Шари коротко посмеялась. На удивлённый взгляд собеседника, что такого смешного он сказал, она пояснила:
– Я вчера говорила об этом с Лиссаром…
При упоминании имени больного друга Кливар окаменел. Он поджал губы и сощурил глаза, хвост наконец-то замер, вытянувшись вдоль тела и загнув кончик крючком. Шари видела, как злит его упоминание о Лиссаре, но не собиралась потакать его капризам.
– И что же сказал Лиссар? – процедил сквозь зубы Кливар.
– Предложил мне пойти вместе с Сорином, – выдав ещё один смешок, ответила Шари. Слова друга отчего-то веселили её, казались невероятными и потому забавными.
– Хах, чушь какая, – выдавил из себя Кливар. – Не хватало ещё и тебе отправиться в Запретный Дворец. Сорин хоть как-то может сойти за Рискнувшего, с его-то тягой к переменам и саморазрушению, да и с его внешним видом. Но ты…
– Что я? – с вызовом спросила Шари. Ей не нравился тон, каким тоном он отзывался о ней и её брате.
– Да брось, Шари, путешествия, ну это же совсем не твоё! Это Сорин весь в вашу матушку пошёл, а ты…
– Прикуси. Свой. Хвост, – с паузами произнесла она. Гнев зарождался как пламя огня от спички, брошенный в стог сухого сена. – Если ты сейчас же не прекратишь, Кливар, то скоро по всему Стирданору разлетится весть о том, как городскому стражнику ободрала загривок та самая “некрасивая ратта”, – упоминание прозвища, ходившего за ней по пятам в школьные годы, только подлило масла в огонь.
Но Кливар не испугался. Напротив, встретился с её злым лицом, уголки его губ дёрнулись в усмешке, а хвост выдавал непонятное предвкушение.
– Твои провокации ничего не стоят, Шари, заканчивай представление.
Словно вспышка мелькнула между ними, Шари моргнула и отпрянула, отведя взгляд. Она смотрела в сторону, стараясь успокоиться, отгородиться от захлёстывающих её чувств. Кливар тоже пытался вернуть себе прежнюю уверенность.
«Однажды я был влюблён в девочку со злыми глазами», – его голос прозвучал в голове, как если бы он сказал это вслух прямо сейчас. Шари уставилась на его лицо, и целая часть жизни пронеслась у неё перед глазами за пару секунд.
«Я люблю тебя, – на этот раз голос был её. – Жаль, это не означает, что мы никогда больше не раним друг друга».
– Как удивительно наблюдать подобную перемену, сначала ты злишься на брата, а потом с таким упорством его защищаешь, – пробурчал негромко Кливар, разорвав пелену былого и вернув Шари в настоящее.
– Кхм, суть остаётся та же, – она постаралась вернуться в нужное русло, – ни Сорин, ни я уж точно, никуда не идём. И мне нужно, чтобы дядя как-то внушил ему это.
– Сложно будет спорить с начальником стражи, – усмехнулся ратт. – Даже если это твой собственный дядя. Я бы даже сказал, тем более если это твой дядя. У Сорина почти нет шансов.
– Только бы он слегка поостыл, – Шари понимала, к чему относится это «почти». – Чуть-чуть потерял запал, и нам удастся его переубедить.
– Я могу зайти вечером, если нужна помощь, – предложил Кливар будничным тоном.
Шари вспомнила, что в их с Сорином доме отдыхает необычный гость. Такой шок не выдержать даже Кливару, долгое время знакомому с семьёй Шари. Нет-нет, сейчас никого нельзя впускать внутрь. Пока она не разберётся с жителем Верхнего мира, нельзя поднимать шум.
– Нет, – покачала она головой, – не нужно. Я ценю порыв, Кливар, но не надо. К тому же Сорин не планировал возвращаться до конца своей отработки. Сейчас мастерская – его дом. Пожалуйста, попроси дядю навестить его сегодня или завтра. Не думаю, что здесь можно медлить. Когда он рассказывал мне свой план, он был таким…
«…счастливым? – думала Шари. – Воодушевлённым? Как будто что-то отыскавшим?»
– …таким буйным, что ничто не могло его успокоить.
– Я понял, – кивнул Кливар. – Передам Ямоку, как только его увижу.
– Спасибо.
Они знали, как следует прощаться тем, кто имеет схожую с ними историю. Быстро приблизившись, Шари обняла Кливара за плечи и на секунду прикрыла глаза. Его серые волосы смешались с её светлыми прядями, словно после долгой разлуки. Он слишком крепко сцепил руки за её спиной и коснулся хвостом кончиков её пальцев. Ей показалось, что его пробила мелкая дрожь. И, точно пытаясь это скрыть, он быстро отстранился.
– Поцелуй от меня Тари, – решил спрятать за шуткой смятение Кливар.
– Боюсь оглохнуть от его возмущения, – этим способом пользовались они оба.
В столовой никто не обрадовался такой задержке доставки, но ругаться было некогда. С ворчанием и недовольными гримасами Шари вернули к мытью посуды, и работа пошла своим чередом. Её это ничуть не покоробило: она не сталкивалась с требованиями, которые превышали бы её собственные.
На время перерыва Шари взяла миску супа со свежеиспечённым хлебом и, пристроившись за столом, пообедала. К ней подсаживались другие ратты, но бесед не заводили. У всех на языке водились одни и те же вести: Звериная Зараза не выходит за пределы Бурлящего Ручья, из медицинского центра Нижнего мира никаких вестей; пропавшую пару помолвленных видели на дороге вместе с торговым караваном; седой сезон в этом году наступит раньше, чем в прошлом; на участке детей Овейны по неизвестной причине сломалась крыша сарая.
Услышав, как обсуждают их дом, Шари чуть не подавилась. Она напряглась, вслушиваясь, не хочет ли кто навестить их и проверить, утолить природное любопытство. Желанием не горел никто, проломленная крыша не нашла отклика в сердцах раттов, и вскоре болтовня об этом прекратилась.
Вечером Шари возвращалась домой с мыслями о том, что она сделала уже достаточно, чтобы Сорин засомневался в успешности своей затеи. Как бы ей ни хотелось признавать, но Кливар был прав: брат взял от матери её неусидчивость, нетерпеливость и страсть к переменам, а потому готов был сорваться с места в любой момент. Но, равно как и Овейна, он мог так же легко растерять энтузиазм, если не потакать его порывам.
Поэтому беспокойство Шари постепенно усмирялось. Перед ней стояла другая задача: помочь герану и выяснить, как так вышло, что он свалился на их с Сорином сарай. Ей снова захотелось увидеть необычного гостя, рассмотреть его, полюбоваться крыльями. Шари надеялась, что ей удалось оказать правильную медицинскую помощь.
По возвращении домой Тари вышел её встречать. Он выглядел спокойным и статным, не потерявшим ни доли уверенности, несмотря на то, что ответственность за больного весь день лежала на его плечах.
– Здравствуй, Тари, – поприветствовала его Шари и прикоснулась ладонью к груди грифона. Тот удовлетворённо моргнул и слегка склонил голову, отвечая. – Как наш гость?
Тари сделал движение крылом, прося Шари идти за ним. Они прошли к ней в комнату, где было очень душно. Шари поспешила открыть окно и наконец обратила внимание на раненого. Тот был накрыт покрывалом, под которым проглядывало что-то влажное. Отодвинув ткань, Шари, к своему изумлению, обнаружила ледяной кусок мяса, прижатый к груди гостя и немного подтаявший. Она вопросительно посмотрела на грифона.
– Это ещё что?
Тари приблизился и передней лапой оторвал мясо от тела. На месте влажных разводов Шари разглядела крупную гематому. Понемногу понимая, что к чему, она прислушалась к дыханию незнакомца. Он дышал медленно и глубоко, но иногда ритм сбивался и тело будто пыталось задержать воздух внутри.
Грифон вновь приложил кусок мяса к груди, перевернув более промёрзшей стороной.
– У него трещина в ребре, – догадалась Шари, – я помню, как это больно. Как ты узнал, Тари?
Ответом ей был кивок на лицо спящего и двойное моргание. Сквозь ноздри грифон тяжело и шумно пропускал воздух.
– Он просыпался? – поняла она. – Ясно. Значит, он сам тебе сказал. Представляю, как он удивился, узнав, что о нём печётся грифон. – Её смешок был достойно проигнорирован. – А мясо ты где взял? Из погреба? Не помню, чтобы в леднике у нас лежали такие запасы.
Очередной кивок. Шари приблизилась к Тари и поцеловала его в твёрдый лоб.
