для них очень полезен. Играя чужую роль, автоматически становишься публичным. Ну, а натренировавшись «в ролях», можно и самому выходить на сцену. Уже не страшно!
И еще один момент. Не нужно слишком усердствовать в похвале, если ребенок смог прочесть стихотворение или сказать тост. Излишняя похвала и ажиотаж могут напугать его еще больше. Скажите спокойно: «Отлично выступил». Этого будет вполне достаточно. У ребенка должно создаться впечатление, что выступать — это нормально. Обычное действие, ничем принципиально не отличающееся от чистки зубов или приготовления ужина.
Проблема № 2
Ребенок капризничает, ноет, плачет — и делает это бесконечно
Дети, конечно, мастера манипуляции. Они могут ныть так долго, как требуется, чтобы сломить даже железную волю родителей — и подвести маму с папой к той черте, когда они готовы на все, лишь бы ребенок замолчал.
Нужно стараться понять причину. Например, дети капризничают после болезни. Не во время простуды, не в кризис — а именно после того, как болезнь заканчивается. Малыш уже почти здоров, ему уже хочется бегать и играть, а сил мало. И ребенку это некомфортно, непривычно, его это злит — и начинаются капризы.
Такой период нужно пережить, понимая, что он закончится.
Но бывают и капризы-манипуляции. Все замечали: дети капризничают не «когда», а «кому». Бывает, что с мамой сын заходится в плаче, а с папой демонстрирует чудеса спокойствия. Или наоборот: с мамой — ангел, а из папы веревки вьет.
Здесь отлично помогают правила. Вообще я противник запретов, но сторонник правил. Ребенок должен понимать: если я поступлю так — будет вот это. А если я сделаю то — получу вот это.
Если дочка знает, что после того, как съест суп, ей будет выдана конфета, то ее требование дать конфетку уже не каприз. Это следование правилам. А правила придумывают взрослые, и в ваших силах создать такой свод норм, который удобен вам. Надо только самим никогда не отходить от собственных правил в угоду ребенку.
Вот маленький ребенок испугался ночью, попросился к вам в постель. Он до этого долго болел, вам его жалко. А еще очень хочется спать!
Вы «даете слабину», берете ребенка. Как вы думаете, что случится следующей ночью? Правильно! Он будет стоять перед вашей кроватью с несчастным видом и решимостью (одно другому не противоречит).
И вот тут вы должны принять решение. Либо отныне ребенку будет разрешено залезать к вам в постель, либо вы спокойно отведете его, плачущего навзрыд, в свою кроватку, а потом посидите рядом, пока он не успокоится.
Помню, как моя Дочь Профессор воспитывала свою старшую дочку (а та родилась мастерицей капризов). И моя дочь железно выдерживала характер, не поддаваясь на слезы и бесконечное «ну купи-и-и-и». Мой сын шутил, глядя на свою старшую сестру: «Ты как дрессировщик тигров». Но такое умение «держать характер» помогло им обеим, когда они вдвоем оказались в Голландии. А сегодня они нежно и трогательно дружат, поддерживая друг друга.
Проблема № 3
Ребенок плохо кушает, соглашается съесть только очень ограниченный набор продуктов
Отдельным пунктом капризов идет главный родительский страх: «он плохо кушает». Я умышленно отношу его к капризам, потому что с помощью «поел / не поел» ребенок может очень ловко манипулировать родителями.
Когда для мам и бабушек (папы, как правило, относятся к еде более философски) прием пищи становится гиперценностью, ребенок не может этого не чувствовать. И не сыграть на этом тоже не может. Поэтому он ловко дергает за струны материнской души съеденной (или не съеденной) тарелкой каши.
Недавно ко мне на дачу приезжала знакомая с внуком. Так получилось, что она фактически воспитывает его сама и вся ее нежность, любовь и забота дарятся ему безраздельно.
Так вот, знакомая меня сразу предупредила: «Он ест только огурцы и арбузы». Поначалу действительно так и было. Но ближе к ночи мальчишка съел тарелку макарон, потом в ход пошли котлеты… Бабушка была поражена тем, что внук начал есть то, что никогда не ел.
А потому что в гостях неинтересно капризничать. Тут много других развлечений!
У всех моих детей аппетит был отличный. Во-первых, мы с мужем даже не сомневались, что наши дети будут «хорошо кушать». Во-вторых, еда появлялась на столе только на определенное время, а потом исчезала — до следующего приема пищи. Кто не съел — тот ждет ужина.
Перекусы и набеги на холодильник были запрещены.
Проблема № 4
Ребенок предпочитает одного из родителей и практически полностью отказывается контактировать с другим
Это, конечно, классическая история дошкольников: мальчики хотят жениться на маме, а девочки — выйти замуж за папу. Но этот романтический период начинается и заканчивается. Через какое-то время те же семьи замечают: девочка вдруг стала намного ближе к маме, у них появились свои секреты, свои женские темы.
Бывает и по-другому: сильная привязанность к одному из родителей так и тянется из года в год. Мы пережили это: когда старшая дочка была маленькой, она даже не шла на руки к отцу. Мы идем по улице, дочка устала, я беру ее на руки, муж рядом налегке. Люди косятся: почему папаша ребенка на руки не возьмет, маме же тяжело! И не понимают, что не пойдет к нему дочка. И невозможно это преодолеть. Она так и осталась маминой дочкой, хотя всегда любила и уважала отца. Они похожи во многом, вплоть до того, что оба научные работники, оба — профессора, люди с глубокой эрудицией и отличной памятью. Может, дело как раз в их похожести? Не знаю.
Мы не требовали от маленькой дочки, чтобы она пошла на ручки к папе, но часто я оставляла их вдвоем, чтобы дать ей возможность играть с ним, общаться.
Кстати, я сама была больше мамина дочка, чем папина. С моей публичностью и живостью характера мне нужна была социализация, и мама очень хорошо помогала мне вливаться в мир. Папа с его наукой и музыкой казался мне более закрытым. А сейчас мы с папой переписываемся каждый день. И оказалось, что мы с ним близки. Очень близки.
Я убеждена: количество времени, проведенного с одним родителем, не коррелирует со степенью любви ребенка к нему.
