– Дядя! – с искренней радостью Шари обвила его руками, носом втянув запах усталости.

– Привет, свет мой, – уютным гортанным тоном встретил её объятия Ямок.

Недолго постояв на пороге, они прошли внутрь дома. Из-за дядиной спины Шари увидела бесстрастное лицо Кливара. Он стоял с немым вопросом, стоит ли ему также входить.

После той встречи Шари не рассчитывала увидеть его так скоро. В неловкости не зная, что сказать, она сделала жест рукой, приглашая Кливара зайти. Он кивнул.

– Дядя! – наигранно бодро воскликнул Сорин, поднимаясь на ноги. После коротких объятий с похлопываниями по спине они оба сели за стол. Шари встала позади брата, сложив руки вместе за спиной. Кливар остался стоять у двери, показывая непричастность к происходящему.

Ямок откашлялся.

– Итак, дети мои, – покровительственно начал он, – рад видеть вас обоих на месте.

– Что же за интерес привел тебя сюда? – с намёком на насмешку спросил Сорин.

– Не паясничай, – дядя пригрозил ему указательным пальцем. – Как будто я не имею права навестить любимых племянников.

Шари посмотрела на Кливара в поиске ответов. Тот покачал головой, советуя ей не влезать в конфронтации. Он был прав, признавала она.

– Твой график не перестаёт меня удивлять, дядя, – продолжал Сорин. – То мы не видимся неделями, то ты второй вечер подряд горишь желанием увидеться со мной. Я могу решить, что у тебя появился повод за мной следить.

– Как грубо, – Ямок сделал вид, что обиделся, – я оскорблён. Как тебе не стыдно устраивать подобное на глазах сестры, Сорин?

– Я могу попросить её отвернуться.

Они сверлили друг друга взглядами, и Шари становилось горячо находиться в той же комнате. Она видела, что дело не ограничилось чтением нравоучений в последнюю их встречу. И спор, разгоревшийся тогда, продолжал полыхать до сих пор.

Ей надоело. Она слишком устала для чужих продолжительных разборок.

Уткнувшись обеими руками в столешницу, она привлекла к себе внимание.

– Перестаньте, оба. Дядя, мы очень рады тебя видеть, честное слово. Но ответь, ты пришёл по какому-то поводу или мне поставить подогреваться чай, чтобы посидеть большой дружной семьёй?

Кливар вздрогнул на месте. Шари, заметив это, тоже покрылась мурашками.

Ямок посерьёзнел.

– Я пришёл проверить, не сварились ли мозги в мастерской у моего дорогого племянника, чтобы он отправился в Запретный Дворец, как и хотел.

– Как видишь, не сварились, если я всё ещё в состоянии отвечать тебе, – нахмурился Сорин.

– Не сварились, раз ты всё ещё здесь, – Ямок повёл бровью.

В течение всего разговора его хвост оставался неподвижен, выдавая непоколебимую уверенность и стойкость. В свою очередь, хвост Сорина мотался из стороны в сторону от напряжения.

Дядя посмотрел на Шари.

– Я благодарен, что ты, свет мой, проявила благоразумие. Прости, что не пришёл сам в тот раз.

– Ничего страшного, – кивнула она, – мы с Кливаром хорошо поболтали.

Она почувствовала, как это польстило Кливару.

– Я рад, – честно улыбнулся Ямок. – И я рад, что ты, Сорин, никуда не идёшь. Перестань вести себя как ребёнок, не иди на поводу у мимолётных желаний.

Шари видела, как застыли напряжённые плечи брата.

– У тебя есть ответственность перед семьёй и перед самим собой. И эта ответственность здесь, в Стирданоре. Ты не можешь просто так разбрасываться своей жизнью, становясь Рискнувшим и идя куда глаза глядят.

С каждым словом Сорин всё мрачнел и мрачнел. Смесь тоски и злости выражалась в том, как слегка опустилось его лицо, как всё медленнее и дальше раскачивался хвост. Шари молилась Дарису, чтобы брат не сорвался прямо сейчас.

– Если бы Овейна была здесь, ты бы получил категоричный отказ, Сорин. Неужели ты бы и тогда пошёл? Против решения матери?

Даже Кливару стало ясно, что Ямок ходил по тонкому льду. Он не мог ничего сказать, но шумно переступил с ноги на ногу, ударив каблуком сапога по стене. Видно, это был своеобразный знак, потому что дядя сдержался после произнесённых слов. Он протянул руку и коснулся плеча Сорина.

– Послушай, я говорю всё это не из злости, – его голос стал мягче, – но ты же понимаешь, что здесь, – он обвёл руками комнату, – здесь остаётся слишком многое, чтобы ты мог так запросто уйти. Оставить Шари, работу, дом. У тебя просто нет такого выбора, Сорин.

– Я знаю, – совсем поникнув, согласился с ним он. – Да, ты прав, дядя.

Поднявшись на ноги, Ямок потрепал его по рыжим волосам.

– Я знаю, что ты ушёл из мастерской, – более добродушно звучал его тон. – Если захочешь вступить в ряды стражи, только скажи. Начнём тренировку немедленно.

– Я пока подумаю, – ушёл от ответа Сорин.

– Ну думай.

Стянув ягодку с миски на столе, Ямок отправил её в рот. Затем подошёл и мокро поцеловал Шари в щёку.

– Приглядывай за братом, свет мой, – ласково погладил он её по голове.

– Конечно, – кивнула она.

Сорин встал, чтобы проводить дядю. Следом за ними вышли Кливар и Шари. Внезапно Ямок остановился, словно что-то вспомнил.

– Кстати говоря, до меня дошли слухи, что у вас крышу проломило. Не покажете, в чём тут дело?

– Да, сарай старый, крыша совсем прохудилась, – легкомысленно ответил Сорин.

– Пойдём посмотрим, – предложил помощь дядя.

Здесь у них поводов для ссоры не нашлось. Они обошли дом и прошли во внутренний двор в направлении сарая.

«Твоё убежище, Сорин, стало новостью недели в Стирданоре, – подумала Шари. – И единственной вещью, насчёт которой вы с дядей решили не ругаться сегодня».

Они остались с Кливаром вдвоём стоять у входа в дом. Шари облегчённо выдохнула – с каждой минутой ей всё больше и больше хотелось, чтобы день подошёл к концу. Кливар обеспокоенно осмотрел её.

– Выглядишь изнурённой, Шари.

– Чувствую себя в десять раз хуже, – вздохнула она. Перед ней стоял тот, с кем не нужно было притворяться бодрой и стойкой. – Последние несколько дней… ох, Дарис, как-то тяжело.

– Сорин не давал тебе спуску? – сочувственно заметил Кливар.

«Дело не только в нём, – про себя добавляла Шари. – Ты даже не представляешь, что творится здесь. И я не хочу, чтобы представлял».

Ей было совестно не рассказывать всего. Вот он, стоял перед ней, готовый помочь, даже если ему это не нравится. Сами боги, как сказал бы Сорин, тычут её носом в возможность отвести душу.

Но приходилось держаться. Не ради себя, но ради брата и, наверное, самого Кливара.

– Всё будет нормально, – с тонкой улыбкой посмотрела на него Шари. – Больше никаких разговоров о Запретном Дворце, Кливар. Дальше будет проще.

– Если Сорин решится пойти в стражу, обещаю изматывать его. Настолько, что хватать его будет только на то, чтобы доползти домой и лечь спать.

Она рассмеялась.

– Спасибо.

Взаимное молчание заглушало переговоры на заднем дворе. Стемнело. Голубые облака, скрывающие Верхний мир, неторопливо плыли по синему небу. Шари стало прохладно, но откуда-то нашлись силы стоять в ожидании и не замечать холода. Она чувствовала, как Кливар смотрел на неё, но не подавала виду. Ей было жаль.

– Как твоя служба? – решила нарушить тишину она. – После возвращения ничего не изменилось?

– Нет, всё по-прежнему, – отведя взгляд, отвечал он. – Зелёные набираются сил, чтобы отвечать старшим, Ямок раздаёт приказы, приезжие торговцы достают нас жалобами на потерянный товар, бестолковый народ, Дарис бы их побрал.

– Ты останешься в Стирданоре?

– Придётся, – с неожиданной неохотой признался Кливар. – Я хотел бы отправиться на юго-восток.

– К Бурлящему Ручью? – неверяще пробормотала Шари.

– Да. Там требуется вся помощь, которую можно сыскать. Напуганные ратты в лучшем случае бегут оттуда сломя голову, а в худшем – устраивают беспорядки. Звериная Зараза достаёт даже не заболевших.

– Но как же… – не понимала она, – тебе нельзя туда. Разве ратты вообще могут там появляться?

– Деревни закрыты на карантин, альды ведут исследования. Я слышал что-то про иммунных раттов, помогающих им, – встретив её обеспокоенный взгляд, Кливар смягчился, – но я не хочу прямо в карантинную зону, если ты об этом. Беспорядки случаются до ручья, возле застав и на мосту. Вот где я должен быть.