За едой предпочтительно молчали. Закончив, путники не спешили собираться. Они продолжали сидеть – переваривали как еду, так и ту часть путешествия, что уже осталась позади.

– Значит, будем искать Рилгу? – спросила Шари брата.

– Да. Это рискованно, но попытаться стоит. Через Ремтак самая короткая дорога до поездов до столицы. Я бы не хотел отклоняться от курса.

– А если жители деревни захотят нас прогнать или, того хуже, подраться? – она рассматривала все перспективы, стараясь оставаться объективной, но всё же ей было неприятно говорить об этом в присутствии Энея. Тот, в свою очередь, словно отключился и не слышал совершенно ничего.

– Если так, то мы уйдём, – спокойно отвечал Сорин. – Не нужно ни с кем ссориться. Я знаю, что Эней не имеет никакого отношения к радикальным специалистам, но если ратты из Ремтака имеют такие претензии, мы не можем заставить их принять Энея. Так что мы просто уйдём без стычек.

– Хорошо.

– Я могу пробраться незаметно, – внезапно сказал Эней.

Сорин и Шари непонимающе воззрились на него.

– Я уже говорил, – низко пояснял он, – вы, ратты, не поднимаете головы. Меня не заметят, если я буду осторожен. Пройду по крышам.

– Нет, – категорически отрезал Сорин.

Абсолютно согласная с ним Шари нахмурилась.

– Эней, ты не должен думать о чём-то подобном.

– Исключено, – всё так же был уверен в своём решении Сорин. – Ты часть команды, ты один из спутников, ты будущий Рискнувший, Дарис их подери! Ты не должен прятаться только потому, что какие-то старики решили злиться на всех геранов Верхнего мира.

– У них есть повод, – попытался поспорить Эней.

– Нет, – более мягко вторила брату Шари. – Это не повод, это оправдание бессмысленной вражде. Отжившая своё месть.

Кивнув, Сорин решил закрыть эту тему окончательно.

– Если будет совсем плохо, мы уйдём, – повторился он. – Но ты, друг мой, не будешь прятаться и сбегать, как какой-то вор. Ты с нами.

– Хорошо, – покорно склонил голову Эней.

До деревни путь прошёл в тишине. Негласным лидером при спуске с холма выступил Тари: вышагивая в ровном темпе во главе группы, он прокладывал дорогу сквозь траву. Никто ни с кем не разговаривал, каждый был сосредоточен на своих мыслях. Шари опасалась возможного плохого приёма гостей в Ремтаке, но доверилась Сорину. Ей было легче от того, что сложные решения ложатся не на её плечи.

Атмосфера накалилась мгновенно сразу на входе в деревню. Видя необычных путников, ратты прекращали свои занятия и провожали их взглядами, в которых мешались удивление и злоба. Старики поднимались с насиженных мест, словно готовились дать бой пробравшимся в лагерь лазутчикам. Никто не предпринимал попыток приблизиться, пока путешественники не прошли дальше в Ремтак. Когда же вокруг них не осталось свободного от домов пространства, жители деревни медленно стали окружать гостей.

Сорин остановился и подал знак остальным сделать то же самое. Шари ощутила, как напрягся за её спиной Эней, но не могла ободрить его взглядом. Её глаза перебегали от одного недовольного лица в толпе к другому. Здесь были ратты разных возрастов, телосложения, сферы деятельности. Она заметила, как рядом стоят мальчик лет шести, ещё недавно пинавший сдутый мяч, и взрослая женщина, вышедшая из огорода и вытиравшая руки от земли и травы. Их всех объединяло одно.

Прежде чем Сорин успел обратиться к толпе, из неё вышел крепкий ратт, сжимавший в руке топорик. От вида оружия Шари ощутила, как её пробил холодный пот. Всё шло хуже, чем они могли ожидать.

– Что вам здесь нужно? – требовательно спросил парень, решивший говорить от всех.

Сорин поднял руки, чтобы их видели все. Шари сделала то же самое, демонстрируя, что у них нет никаких враждебных намерений. Эней с интересом проследил за этим жестом, явно сталкиваясь с ним чуть ли не в первый раз. Затем неуверенно повторил его, чтобы поддержать брата с сестру. Тари стоял на месте и обводил раттов режущим взглядом.

– Мы лишь путешественники, – миролюбиво сказал Сорин. – Направляемся в Лоунпат. Мы решили…

– В Лоунпат можно попасть и другой дорогой, через старую каменоломню, – перебил его парень. – Идите отсюда, вам здесь не рады.

Его острые слова имели чёткую направленность. Шари будто кожей могла ощутить на себе прицел невидимого ружья. Она закрывала собой Энея от говорившего, но и за его спиной стояли другие ратты, словно выдыхающие волны презрения. В её представлении вокруг них сейчас сновала волчья стая, окружая жертву.

– Через каменоломню идти больше трёх дней, – аккуратно объяснял Сорин, – и недавно на тех дорогах случились оползни. Этот путь небезопасен.

Из толпы послышались выкрики:

– А нам всё равно!

– Да! Уходите!

– Вышвырните эту птицу из Ремтака!

Парень с топориком взмахнул свободной рукой в попытке утихомирить раттов. Он явно сдерживал и себя самого, чтобы не перейти к драке. Возможно, думала Шари, их всех пугало присутствие грифона. Это могло быть единственной причиной, почему их ещё не разорвали на части.

– Послушай, – парень обратился лично к Сорину, – мы всегда готовы принять путешественников, – его слова не соответствовали тому, что видела Шари. – Но пока это, – перевернув оружие и показав навершием на Энея, он наморщил нос, – это… вместе с тобой, тебя и остальных здесь видеть не хотят. Понятно?

Сорин тяжело вздохнул. Шари понимала его: сложно под давлением такой злобы оставаться приверженцем дипломатии. В ней одновременно мешались страх и нетерпение. Каждая жила кричала о том, скорее бы всё закончилось, и неважно чем: дракой или бегством. Лишь бы не это томительное ожидание.

Но Сорин стоял на своём.

– Мы всего лишь идём мимо. Нам нужно пройти к большой дороге, ведущей в Лоунпат. Если остаться здесь на ночь не получится, мы готовы уйти, только дайте нам пройти сквозь Ремтак.

И снова толпа взревела:

– Да гоните их отсюда!

– Сейчас я этим курицам перья-то пообщипаю!

– Почему он связался с тварью Верхнего мира?

– Посмотрите на грифона, о Мудрый Дарис!

– Убирайтесь вон.

На этот раз потребовалось больше времени, чтобы угомонить шум. Парню пришлось поворачиваться к своим соплеменникам, махать руками и просить их остановиться. Пока он отвернулся, из толпы рядом с Тари вылезла юная ратта, Шари дала бы ей не больше одиннадцати лет. Она с любопытством смотрела на путников, а потом тихонько предложила:

– Может, пускай они пройдут?

На неё тут же зашипели, Шари даже увидела, как её хлестнул кто-то хвостом по уху, а потом затолкали вглубь толпы. Ей стало обидно за девочку.

Внезапно гомон стих. И случилось это не благодаря стараниям парня с топориком. Толпа сменила курс и теперь глядела в другую сторону. Эней и Шари могли видеть, тогда как Сорину пришлось мотать головой и приподниматься на носках, чтобы понять, куда все смотрят.

Единственная фигура приближалась к собравшимся раттам. Это была женщина с длинными каштановыми волосами. Её хвост направлен точно вверх, словно готовый пронзить облака вместе со всем Верхним миром и небом над ним. Она высоко держала голову, приплюснутый нос сердито втягивал воздух, будто женщина вот-вот начнёт ругаться насчёт всего на свете.

– Что за публичное изгнание вы здесь устроили, олухи? – ей не пришлось кричать, чтобы быть услышанной. Все внимали её недовольству молча.

Из толпы к ней вышел старик, рыжина волос которого уже растеряла блеск.

– Не лезь в это, Рилга, – велел он женщине, – это дело не требует твоего вмешательства.

– Не требует? – язвительно переспросила она. – То, что вы готовы выставить за порог невинных путников или даже избить их, не требует моего вмешательства?

– Твоё место в часовне, вот и сиди там! – выкрикнул кто-то несмелый в толпе.

Рилга прищурилась. Парень с топориком вышел к старику, чтобы поддержать его.

– Прости, Рилга, но это правда. Здесь геранам не будут рады никогда. Пусть они уйдут.

– Милосердная Исаара проповедует прощение, – голосом, совсем далёким о тех, каким читают молитвы, проговорила Рилга. – А вы, видно, так и не научились жить дальше.