– Ты боишься? – спросила Мёрфи.

– Может, и да. – Я вздохнул. – Я был там, внизу, пару раз. Не видел ничего хорошего.

– Как ты собираешься поступить?

– Как с логовом вампиров. Я пойду первым – со щитом. Когда что-нибудь набросится на нас, я задержу его, а ты пристрелишь.

Мёрфи серьезно кивнула. Я проглотил комок страха, застрявший в горле. Теперь он угнездился в желудке, словно кусочек льда. Я поставил щит, и его окружил тот же холодный бело-голубой свет, каким сияла моя пентаграмма. Я приготовился в случае необходимости использовать свой жезл и зашагал вниз по лестнице, вслед за своим заклятием, которое вело к Джорджии.

Старая кирпичная лестница закончилась грубым каменным скатом к земляному полу. Вода текла по стенам, ручейками бежала по туннелю. Мы двинулись вперед, сквозь ветхое здание, похожее на бывшую школу, судя по сгнившим грудам древесины и одинокой грифельной доске, лежавшей на скошенном полу. Следующий участок туннеля был по колено затоплен ледяной грязной водой. Дальше пол поднимался, туннель с грубо обтесанными стенами заворачивал за угол и приводил в широкое помещение.

Это была пещера с низким потолком – по крайней мере, низким для меня. Большинство людей не ощутили бы никакого дискомфорта. В трех футах от входа пол исчезал в безмолвной темной воде, простиравшейся далеко за пределы досягаемости моего магического синего света. Мёрфи встала рядом со мной, и фонарик на ее пистолете серебристым копьем пронзил сумрак над озером.

Там, на каменной плите, выступавшей из воды не более чем на пару дюймов, лежала Джорджия.

Свет фонарика Мёрфи играл на ней. Джорджия была высокой – в туфлях на изрядном каблуке она вполне могла бы смотреть мне прямо в глаза. Когда мы познакомились, она была тощей, как аист, с вьющимися волосами. Прошедшие годы сгладили все угловатости ее фигуры, подчеркнув врожденную уверенность в себе и рассудительность, и теперь она казалась весьма привлекательной, почти красавицей. Обнаженная, она лежала на спине со скрещенными на груди руками, неподвижная, словно надгробное изваяние, лишь грудь время от времени приподнималась, указывая на то, что девушка еще жива. Ее кожа побелела от холода, губы посинели.

– Джорджия? – позвал я, чувствуя себя дураком, однако мне в голову не пришло другого способа проверить, в сознании ли она. Джорджия не пошевелилась.

– Что теперь? – спросила Мёрфи. – Ты отправишься за ней, а я тебя прикрою?

Я покачал головой:

– Слишком просто.

– Почему?

– Потому что так не бывает. – Я склонил голову, легонько прижал кончики пальцев ко лбу между бровями и сосредоточился, чтобы пробудить Зрение.

Все чародеи обладают Зрением. Назовите это шестым чувством или третьим глазом – у каждого создания, знакомого с магией, есть внутреннее Зрение. Оно позволяет разглядеть окружающие тебя мировые энергии – жизнь, смерть, волшебство. Я не всегда с легкостью могу понять увиденное, а иногда оно весьма неприглядно, но все, что Зрение открывает чародею, навечно остается с ним – яркое, разноцветное, никогда не тускнеющее.

Поэтому будьте осторожны с тем, на что собираетесь посмотреть. Мне не нравится это делать. Никогда не знаешь, что именно увидишь.

Однако сейчас я должен был понять, какая магия отделяет меня от Джорджии, поэтому особых вариантов быть не могло. Я включил Зрение и Взглянул на нее.

Воду пронзали скользкие щупальца зеленоватого свечения – какое-то заклинание, прямо под безмятежной поверхностью. Потревожь воду – и оно сработает. Но как – неизвестно. Камень, на котором лежала Джорджия, тускло пульсировал, испуская угрюмое фиолетовое сияние, которое свивалось в медленные, гипнотические спирали. Тут явно имело место связывание – нечто, не дававшее Джорджии пошевелиться. Еще одно заклинание окутывало саму Джорджию – облако темно-синих искр, мерцавших на ее коже, особенно густое вокруг головы. Заклятие сна? Отсюда я не мог различить деталей.

– Ну? – поинтересовалась Мёрфи.

Я закрыл глаза, выключил Зрение, по обыкновению испытав легкое чувство дезориентации – не до конца прошедшее похмелье усилило эффект, – и рассказал о заклинаниях Мёрфи.

– Что ж, – заметила она, – я очень рада, что среди нас есть чародей. Иначе так и пришлось бы торчать здесь, не зная, что делать дальше.

Поморщившись, я подошел к кромке воды.

– Это водная магия. Коварная штука. Я попытаюсь снять охранное заклинание на поверхности озера, затем доплыву до Джо…

Без всякого предупреждения вода у моих ног вскипела. Уродливая клешня размером с пару баскетбольных мячей выстрелила из озера и вцепилась в мою лодыжку.

Я издал боевой клич. Конечно, многие люди, не знающие меня, легко могли бы принять его за вопль ужаса, но поверьте: это был именно боевой клич.

Тварь, кем бы она ни являлась, свалила меня с ног, пытаясь затащить в воду. Я видел скользкий, влажный черный панцирь. Нацелив на монстра жезл, я выкрикнул:

– Fuego!

Стрела огня толщиной с мой большой палец сорвалась с конца жезла, врезалась в воду, и та мгновенно вскипела. Заклинание ударило в панцирь твари с такой силой, что просто оторвала от него клешню. Я поднял щит – бледный, хрупкий на вид купол голубого свечения, появившийся прежде, чем разошелся пар над водой, и отполз на пятой точке подальше от берега, отчаянно дергая ногой в попытке стряхнуть клешнистую конечность, которая по-прежнему держала мою лодыжку.

Вода вскипела снова, и еще один скользкий панцирный монстр вцепился в меня. И еще один. И еще. Десятки тварей спешили к нашему берегу, и созданная их напором волна вознеслась на фут над поверхностью озера.

– Панциревики! – крикнул я и выстрелил огнем в ближайшего монстра, отпугнув его. – Это панциревики!

– Плевать, – сказала Мёрфи, открывая прицельный огонь.

Третий панциревик получил три пули в середину панциря и лопнул, точно вареный лобстер.

Это дало мне секундную передышку. Я поднял жезл и попробовал кое-что новенькое, объединив огненный залп с магией щита. Нацелив жезл на берег, сконцентрировался и проревел:

– Ignus defendarius!

Вспыхнул столп огня, достаточно яркого, чтобы ослепить. Концом жезла я провел по берегу черту, и, касаясь камня, пламя перескакивало на него, пока не сформировало непроницаемую линию между нами и водой. Матовая огненная занавесь высотой три фута отделила нас от панциревиков. С другой стороны занавеси донеслись всплески и сердитый скрежет.

Стоит огню погаснуть, и водяные монстры-фэйри снова накинутся на нас.

На поддержание стены уходило много энергии, и через некоторое время я мог просто отключиться. Хуже того, это был огонь – и ему требовался кислород, а в душных туннелях кислорода не слишком много. Если он весь выгорит, нам будет нечем дышать. Из всего этого следовал вывод, что у нас в запасе остались считаные секунды и действовать надо быстро.

– Мёрф! – крикнул я. – Ты не могла бы понести ее?

Она посмотрела на меня широко распахнутыми голубыми глазами, держа пистолет нацеленным на панциревиков.

– Что?

– Ты сможешь ее нести?

Скрипнув зубами, она отрывисто кивнула.

На опасную секунду я встретился с ней глазами и спросил:

– Ты мне доверяешь?

Огонь трещал. Вода кипела. Пар шипел.

– Да, Гарри, – прошептала она.

Я улыбнулся:

– Прыгай в огонь. Беги к ней.

– Бежать к ней?

– И поторопись, – добавил я, поднимая левую руку и сосредотачиваясь. Мой защитный браслет, начав мерцать голубоватым светом, быстро накалился добела. – Скорее.

Мёрфи сорвалась с места и перепрыгнула стену огня.

– Forzare! – завопил я, вытягивая левую руку и высвобождая силу.

Я изменил форму щита, превратив его в прямую полосу шириной около трех футов. Она проходила сквозь стену огня, простиралась над водой и достигала камня, на котором лежала Джорджия. Мёрфи приземлилась на мостик из чистой энергии, удержалась на ногах и побежала, летя над озером к бесчувственной молодой женщине.