– Что ты делал? – решил уточнить Сорин.

– То же, что и остальные. Я заражал геранов идеей. Деятельность организации пропагандистов основана на распространении нового угла мировоззрения. Есть писатели, пишущие книги об альдах и раттах, об их взаимодействии с геранами. Чаще всего с хорошими концовками и счастливыми главными героями. Сочиняются песни, создаются скульптуры, картины, театральные постановки. Искусство – лишь один из способов воздействия.

Эней смутился. Рассказывать об организации ему было проще, чем о себе. Но он продолжал, зная, что и без того заставлял Шари и Сорина ждать слишком долго.

– Я не занимался искусством. Я был посыльным. Меня засылали в какую-то часть города, устраивали на должность, не требующую исключительной подготовки. Квалификация, образование – всё это можно было подделать. Навыками я овладевал на месте, если это не превышало мои возможности. На работе я должен продержаться от силы два с половиной месяца. За это время моя задача – посеять в коллегах, начальстве и клиентах идею о том, что взаимодействие с другими расами имеет свои выгоды.

– Ты… медленно заставлял их верить в идею вашей организации? – Шари пыталась уложить всё в голове.

– Никакого насилия, – категорично отрезал Эней. – Мысль – вещь мимолётная, но цепкая. Чтобы укорениться, ей достаточно всего нескольких упоминаний и ассоциаций. Я рассказывал о вымышленных друзьях раттах и альдах. Изучая другие расы, делился преимуществами возможного сосуществования. Приводил факты из истории.

– Вот откуда тебе известны все эти, гм, учебные знания о раттах, – понял Сорин.

– Так и есть, – кивнул Эней. – Я изучал вас. Изучал альдов. Чтобы достоверно убеждать других в пользе взаимодействия, я должен был сам в это верить.

– Ты веришь? – моментально вбросила вопрос Шари.

– Я верю, – глядя ей точно в глаза, без колебаний ответил он. – Иначе бы не работал на них. Четыре с половиной года я служил посыльным. Организация добивалась успеха среди населения, но на уровень правительства ещё не вышла.

– Что случилось потом? Почему ты прекратил на них работать?

– Основателю было недостаточно, – перейдя к этой части, Эней начал немного злиться. Его руки напряглись, спина выпрямилась, а в глазах появился ледяной блеск. – В торговой гильдии, среди главных предпринимателей на одном из торговых островов не удавалось убедить геранов. Они слишком цеплялись за высокие налоги на перевозку товара по Радужной Тропе. Они не могли лишиться такой прибыли.

– Их можно понять, – осторожно высказался Сорин.

– Можно, – не спорил с ним Эней. – И поэтому было высказано мнение оставить уровень торговли ненадолго. Им нужно было время, чтобы прийти к идее организации. Но основатель решил иначе. Добиться перемены их мировоззрения методом насилия.

– Разве так можно? – не поняла Шари. – Можно изменить то, как геран воспринимает другие расы, просто пригрозив ему ножом?

– Взгляды больше никого не волновали, – с дрожащим раздражением в мелодичном голосе рассказывал он. – Ему нужны были документы. Подписанные петиции, договоры. Что-то, что бы указывало на то, что при возможном голосовании торговая гильдия была бы на стороне диаспор. В этом плане можно работать с насилием.

– Что произошло? – посуровел Сорин.

– Решили использовать взрывчатку на доме одного из торговцев драгоценными металлами. Очень распространённый товар в Верхнем мире. Запугать его, и с остальными разобраться будет проще простого.

– Вы сделали это? – Сорин совсем помрачнел. Он словно обвинял Энея во всём, что тот говорил.

– Я не знаю, – неожиданно беспомощно прозвучала реплика. – Я отказался. Как только организация решила применять насилие, я сказал, что ухожу. Членство не было пожизненным. Не было такого правила, при котором ты либо вступаешь и не уходишь, либо уходишь, но уже с концами. Надеюсь, я понятно выразился.

– Да, кристально ясно, – подтвердила Шари. – То есть у вас можно было свободно распоряжаться своей жизнью.

– Верно. И как только зашла речь об изменении методов, я решил уйти. Основатель придерживался собственных правил. Он отпустил меня, поблагодарив за работу и выплатив деньги за последнюю засылку.

– Фух, – выдохнул Сорин, – ты тут такое напряжение развёл, я уж думал, что тебя грозились убить.

– Грозились, – Эней разрушил облегчение, вернув его в состояние натянутой струны. – Не основатель, но ревностные последователи. Небольшая группка. Слепо верные организации, они решили, что я предал их идеалы. Они выследили меня и попытались отомстить.

– О, Дарис, – прошептала Шари.

До этого внимательно слушавший историю Тари подошёл к табурету, где сидел Эней, и приблизил морду к его плечу. Тот повернулся и встретился с режущим взглядом жёлтых глаз. Эней закрыл глаза и склонил голову, отдаваясь на суд грифону. Зверь сделал то же самое и коснулся лбом его плеча.

Сцена немой поддержки впустила холод внутрь Шари. Даже Тари осознал, насколько тяжело пришлось Энею наверху. Он мог дотронуться до него, выразить сочувствие, показать, что сейчас всё хорошо.

Что делать ей, Шари не знала.

– В полёте им было меня не достать, – вернулся к слушателям Эней. – Я смог уйти от них в воздухе трижды. На четвёртый раз они загнали меня в угол в магазине. Им не было дела до остальных покупателей, я был их целью.

– И-и? – не выдерживал уже Сорин.

– Спасением было выбраться наружу. И снова избавиться от них в воздухе. Но как только я вышел, сработала зафиксированная заранее мина.

– Мудрый Дарис, этого не может быть! – воскликнул он.

– Мне повезло: я не попал под осколки, меня отбросило волной в облачную яму неподалёку. В чём мне не повезло, так это в том, что я был без сознания.

Всё сложилось в голове Шари, как детский паззл.

– Я пришёл в себя, уже приближаясь к вашей земле, – продолжал Эней. – Совсем близко. Успел сделать несколько взмахов и принять нужное положение, чтобы приземлиться с минимумом увечий. Не рассчитал только место. Мне очень жаль. – Вновь склонил голову, извиняясь за нанесённый ущерб.

– Да не бери в голову, друг мой, с кем не бывает… – Сорин сообразил, что он сказал, и усмехнулся, – я имею в виду, никто на тебя зла не держит.

– Я благодарен, – Эней обратился к Шари. – За помощь.

Она смотрела на него совершенно другими глазами. Раньше Эней был странным незнакомцем, в буквальном смысле свалившимся им на головы. Теперь у него была своя непростая история. Появились причины и следствия, начало и продолжение. Шари могла представить Энея, работающим в библиотеке и рекомендующим одну из книг, написанных организацией. Энея, обустраивающего парк и рассказывающего о том, как его друг-ратт прекрасно готовит рыбу и как жизненно необходимо её всем попробовать, вот только талантливого кулинара не пускают в Верхний мир без нужных предпосылок.

Она встретилась взглядом с голубыми глазами. Эней изучал её, как, наверное, часами изучал труды о расах. Сейчас же он пытался понять, как повлияла его история на Шари.

Сорин вытянулся со своего табурета и по-дружески хлопнул Энея по плечу.

– Те ребята, друг мой, заслуживают хорошей трёпки, – говорил он. – А ты теперь здесь, с нами. И я этому рад. Поверь, мы не собираемся бросаться взрывчатками и закладывать мины. Мы дойдём до Запретного дворца, добудем знания, выберемся оттуда и вернёмся Рискнувшими. Уж тогда-то ты сможешь привнести изменения в Верхний мир. Тебя нельзя будет игнорировать. Дарис мой свидетель, всё так и будет.

Шари было нечего добавить, поэтому она молча подняла кружку с наполовину выпитым чаем. Раздался звонкий стук: с её кружкой встретились кружки Сорина и Энея. Тари издал гортанный звук, означавший участие.

Перемены давались с трудом. Ночью ей было то слишком холодно, то слишком жарко – в итоге наутро покрывало всё скомканное собралось в районе ног. Живот урчал, как от голода, но вместе с тем Шари не могла проглотить ни кусочка. Никаких претензий к стряпне дочери Джена она не имела, однако есть не получалось. Заметив это, Тари покровительственно подвинул лапой тарелку ближе к ней, но встретил незамедлительный отказ. По сравнению с сестрой Сорин уплетал за обе щеки, расхваливая повара настолько, что молодая ратта вышла из кухни, чтобы смутиться. Эней тоже ел мало, как и Шари, но в его случае это проходило менее болезненно и демонстрировалось менее явно.