Дома его ждал другой сюрприз. Он еще не успел открыть дверь, как услышал зуммер телефона.

«Подождут! Кому нужно, на сотовый перезвонят!»

Аппарат перестал трезвонить лишь затем, чтобы через несколько секунд выдать новый сигнал. Парфен снял трубку и совершенно неожиданно для себя услышал голос Тарасова:

— Мне нужно срочно с тобой встретиться.

— Когда и где?

— Через двадцать минут — на Северном.

— Хорошо, — только и оставалось сказать ему.

— Уезжаешь? — довольно холодно поинтересовалась Таня.

— Через час вернусь, — бросил он и, чтобы не слышать новых вопросов, быстро вышел из квартиры.

— Что-нибудь срочное? — Наверное, интонации в голосе молодого человека показали его раздражение. Тарасов, прежде чем ответить, окинул его долгим, серьезным взглядом, затем сам спросил:

— А ты что, был очень занят?

В голосе капитана проскользнула неприкрытая ирония. Парфен чуть не вспылил, но вовремя сдержался.

— Да нет, просто… я в городе случайно на Костю наткнулся! — вдруг выпалил он.

— А его помощника, подожди, как его… Чалого, да, ты не видел? — поинтересовался Тарасов.

— Нет, Костя один был! — несколько удивленно ответил Парфен. Удивился он тому обстоятельству, насколько равнодушно воспринял его информацию капитан ФСБ. Почему он тут же не хватает его за грудки? Почему не кричит: «Где?!»

— Где ты его видел? — Вопрос все же последовал.

Григорий подробно описал все обстоятельства этой неожиданной встречи.

— Ладно, об этом после, — выслушав его, ответил Олег Андреевич. — Завтра у луневских банкет намечается в любимом вашем заведении — в «Ласточке». Нужно организовать конфликт. Причем так, чтобы ваши группировки вошли в плотную контру. Задача ясна?

— Яснее некуда.

— Ну так действуй!

Когда Григорий вернулся в квартиру, Татьяны не было.

Организовать дружескую попойку было делом несложным. Всегда готовый покутить, Чемодан живо откликнулся на его предложение. Еще пара ребят поддержали их в этом начинании. Сложнее было организовать дело так, чтобы было «все правильно». Не придумав ничего лучшего, Григорий решил сыграть на самом простом — на бабах.

Прикинув все за и против, он главным действующим лицом своего замысла избрал Витьку Чемодана. Они заранее прихватили баб и на двух машинах двинулись к «Ласточке».

Луневских, как он определил, было десять человек. Время Григорий выбрал безошибочно: ребятки были уже изрядно навеселе. Причем осталась догуливать одна «пехота» — наиболее серьезные братки уже покинули заведение.

Когда они в количестве восьми персон вперлись в зал, противоположная сторона дружно уставилась на них.

— Зря мы сюда прикатили, — тихо заметил один из его парней.

— Пацаны, это наш кабак? — живо поинтересовался Парфен.

— Наш!

— Ну так в чем же дело?

Гулянка развернулась полным ходом. Денег на водку Парфен не жалел. Как он и ожидал, развития событий долго ждать не пришлось. Вскоре один из луневских бойцов начал клеиться к одной из девок, которых они привезли с собой. Оставалось только вовремя усечь момент.

— Твою кобылу уводят, — между делом, как бы невзначай бросил он Чемодану.

— Кто?! — враз завелся тот.

— А вон тот, с бегемотовской харей.

— А где она?

— Может, собираться пошла. Хочет втихаря с ним свинтить.

— Ну и падла!

Витек ринулся наводить порядок. Даму он застал возле туалета и принялся ей втолковывать нормы общественной морали, втолковывать доходчиво, что если она приехала с ним, то именно с ним должна и уехать. Та строила испуганные честные глаза и клялась, что ни о чем другом и не думала аж с самого утра. Успокоившийся Витек оставил даму в покое и вернулся за стол.

— Нормалек! Куда она на хрен денется, — самодовольно объявил он бригадиру, усаживаясь за стол.

— Твоя баба, — равнодушно ответил Парфен, пожав плечами.

Дальнейшее развитие событий не заставило себя долго ждать. Парфен заметил, что едва Чемодан вернулся, луневский, которому приглянулась баба, тотчас навострил к ней свои лыжи.

— Пошли, братва, курнем? — предложил Парфен. Его поддержала пара ребят. Еще не доходя до пятачка перед туалетами, Григорий услышал такой разговор:

— Я с Витей приехала, с Витей и уеду!

— Да кто такой твой Витя? Хочешь, я ему все разом объясню?!

— Опа, пацаны! За Чемодана базар идет! — Парфен переглянулся со своими. Те мгновенно навострили уши.

Когда они вывернули из-за угла, на пятачке происходили следующие события: бычара держал подругу Чемодана за руку, а та пыталась вырвать ее изо всех сил.

— Эй, братан, оставь девушку! — опередил Парфена один из пацанов его бригады.

— А кто ты такой, чтобы мне указывать?

— Оба-на! Да мы крутые, да?!

— Да я тебя на части порву, лошара!

— Н-н-на!

Кулак чемодановского кореша впечатался в скулу луневского братка.

— Пошли все вон! Волдырь, останься!

Бац — оплеуха зоновского кореша отбросила Гришку в угол.

— Ты что же, падла, делаешь?! Я тебе пацанов доверил, а ты, урод, что творишь?!

— Мирон, я не виноват! Бузу они устроили!

— Э-эх, хорошо, что вчера ты мне не попался! Я бы тебя без базара замочил! Ты же мне всю малину обосрал! — сжал пудовые кулаки Мирон.

— Дай хоть рассказать!

— Базарь!

Гришка начал рассказывать, как все было.

— …Когда мочилово началось, я тормозить всех стал. Пацаны тормознулись, а я кричу: «Кто тут у вас старший?» А тот, белобрысый: «Кони, валите на улицу, иначе мы вас тут всех сделаем!» И ствол тянет! Это в нашем же кабаке! Ну вот и пришлось его уложить, пока он наших не пошмалял! Орал: «Лошары помойные!»

— Блин, ты же их «бугра» замочил!

— А чего же он такой гнойный? В чужом кабаке — как хозяин? Баклан тупой!

— Ладно, — Мирон как-то по-новому взглянул на Гришку. Равнодушно, холодно, совершенно без эмоций. — Через час стрела с луневскими. Рамсить сам за себя будешь.

Встретились они на шоссе далеко за городом. Луневские приехали масштабно, на пяти тачках. Мирон не взял никого — Гришка, водила и пара пацанов, тех, что были вчера в кабаке.

Парфен понял сразу, что при неудаче он станет козлом отпущения. Проклиная в душе и Тарасова, и самого себя, он настраивался на разговор. За всю дорогу Мирон сказал только одну фразу:

— Решать Козырь будет. Как он скажет, так и поступим.

Хоть Мирон и не признавал старую масть, но в третейские судьи «высокие договаривающиеся стороны» выбрали именно уважаемого всей Москвой законника.

Козырь внешне отличался от Севера и больше всего по внешнему виду напоминал седовласого патриарха. Такого, какими изображают святых на церковных иконах. Прибыл он к месту сборища на новеньком «Порше». В его сопровождении было всего два человека. Выслушав обе стороны, он задал только один вопрос:

— Кто первый ствол достал?

— Он первый шмальнул! — вытаращив глаза, заорал один из луневских братков, тыча пальцем в Парфена.

— Я не спрашиваю, кто шмальнул, — едва покосившись в сторону бойца, уточнил свой вопрос законник. — Я спрашиваю, кто первым вытащил ствол?

Луневские какое-то время молчали, зная, что первым вытащил оружие их бригадир. Но шила в мешке не утаишь, пришлось колоться.

— Захар, — обратился Козырь к лидеру луневских, — ты не прав. Увози свою бригаду. И вы езжайте.

Это касалось Мирона, Гришки и пацанов. Разборка закончилась. Обратно ехали так же молча.

— Твое счастье, — уже в офисе заметил Мирон, все так же скучно глядя на помощника. — Иначе не быть тебе живым.

— Я знаю, — коротко отозвался Гришка и неожиданно взорвался: — А что?! Всем ублюдкам рыла подставлять?! Пусть ноги вытирают?!

— Ты не плюй кипятком, — поморщился на его вспышку Мирон. — Знаешь, в какие бабки мне козыревское судейство обломилось?

— Отдать?

— Засохни!

На некоторое время повисла напряженная тишина. Григорий почувствовал, что в их отношениях с Мироном возникла глубокая трещина.