- Ну приехали, - Кай упер руки в бедра. - А нахрена нас сюда именно сейчас забросили, если с водой такие напряги? - поскреб практически лысый затылок, улыбнулся догадке. - Чтоб Флину не пришлось спасать нас от тысячи и одной инфекции? Во влажности же даже пустяковые царапины гниют, а не заживают.

- И поэтому тоже, - кивнул Йенс. А потом внимательно на него посмотрел и вдруг спросил: - Так что там с рейтингами?

Каю понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить утренний разговор и его вполне однозначный подтекст.

- У меня полный порядок, - Кай шагнул к Риттеру. Рейтинг не просто стремился вверх, он подскочил с нуля до сотни за секунду. - А у тебя?

Протягивая руку, Кай еще помнил о камерах. Но стоило коснуться руки Йенса, как он на них наплевал. Все равно материал будут отсматривать и монтировать, все лишнее вырежут. Занятие сексом ничуть не более интимный процесс, чем отправление естественных нужд, а Кай уже вторые сутки делал это “под прицелом”.

Йенс же оказался иного мнения на этот счет. Остановив потянувшегося к нему Кая ладонью, он шепнул:

- Фонарь выключи.

- Ага... - Кай дотянулся, выключил фонарь, стянул со лба камеру и вернулся на прежнюю диспозицию.

В этот раз Йенс его не остановил, и Кай с размаху впечатался грудью в его грудь. Над ухом раздался отчетливый смешок, и Йенс ухватил его за подбородок, поворачивая голову под удобным для поцелуя углом.

А потом наклонился, и Кай довольно замычал: целовался Йенс фантастически. Грубовато, напористо, не спрашивая никаких разрешений и уверенно идя в атаку.

- Тебя в армии, похоже, не только окопы копать учили, - заметил Кай, оторвавшись, чтобы перевести дыхание.

- А тебя на съемочной площадке? - Йенс поднял руку и провел двумя пальцами ему по губам, с силой их сминая. - Я видел твой фильм, - прошептал хрипло. - Хотелось сделать так, - он сунул пальцы ему в рот.

Каю достаточно было посмотреть Йенсу в глаза, чтобы все понять без лишних уточнений. Округлив губы, Кай плотно обхватил пальцы, кончиком языка погладил загрубевшую кожу, а потом подался вперед, к Йенсу… и вниз, повинуясь давлению легшей на затылок ладони.

Никто и никогда не смел так беззастенчиво ему приказывать. Вставая на колени, Кай отрешенно подумал, что, если бы не темнота, перед глазами бы плавали черные круги - так возбуждала его эта ситуация и, главное, крепко обхватившие голову пальцы.

Сейчас он не мог видеть лица Йенса - в темноте глаза не слезились, но острота зрения сильно падала, спасибо хроническому ожогу роговицы. Но все равно Кай знал: Йенс смотрит. И зрачки у него огромные, а взгляд - голодный и бездонный.

Стащить с Йенса трусы оказалось непросто: перенапряженный член так натянул тесное “гнездо”, что места для маневра не осталось. Но Кай все-таки справился: опустил их с бедер и поймал губами головку.

Пальцы на затылке одобрительно сжались, и собственный член дернулся, пуская по позвоночнику сладкую волну возбуждения. Сосать Кай умел и любил, и теперь буквально накинулся на Йенса, поощряемый большой ладонью.

“Только не кончи слишком быстро!”- мысленно просил Кай. Он хотел успеть насладиться этим крупным крепким членом, дрожью пальцев на собственном затылке и шумным, тяжелым дыханием.

Но быстро кончил вовсе не Йенс. В какой-то момент в глазах стало по-настоящему темнеть от возбуждения, и Кай поддался ему: запустил руку в трусы и сжал пальцы вокруг головки. Этого и пары быстрых движений хватило, чтобы с мычанием слить на песок.

Стоило удовольствию отступить, оставляя за собой только короткие щекотные вспышки, как руки на затылке стали еще жестче. Одна переместилась Каю под челюсть, заставляя запрокинуть голову, вторая надежно удерживала, не давая отстраниться.

Кай понял, чего хочет Йенс, за секунду до того, как большой, каменно-твердый член скользнул глубоко в горло.

Так глубоко и с такой силой его еще в рот не брали. Шалея от незнакомых ощущений, Кай отмахнулся от первоначальной инстинктивной реакции, расслабился и доверился чужим рукам, всем своим существом понимая: Йенс не причинит ему вреда. И точно. Большой член входил до предела, распирал собой горло, перекрывал дыхание, но ровно до такой степени, чтобы доставлять этим удовольствие, а не боль.

Кай успел прочувствовать все: и как разом напряглись все мышцы Йенса, и тот миг небытия перед тем, как удовольствие сорвет тормоза и бросится по телу, сминая все на своем пути. Наверное, если бы не кончил только что, Кай слил бы вместе с Йенсом, даже не прикасаясь к себе, - просто от ощущения сопричастности.

Он не сразу поднялся с колен: сидел, уткнувшись лбом Йенсу в бедра и просто дышал. Не было ни мыслей, ни чувств - только абсолютное удовлетворение.

Наконец Йенс помог ему встать и - к удивлению и удовольствию Кая - снова его поцеловал.

- В реальности лучше, - шепнул он коротко.

Кажется, Кай был готов кончить и в третий раз, если бы был второй. Его хотели - девушки, почтенные матери семейств, молодые парни и мужчины "элегантного" возраста. Ему об этом говорили - на тусовках, на красных дорожках, в бесчисленных сообщениях в соцсетях. Одна поклонница даже писала бумажные письма. Но никогда и никто не поднимал его рейтинг парой слов.

Отвечать вслух Кай не стал: просто поцеловал Йенса в ответ.

На обратном пути в лагерь они молчали, но это не ощущалось как неловкость. И, забравшись под навес, Кай даже не сомневался, подкатываясь Йенсу под бок. Тот обнял его за плечи и тесно прижался к коже больным бедром. Желать доброй ночи Кай не стал, а вот в быстром поцелуе в темноте отказать себе не смог.

Впрочем, Йенс не стал отказывать тоже.

Марвин с удобством расположился в шезлонге, закурил первую на сегодня сигарету и пригубил кофе.

Кофемашина была капсульная, и настоящим этот латте можно было назвать с большой натяжкой, но, учитывая, где сейчас был Марвин, напиток оказался божественным на вкус.

На ближайшие почти семь недель его домом будет переделанный грузовой контейнер. Но в нем был установлен генератор, а на крыше расположились солнечные батареи, так что у Флинна был не только горячий кофе, но и холодные пиво, газировка и соки.

А на понедельник и пятницу была договоренность, что будет приходить катер с материка. Приветливая женщина лет тридцати из местных согласилась готовить и упаковывать в биоразлагаемые одноразовые контейнеры готовые блюда, а администратор съемочной группы - закупать разные фрукты, шоколадные батончики и сигареты. Марвину оставалось разогревать еду в микроволновке и "хоронить" отходы в яме неподалеку от обустроенного в лучших традициях сортира - никаких "поз орла", добротный стульчак! - чтобы быть абсолютно довольным жизнью.

Он не должен был ехать сопровождающим. Черт возьми, он в принципе не должен был участвовать в этом дурацком шоу! Марвин был всего лишь оператором, и как так вышло, что он оказался вдруг ответственен за целую кучу знаменитостей - один Маккензи чего стоил! - ведало только какое-то местное развеселое божество.

Самое смешное: на этом острове у него даже камеры не было. Оператор без камеры! Это где такое видано?

Зато под ногами болтался чемодан с лекарствами первой необходимости, бинтами, жгутами и уже набранными шприцами "От того" и "От другого". Пока знаменитости изволили добираться до отправной точки путешествия, попивая Дом Периньон в удобных креслах первого класса, Марвин трое суток в поту и почти в бреду запоминал, как и что сделать, чтобы свалившаяся на его шею всемирно известная задница дотянула до вертолета с парамедиками и реанимационным оборудованием на борту.

Но пока что шел третий день, а никто даже диарею не схватил. Или мужественно справлялись своими силами?.. Камеры, спрятанные в разных углах острова, пришлось по-тихому подправить. Это входило в его задачи - следить, чтобы картинка была хоть немного отлична от “дерево, дерево, камень”. Так что в первую же ночь Флин запаковался в дождевик и переустановил камеры так, чтобы те были направлены на лагерь. Также в его распоряжении была парочка передвижных камер и два дрона. Всем этим богатством он с удовольствием развлекался от рассвета до заката. Впрочем, камеры ночного видения были тоже, но, кроме разгуливающих по джунглям Маккензи с Риттером, смотреть в них больше было не на кого.