– А моего брата ты навряд ли увидишь в ближайшее время. Он очень занят на работе, в мастерской. Он подмастерье по работе с деревом. Очень талантливый, – с гордостью подчеркнула Шари. – Правда, иногда слишком увлекается.

– Вы живёте вдвоём?

– На данный момент, да. Наша мама путешествует с караваном артистов. Она известна своими танцами и предсказаниями. Её зовут Овейна, может быть, ты слышал о ней?

Он нахмурил брови, вспоминая, мог ли слышать о бродячей танцовщице.

– Возможно, – уклончиво ответил Эней. – Не уверен.

– В общем, она нечасто бывает дома. Она в принципе не любит засиживаться на месте. Путешествует с труппой, отправляет нам письма и деньги, просит беречь дом. Иногда мама возвращается в Стирданор.

Шари старалась подавить эмоции, как это удавалось Энею. Она не хотела показаться ему слишком чувствительной, когда дело касалось её семьи. Ему ни к чему было знать, что она думает о матери и её образе жизни и какую жизнь ведут они с Сорином.

Она думала, что он спросит об отце, но Эней молчал. Его явно интересовало что-то ещё, однако он словно не мог сформулировать вопрос правильно. Шари начинала напрягать его склонность к осторожной речи, но поделать она ничего не могла.

Чай уже был выпит. В камине догорали угли. Она встала, чтобы разжечь пламя вновь, подкинула дров и, втянув глубоко воздух, шумно подула на оранжевые всполохи. Пришлось повторить процедуру несколько раз, прежде чем древесина схватилась. Шари провела тыльной стороной ладони по лбу, стирая налипшую золу.

За хрустом горящих поленьев послышался топот по крыше. Она подняла голову, как будто рассчитывая что-то увидеть. Улыбнулась одними губами и села обратно за стол.

– Тари вернулся с прогулки, – прокомментировала она. – Даёт нам знать, что всё в порядке.

– Я рад, что всё благополучно, – кивнул Эней.

На этом он не остановился, хотел продолжить и высказать, наконец, свой вопрос, но замер. Как будто в горле застревали слова, силясь вырваться наружу и царапая всё внутри. Шари видела его нетерпение и то, скольких усилий ему стоило подавлять его.

– Ты хочешь спросить что-то ещё? – подбодрила она его.

– Я не знаю, имею ли право спрашивать подобное, учитывая всю твою помощь и гостеприимство, Шари, – с удивительным спокойствием Эней говорил о своём затруднительном положении.

Её заинтриговало, что же такое ему хочется выведать у неё.

– Уверена, всё будет в порядке, если ты спросишь, – успокоила она его. – Если нет, я прямо тебе скажу.

– Как пожелаешь, – кивнул он.

Отодвинув кружку в сторону, Эней очень внимательно вгляделся в её лицо, точно отпечатывал каждую деталь в своём сознании. Такое пристальное внимание не обрадовало Шари, хотя и не слишком смутило. Она ждала.

– Почему ты здесь?

Ей почудилось, будто прогремел выстрел. На секунду оглохнув, Шари дёрнула головой и с недоумением усмехнулась.

– Боюсь, я не поняла вопроса. В каком смысле, почему?

– Ты… не выглядишь, как ратт, – пояснил Эней. – У тебя нет хвоста, уши не маленькие и не круглые, волосы светлые, да и фигура не та. Нетрудно догадаться, что ты…

– Ах вот ты про что! – с улыбкой понимания прервала его Шари. Она и думать забыла о том, что её внешность выделяется среди других раттов. – Это вполне обыкновенный вопрос! Да, я непохожа на остальных раттов. Такое случается, что ребёнок ратта рождается без хвоста, это редкая мутация, но иногда бывает. Я один из тех редких случаев. Меня часто задирали в детстве из-за внешних изъянов, но со временем, как и к Тари, ко мне привыкли. Я, конечно, не эталон красоты среди раттов, но себя стесняться мне нечего. Так уж вышло.

Этого было недостаточно. Шари видела, что её объяснений не хватило Энею, у него всё ещё был огонёк непонимания в глазах. Он подавил его, самостоятельно ответив на свои вопросы.

Ей бы хотелось ещё поговорить с ним. Узнать о Верхнем мире, рассказать о Среднем то, что она знает, поговорить о расах, о сходствах и различиях геранов и раттов. Шари хотела бы узнать и самого Энея больше, чем он ей позволил пока что, но она не хотела напугать его напором.

«Он один в незнакомом месте, ранен и растерян, – осознавала она. – Если я буду доставать его, это ничем хорошим не закончится».

Стало ясно, что на сегодняшний день хватит. У них обоих появилось над чем поразмыслить. Работу с утра никто не отменял, и Шари хотелось лечь поскорее спать. Она приготовила лёгкий ужин и, в тишине поев вместе с Энеем, пожелала ему доброй ночи. Мудрый Дарис не подвёл её – он заботился о тех, за кого она просила.

Следующим днём земля окропилась первым холодным дождём. Для всех раттов это было знаком, что тепло недолго ещё задержится на их земле. Укутанные в плащи, они торопливым шагом семенили по делам, втянув голову в плечи и поджав длинные хвосты.

Поймав капли на лицо, пока ещё дождь стеной не обрушился в полную силу, Шари поспешила к госпиталю. У неё не было верхней одежды с собой, чтобы укрыться, поэтому пришлось бежать сломя голову, чтобы не зябнуть. Уже не беспокоясь, она могла смело вскидывать голову вверх и вглядываться в клубящиеся тучи. Их разрывало молниями, но гром отдавался где-то вдали, совсем не над Стирданором.

Ей представлялось, как ревущие горные великаны поднимаются с колен, а грифоны грозными воителями воздуха ведут хозяев к победе в битвах за их миры.

Она улыбалась и думала, что подобные мысли нужно рассказать Лиссару. Ему вообще многое следует рассказать. Шари одолевали противоречивые мысли, и только он мог помочь ей в них разобраться.

Вдалеке, за высокой крышей библиотеки, она разглядела что-то. Сначала решила, что ей показалось, но затем убедилась, что действительно увидела большие крылья. Это не было бы странным, если бы крылья были тёмными, – Тари может летать где ему вздумается, никто не осмелится и слова сказать грифону.

Однако крылья, которые увидела Шари, были белыми. Она моргнула, и видение исчезло, будто его смыло рухнувшей каплей дождя.

«Показалось? – предположила она. Но уверенности не было. – Не думала, что гераны любят летать под дождём. А Эней вообще сейчас может летать?»

Следом за видением появилась тёмная фигура. Тут не было никаких сомнений: это Тари. Широко распахнув крылья, он подставил клюв струям дождя и замер как статуя, стоя на парапете. Если бы грифон сейчас закричал, Шари бы вряд ли его расслышала. Она несколько мгновений любовалась его застывшей вдали фигурой и сумела расслабиться.

«Даже если Эней решил прогуляться, Тари с ним. Значит, ничего плохого не случится», – с облегчением вздохнула она.

В госпитале было тихо. Пахло лекарствами и если бы Шари спросили, то белым цветом. Для неё это был странный приторный запах, который неуловимо кольцевал вокруг головы, но не давал вдохнуть себя полной грудью. На входе на неё неодобрительно посмотрел стражник – другой, не тот, который по-дружески пропускает её тайком – а одна из сестёр протянула полотенце. Шари вытерлась, извинилась за беспорядок, который не успела развести, и прошла по коридору.

Она не слышала гомона больных, скучающих по беседам в общем холле. Работники госпиталя ходили медленно, словно сонные насекомые. Раздавался гул крутящихся колёсиков тележки с лекарствами.

Шари не была готова к тому, что ждало её в палате Лиссара. Войдя внутрь, ещё не слыша новостей, уже почувствовала что-то неладное. Он лежал, вытянув ноги на постели и накрывшись тёплым одеялом. Опять что-то писал, намного медленнее, чем в прошлый раз, рука едва выводила слова. Из обыкновенной бледности цвет его кожи приобрёл серость, круглые ушки слегка дрожали. На шее виднелись блёклые красные пятна. К руке Лиссара крепилась трубка с медленно капающим лекарством. На тумбе рядом с постелью стояло ещё больше препаратов. Окно наполовину зашторено, на столе еда, до которой почти не дотрагивались.

Он выглядел хуже. Шари уже видела такое, и это не переставало её пугать.

На её приход Лиссар мягко улыбнулся и выронил тетрадь из рук.