– Есть вещи, которые нельзя прощать! – снова тот же голос раздался среди опущенных от стыда голов.

Не выдержав, парень с топориком обернулся:

– Ты либо выйди и говори при всех, храбрец, либо прикуси свой хвост!

Ответа не было. Старик обратился к Рилге:

– Мы все знаем, что нам велят делать боги, – устало звучал его голос. – Но мы выбираем свой путь исполнения их воли, Рилга.

– Этот путь неверен, если он ведёт к застарелой ненависти целой расы, – укорила его она.

– Тебя здесь не было сорок лет назад, – с обидой и гневом ответил он.

Среди его эмоций Шари различила обжигающую боль и скорбь. Она виновато опустила голову, будто ратт обвинял лично её, и краем глаза заметила, что Сорин сделал то же самое.

Рилга обошла собеседников и, как будто рукой разведя толпу на две стороны, приблизилась к путешественникам. Шари теперь могла рассмотреть цветочный узор на её юбке, длинные рукава и открытые плечи.

– Ремтак заслуживает быть чем-то лучшим, чем мы его делаем, – сказала она, обращаясь ко всем. – Я дам этим путникам приют в своём доме и не потерплю, если кто-то попробует потревожить их покой. Прислушайтесь к Мудрому Дарису, который говорит в каждом из нас. Прислушайтесь, и вы поймёте, что они нам не враги.

– Забирай их, – сплюнул себе под ноги старик. Не оборачиваясь, он пошёл в направлении одного из домов. – Я не буду тягаться с богами и твоим упрямством, Рилга.

– Я очень надеюсь, что ты права, – неуверенно произнёс парень. И пробормотал себе под нос, надеясь, что мало кто его услышит: – Я прослежу, чтобы они были в безопасности.

Толпа недовольно загудела. Некоторое разочарование звучало в этом гуле, будто ратты рассчитывали на представление, которое сорвалось. Они начали расходиться по своим делам, успевая при этом одарить путешественников презрительным шепотком.

Сорин подошёл к Рилге, которая внимательно следила за расходящимися жителями.

– Мы так благодарны, что ты…

– Молчи и ничего не говори, – быстро приказала она. Затем мотнула головой в сторону одно из дальних домов. – Идём. Поговорим внутри.

Переглянувшись с Тари, Шари увидела в нём отражение собственных подозрений. Но это была та самая Рилга, о которой упоминал водитель на дороге. Значит, стоит довериться ей. К тому же она стала единственной, кто защищал их на народном суде.

Несмотря на то что у неё был опыт всеобщего внимания, прикованного к ней, Шари было неудобно идти сквозь деревню, привлекая неодобрительные взгляды других раттов. Они налипали, точно вторая кожа, облепляли всю её с ног до головы. И, хотя неуютно было ей, Шари поймала себя на мысли, что больше боится за остальных, чем за себя. Даже за Рилгу она переживала сильнее, чем за собственную шкуру.

Дом у новой знакомой оказался просторнее, чем выглядел снаружи. Большая печь вделана в одну из стен и потому не занимает много пространства внутри. Именно она отапливает весь дом. Маленькие окошки, как точки на мухоморе, испещряют стены, на полу расстелен лазурный ковёр. Недорогая и явно старенькая мебель выглядит отнюдь не утратившей своего удобства.

Пройдя внутрь и закрыв за остальными дверь, Рилга опустилась за стол и на некоторое время замолчала. Она словно отдыхала, восстанавливая силы после сопротивления толпе. Праведный гнев сошёл с её лица, а хвост опустился вниз, посчитав бой оконченным.

Тари первым осмелился пройти дальше порога и сел рядом с печью. Приятные волны тепла обдавали его со стороны, так что грифон сумел расслабить плечи и немного пожмуриться. Но полностью бдительность он не терял, иногда приоткрывая один глаз и следя за хозяйкой дома.

Пока Шари и Эней мялись у двери, Сорин прошёл и сел напротив Рилги. Сумка за спиной звенела гремящими инструментами во время его передвижения.

– Мы…

– Нужно сделать знак, – не дала ему сказать Рилга, – и повесить его на всех выходах в Ремтаке. «Если среди вас есть геран, вас убьют. Удачной дороги!» Ох, Великий Дух, помоги мне.

– Рилга, – позвал её Сорин. Она наконец отвлеклась от бормотания и обратила на него внимание. – Спасибо. Ты спасла нас.

– Я вас не спасала, – покачала головой она. – Я лишь на шаг приблизила себя к богам. Чем больше я спорю с раттами здесь, тем скорее они подожгут мой дом вместе со мной внутри.

Её безрадостный настрой пропал так же быстро, как и появился. Упершись ладонями в стол, она посмотрела на гостей.

– Что ж вы такие несмелые? – улыбнулась Рилга Шари и Энею. – Берите пример с вашего главы, проходите, располагайтесь. Вы мои гости.

Получив разрешение, Эней кивнул и прошёл к дивану под парой окон. Он положил рюкзак рядом с ножкой, а сам сел на край, будто рассчитывая занять так мало места, насколько это возможно. С его комплекцией это было маловероятно в доме, построенном раттом и для раттов. Он всё равно выделялся.

Шари села рядом с братом. Ей начинала нравиться Рилга. Шари находила её красивой и волевой женщиной. Судя по тому, что она уже слышала, Рилга была священнослужительницей в часовне Ремтака. И с её мнением приходилось считаться.

– Итак, время для знакомств, – хлопнув в ладоши, бодро объявила она. – Меня зовут Рилга, и я заведую часовней в этой деревне. Я уроженка Ремтака, преклонившая колени Великому Духу, хранитель самой полной библиотеки в деревне и неплохой танцор. Если вы не будете шуметь, пока я сплю, и не оставите после себя большого беспорядка, мы с вами подружимся.

Сорин одобрил её подход и решил поддержать.

– Меня зовут Сорин. Это Шари, Эней и Тари, – он поочерёдно указал на остальных, представляя их. – Мы из Стирданора и держим путь в Лоунпат. Я резчик по дереву, Шари неплохо готовит, Эней очень умный, а Тари… – ему было трудно вкратце представить грифона. Тот выжидающе смотрел на Сорина. – А Тари среди нас самый опытный и следит, чтобы мы не натворили дел.

Грифон выглядел удовлетворённым данной ему характеристикой. Некоторое время наблюдая за ним и остальными, Рилга улыбнулась.

– Интересная компания, Сорин, – в её голосе появилась игривость. – С такими напарниками можно далеко уйти. Зачем вам в Лоунпат?

– Мы хотим стать Рискнувшими, – честно признался Сорин.

Шари уже поняла, что он не собирается делать из этого тайны. И, хотя по её мнению, это было довольно самоуверенно, постоянное упоминание их конечной цели придавало сил и некоего запала.

– Рискнувшими, – повторила Рилга. Она всерьёз задумалась над услышанным. – Поэтому среди вас геран, – сделала вывод она. – Ну да, в Стирданоре навряд ли можно просто так завести дружбу с жителем Верхнего мира.

При упоминании геранов в ней напрочь отсутствовал тот настрой, что разделяли остальные ратты деревни. Она говорила спокойно, как рассуждают о погоде или сплетнях о властях и торговцах.

Рилга поднялась на ноги и приветливо обвела взглядом собравшихся.

– Давайте я накрою на стол, Рискнувшие, – она уже присвоила им звание, и Сорину это невероятно польстило. – Вы с дороги, устали наверняка, проголодались. Первосортных изысков не обещаю, но сытыми вы точно будете хорошо спать.

Шари встала из-за стола.

– Я могу помочь, – в ней всё больше росла симпатия к Рилге. Несмотря на усталость после дня пути, ей очень хотелось разделить обязанности хозяйки дома.

– Я буду рада, – благодарно посмотрела на неё Рилга.

После еды Сорин прилёг на диван отдохнуть. Хозяйка дома ничуть не возражала, когда он устроился на трёх подушках. Главное, сказала она, чтобы ноги в ботинках не закидывал. Сорин смущённо пообещал такого не делать.

Чтобы не заснуть, он достал из одной из сумок ножик и деревянный брусок. Последний он, по-видимому, захватил ещё из дома. Это была почти полностью вырезанная статуэтка. Расправив рубаху, чтобы на неё, а не на пол, падали все мелкие опилки и стружки, Сорин начал ковырять поделку острием ножа. Даже в положении лёжа ему это было в удовольствие и, стоит признать, получалось хорошо.

Тари отправился растрясать съеденное в полётах. Перед этим он с благодарностью поклонился Рилге за предоставленный его друзьям кров. Она ответила ему тем же, но в более озорной и насмешливой манере. Несмотря на её преданную религиозность – Рилга хоть и не просила других, но сама молилась перед ужином, – она не боялась Тари. Он мог быть потомком Мудрого Дариса, сказала она, но сейчас он играет роль друга и наставника, а не бога. А значит, и относиться к нему нужно соответственно.