Дождик меж тем стал ослабевать. А когда извозчик свернул на тихую улочку с раскидистыми клёнами, он уже совсем прекратился. И я сквозь вымытый дождём воздух увидел прямоугольное трёхэтажное здание из красного кирпича со стрельчатыми окнами и черепичной крышей. Перед строением раскинулся крошечный сквер с забором, похожим на пики, выстроившиеся через равные промежутки пространства. Ворота оказались гостеприимно распахнуты, а на кованой калитке висел мокрый после дождя плакат.

— Петроградский университет познания магии имени Карла Юнгера ведёт набор студентов до тридцать первого августа сего года включительно, — прочитал я слова на плакате и тотчас в голове вспыхнули воспоминания Никиты.

Он с большим теплом относился к этому учебному заведению. Оно открылось всего несколько лет назад, но уже успело прославиться свободными нравами, прогрессивными преподавателями и дерзкими научными статьями. Здесь предпочитали учиться способные, но не особо родовитые и богатые дворяне. А те, кто мог похвастаться деньгами и длинным хвостом благородных предков, постигали науки в более старых и престижных заведениях.

Хм-м-м, а мне вполне подходит этот университет, ведь даже книжный червь Никитос считал его хорошим, а он мог ошибиться в выборе чего угодно, кроме учебного заведения.

— Милейший! — бросил я извозчику. — Останови возле ворот университета.

— Дальше не поедем, ваше благородие? — удивился мужик, памятуя о моих грандиозных планах посетить почту и доходный дом.

— Нет.

Он пожал плечами и выполнил мой приказ. А я заплатил ему за дорогу сущие копейки, поскольку цена на услуги извоза складывалась из преодолённых вёрст, а мы проехали всего ничего.

Наш с Гришкой дуэт выбрался из фаэтона, миновал ворота и пошёл по мелким лужицам к зданию университета.

— Хочу на всякий случай узнать какие у них условия, — бросил я крепышу, задумчиво хмурящему лоб. — А ты посиди тут на скамеечке, да полюбуйся на эти гранитные бюсты с серьёзными рожами.

Гришка послушно кивнул, смахнул капли воды со скамеечки и поставил на неё наши мешки с вещами. А я с одним лишь саквояжем в руке взбежал по трём широким ступеням и оказался в небольшом холле с мозаичным чёрно-белым полом. Тут за стойкой обнаружилась только строгого вида женщина в коричневом платье с белым воротником и такого же цвета кружевными манжетами. Её глаза вперились в меня, а левая бровь вопросительно изогнулась.

— Добрый день, сударыня, — вежливо поздоровался я и двинулся к стойке, слыша эхо от своих шагов. — Позвольте осведомиться о зачислении на первый курс вашего университета. Что для этого требуется?

Женщина приветственно кивнула и указала взглядом на доску, висевшую на голубой стене. К ней были приколоты три листа бумаги. Я понятливо улыбнулся, подошёл к доске и принялся скользить взглядом по машинописным строкам.

Итак, для поступления требовались документы, деньги и собеседование. С первыми у меня всё было в порядке. Вторых в должном количестве не имелось. А вот собеседование можно было пройти сегодня же до пяти часов вечера, а завтра и послезавтра уже выходные.

Я почесал затылок, мучительно хмуря брови. Конечно, выбор учебного заведения слегка спонтанен, но учиться однозначно надо. Возможно, мне придётся задержаться в этом мире на долгие годы, а тут самые хорошие места под солнцем у сильных, образованных магов. Да и просто настоящее преступление не развивать такой дар, как у меня. К тому же нынче уже конец лета. Ежели не поступлю сейчас, то придётся ждать целый год.

Придя к подобным выводам, я посмотрел на третий листок, где описывалось собеседование, а затем спросил у неразговорчивой дамы:

— Сударыня, а где сто шестая комната?

Женщина указала рукой в сторону левого коридора. Я благодарно кивнул и в одиночестве двинулся в указанном направлении. Однако уже возле двери с медным номером «106» мне посчастливилось увидеть резную скамеечку, на которой восседал крупный парень с прыщавыми щеками и колючими зенками. Он вольготно развалился на одном конце скамеечки, а на другом — скромно примостилась миловидная длинноволосая шатенка с большими карими глазами трепетной лани.

Между ними оставалось место для еще одного человека, но я предпочёл усесться на широкий подоконник, поставить рядом саквояж и сухо произнести:

— Сударь, сударыня, доброго дня. Позвольте узнать, за кем я буду?

— За мной, — грубо бросил парень и покосился на девицу, проверяя её реакцию. Та вздрогнула от его голоса, слегка кивнула мне и положила ладошки на скрытые платьем бёдра.

Здоровяк насупился, а под его сальным, низким лбом завозились ясно читаемые мысли. Этот хрен явно хотел произвести впечатление на милашку. Но как это сделать? Сладкоречивым соловьём он точно не был, а потому в его ограниченной картине мира существовали лишь два способа заинтересовать девушку: сила и деньги.

— Кем будешь? — вальяжно бросил он мне, вытянул ноги и откинул корпус, чтобы даже сидя смотреть на меня как бы свысока.

— Александр Платонович Грибов, — насмешливо представился я именем одного из известнейших усопших местных поэтов. Никитосу он очень нравился.

Девушка удивлённо посмотрела на меня и выгнула брови. А я украдкой подмигнул ей и усмехнулся одной стороной рта. Та улыбнулась, но тут же прикрыла губки холеной ладошкой и покосилась на здоровяка.

— Грибов значит? Не слыхал о таком, — проронил баран, погладил квадратный подбородок с мерзким юношеским пушком и презрительно добавил: — Видать, не шибко известен твой род. А я вот Пётр Гаврилович Самсонов. Нашу семью вся Алексеевская губерния знает. Да чего губерния? Наша фамилия и в столице на слуху. Земли у нас много. Скотины тоже хватает. Есть даже пара заводов.

Парень снова покосился на шатенку, но та не продемонстрировала желания броситься на его бычью шею. Наоборот, в её глазах заплясали смешинки. Уж она-то точно знала, кто такой Александр Платонович Грибов.

Баран нахмурился, засопел, резко поправил рукав сюртука и почему-то гневно посмотрел на меня.

— Какой у тебя дар, Грибов? Небось совсем крошечный. А у меня вот третья ступень! Способность — земля.

— Наверное, эта способность хорошо помогает при поиске желудей.

Девушка не выдержала и прыснула в ладошку. А здоровяк пошёл красными пятнами, вскочил на ноги и прошипел:

— Насмехаешься надо мной, глист?! Зубы лишние?!

— Тише-тише, сударь. У вас сейчас грудная жаба случится. Придётся ветеринаров вызывать, — уже откровенно ядовито проговорил я, понимая, что лучше сразу поставить ублюдка на место.

— Сукин сын! — яростно выдохнул Здоровяк и попытался правым джебом вбить мой нос в затылок. Но я легко уклонился, пропустив его кулак над плечом. Сжатые пальцы дворянина врезались в раму с такой силой, что аж стёкла жалобно зазвенели.

Их звону вторил испуганный вскрик побледневшей шатенки:

— Прекратите, судари!

Но на ее крик никто не обратил внимания.

Сидя на подоконнике, я молча пнул урода ногой в пах. Тот болезненно завыл, схватился за причиндалы и весьма удобно согнулся. Я ловко соскользнул с окна, схватил башку козла и впечатал её в край подоконника. Дворянин замычал от боли, а мне под ноги упал его передний зуб. Замечательно! Просто замечательно! Но этого мало! Моё колено смачно вонзилось в печень противника, отправив его рыхлое тело на светло-жёлтый паркет.

— Что тут происходит?! — грозно выпалил вылетевший из кабинета брюнет с сединой на висках и аккуратной бородкой, переходящей в бакенбарды. Его широкие брови оказались сведены над тонкой переносицей, а окружённые мелкими морщинками глаза требовали немедленного ответа.

— Вот этот сударь напал на этого сударя! — лихорадочно объяснила ситуацию шатенка, указав пальчиком сперва на встающего с пола урода, а потом на меня.

— Он оскорбил меня! — рыкнул мой противник, которого из-за недавнего удара в печень перекосило на правый бок. — А опосля ещё и зуб выбил! Вот, глядите!

Баран шагнул к шатену и раззявил окровавленную пасть. Мужчина гадливо отшатнулся. И у него даже рука пошла ко лбу, явно чтобы перекреститься, но он подавил своё желание и сердито спросил у меня: