– Нет! Он хочет найти спутников и стать одним из Рискнувших!

Он пожевал губу.

– На самом деле, я не очень удивлён, – он несколько раз растерянно моргнул. – Последние несколько лет, когда мы все втроём видимся, у Сорина только и разговоров, что о Рискнувших, Запретном Дворце и подготовке к путешествию. Да ты сама с ним обсуждала, как вы будете искать геранов, потому что именно от них зависит, войдёте вы в Запретный Дворец или нет.

Его напоминание укололо Шари. Она сжала руки в кулаки и надулась.

– Я помню. Не думай, что забыла. Но даже если и так… То, что я поддерживала его, не даёт ему права бросить все дела здесь и отправиться куда глаза глядят, надеясь на попутный ветер и зашитую дыру в кармане штанов.

– Я думал, что он решится, но не ожидал, что это будет так скоро, – увлёкся темой Лиссар. – Интересно, он спустится в Нижний мир или найдёт добровольцев в Слайсепте?

– О чём ты, Лиссар? – возмутилась Шари. – Никуда Сорин не пойдёт!

– Почему?

– Да потому что! Это опасно! Вспомни, сколько Рискнувших не вернулось, сколько из них потеряло рассудок! Никакие сокровища, никакие знания не стоят того, чтобы мой и без того полоумный брат бросался в самое пекло!

– Но он же будет не один, для того и собираются спутники, – возразил он.

– Да какая разница? Значит, будет не один сумасшедший, а несколько. От этого не легче, знаешь ли.

Ей самой стало неприятно от того, как она огрызалась. Ситуация с Сорином расстроила её, испугала, и в итоге всё вылилось в раскалённый гнев. Ей совсем не хотелось срывать его на Лиссаре, но кому ещё она могла выговориться? Кто ещё мог помочь ей, кроме лучшего друга?

Не выдержав, она проворчала:

– Если будет надо, я попрошу Тари не выпускать Сорина из дома несколько дней, чтобы он оставил эту глупую затею.

Лиссар рассмеялся, на этот раз без приступов боли.

– Я бы многое отдал, чтобы посмотреть на это, ведь ссориться с Тари – себе дороже. Я слышал, он опять кого-то обворовал?

– Ото всех обвинений, правдивые они или нет, я буду защищать Тари, даже от тебя, – расслабившись, подмигнула ему Шари.

Она снова опустилась на кровать рядом с ним и положила руку туда, где под покрывалом вырисовывалось его колено. Улыбаясь, Лиссар погладил кончиком хвоста её щёку, провёл по подбородку и поправил выбившийся из хвостика светлый волос.

– Не будь такой категоричной, – попросил он ласково и нежно. – Если ты так боишься за Сорина, просто иди с ним.

Ей не хватило воздуха, чтобы изумлённо воскликнуть «Что?». Она перестала чувствовать его прикосновения и уставилась в острый угол подушки за его плечом.

«Отправиться с ним?»

Этот вариант даже не рассматривался. Шари не спрашивала ни у брата, ни у самой себя, может ли она пойти с ним. Они жили в Стирданоре с самого детства, они держали дом в порядке, пока мама отсутствовала, оба работали. За их семьёй и так закрепилась не самая лестная репутация: Сорин перескакивал с места на место долгое время, в конце концов остановился в подмастерьях у плотника, но не обошёлся без увечий в овладении нелёгким мастерством; внешность Шари выделяла её среди остальных раттов, с детства обречённая на насмешки, она научилась не прятаться за спиной брата.

«А теперь он решил всё бросить, оставить позади дом, друзей, дядю, и всё это ради эфемерного желания стать кем-то большим, чем он есть на самом деле».

У неё не было тщеславия Сорина. Всё, чего ей хотелось: прожить спокойную и мирную жизнь, создать семью и уберечь то родное, что у неё есть сейчас. Она не просила о большем и не могла позволить богам или судьбе лишить её того малого, что она имела.

– Будь он проклят, никуда я не пойду! – к Шари вернулся дар речи в тот самый момент, когда Лиссар начал за неё беспокоиться. – Даже если сам Дарис укажет мне направление к Запретному Дворцу, я туда не отправлюсь. Это опасно. У нас есть жизнь здесь. Здесь наш дом, здесь Тари, здесь дядя, здесь ты, в конце концов!

Лиссар счастливо улыбнулся.

– Ты хватаешься за все соломинки, пытаясь остаться в Стирданоре. Только вот вы с Сорином оба упрямцы ещё те, так что сегодня всё это не закончится.

– Закончится, – пообещала она. – Если надо, я попрошу дядю вразумить Сорина, уж он-то точно на него повлияет.

– А если нет? – полюбопытствовал Лиссар.

– А если нет, тогда посмотрим, что ещё можно сделать, – от мыслей о способах уберечь брата у Шари начала болеть голова. – Всё, закрыли тему, я устала, я пришла к тебе не для того, чтобы говорить о Сорине. Мы ещё не закончили ту книгу.

– Да-да, – не стал настаивать друг.

Ловко стянув сандалии, Шари забралась и легла рядом с Лиссаром, положив голову ему на плечо. Он взял с подоконника одну из книг и раскрыл её. Вскоре его мерный голос разносился по палате, читая вслух о приключениях великого героя, спасшего все расы от страшного чудища, пришедшего с одной из звёзд.

Вечер подкрался незаметно. Так же незаметно, как закрывались глаза Лиссара спустя некоторое время. Он и сам не замечал, как постепенно погружался в сон, чтение переходило в бормотание, страницы книги выскользнули из длинных пальцев. Шари не шевелилась, наблюдая, каким мерным становилось его дыхание, как остатки бодрости погибали в сонных глазах. Его тепло было уютным, ей хотелось бы остаться подольше, но часы посещения давно подошли к концу, и то, что её ещё не выгнали из госпиталя, было чистой удачей.

Осторожно поцеловав Лиссара в мягкую щёку, она погладила его лоб тыльной стороной ладони и встала с постели. Надела сандалии, отодвинула корзину с грушами к стене и убрала книгу обратно на место.

Она была благодарна, что Лиссар опять сделал то, что он делает обычно. Успокоил, привёл её мысли в порядок, помог настроиться на нужный лад. Помог прибраться в хаосе в её голове, точно зная, что на какой полке лежит.

Перед тем как уйти, Шари бросила взгляд на столик с лекарствами. Таблеток становится всё больше. Появилась бутылка с неизвестной ей жидкостью. Они с Лиссаром не говорят о лечении, но Шари была уверена, что количество уколов растёт, как и количество приступов.

Однако её визиты как будто бы замедляют болезнь. Останавливают её, задерживают, как загулявшийся в трактире менестрель, чьи песни охота послушать до рассвета и дольше. Однажды Лиссар сказал, что она лучшее лекарство и, флиртуя, намекнул, что рад болеть, лишь бы принимать её почаще. Это был самый неловкий флирт для неё, потому что глубоко в душе Шари смертельно боялась потерять друга.

Не замечать очевидного, закрывать глаза и говорить, что этого нет, – она забыла, когда именно выбрала неправильную тактику поведения.

Вернувшись домой, Шари была встречена Тари. Он лежал на полу у её кровати, сложив передние когтистые лапы, как ратты складывают руки в замок. Острый клюв почти касался пола, широкие ноздри втягивали воздух. Тёмно-серый грифон посмотрел на неё покровительственным взглядом, будто говоря: «Твои поздние возвращения домой не одобрены. Постарайся исправиться, дорогая».

– Я навещала Лиссара, – объяснила она ему. – И вообще, не тебе меня сегодня судить, воришка.

Тари поднялся на четыре лапы и с шумом выдохнул. Его крылья зашевелились, не раскрывшись и наполовину. Шари бросила поясную сумку на стол и села на кровать. Её плечи опустились.

– Да-да, я знаю. Ты не вор. Ты всего лишь забираешь у остальных то, чего они не заслуживают. Но это твоё мнение, Тари. Ты не Дарис, не Исаара и не Рошгх, чтобы судить нас, простых смертных. Каким бы великим ты ни был, просто помни, что воровать надо так, чтобы тебя никто не увидел.

На последних словах она подмигнула грифону. Он фыркнул, точно говоря ей, что не нуждается в советах. Поведя плечами, подошёл ближе и соединил свой лоб с её. Шари погладила друга по голове.

– Сорин хочет попасть в Запретный Дворец. На этот раз это не просто болтовня, Тари. Он серьёзно рассчитывает отправиться туда. Я не могу его отпустить.

Когти грифона зацарапали по полу, он не отходил.