— Ясно, — коротко резюмировал парень и, посмотрев вдруг на Макарова, строго сказал: — Пореже мечи! У нас все же деловой разговор.

Мишка отложил вилку и торопливо прожевал. Гришка понял, что из них двоих незнакомый парень играет роль главного. Во всяком случае, вел он себя именно так.

— Доверять ему можно? — серьезно спросил парень с золотой цепью.

Мишка горячо подтвердил, что его армейскому другу можно доверять на сто процентов.

— Смотри, головой за него отвечаешь, — строго объявил старший и некоторое время молча смотрел на Гришку, словно решая для себя, стоит затевать разговор или нет!

— Ладно, — наконец выдохнул незнакомец, — зовут меня Санек, кличут Чалый. Можешь звать или так, или так. Пятьсот баксов хочешь заработать?

— Хочу. А что нужно делать? — поспешно отозвался Григорий. Сколько раз потом он клял, проклинал себя за это поспешное «хочу»! Но слово вылетело, а оно, как известно, не воробей…

— Ну и отлично! — чуть улыбнулся Чалый. Однако взгляд его оставался серьезным и каким-то настороженным. — В детали тебя посвятит Миха. Отдыхайте, только не как вчера. Чтобы вечером в норме были!

— Заметано! — отозвался Макар.

Чалый распрощался с обоими корешами и покинул кабак.

— Давай сначала поедим как следует! — сразу же предложил Макар, едва они остались вдвоем. — Мне с похмелья так жрать охота!

«Тебе всегда жрать было охота!» — улыбнулся в мыслях Парфенов, вспоминая друга в армии, но вслух согласился с ним — время было уже обеденное, а он с утра ничего не ел. Наташка, кроме водки и пива, ничего ему не предложила. Да и любовные утехи требовали пополнения калорий.

Они заказали грибную солянку, шашлык из баранины и некоторое время молча работали челюстями. Гриня один раз только оторвался от еды и задал давно мучивший его вопрос:

— Макар, а кто это был?

— Санек? — сразу врубился тот. — Бригадир наш.

Гришка не стал задавать тупых вопросов, поскольку сразу понял, в какой «бригаде» трудится его друг. Закончив с едой, они вышли на свежий воздух, и, как вчера, Макар предложил Гришке «Мальборо». Парни закурили.

— Что делать-то мне нужно будет? — наконец решил задать главный вопрос Григорий.

— Пошли в тачку, — зыркнув по сторонам, махнул рукой приятель. — Короче, есть один барбос, — сев на свое место и дождавшись, пока устроится Гришка, принялся объяснять суть дела Михаил. — Он мешает нашему бизнесу. Пацаны решили его слить… Да ты не пугайся! — усмехнулся он, заметив, как напрягся его Гриша. — Никто тебя его шмалять не заставляет. На стреме с рацией постоишь, а потом три сотки баксов в карман положишь.

Некоторое время Григорий молчал, а решившись, спросил:

— А где же я рацию возьму?

— Не переживай, все тебе Чалый даст. Годится?

— Годится.

— Ну и отлично! — с явным облегчением выдохнул Макар. — Встречаемся в шесть за твоим домом. Я заеду. Отдохни, чтобы к вечеру был как огурчик.

— Не гони, все в норме будет! — Гришка сказал это больше для того, чтобы подбодрить себя.

— Ну и отлично. — Михаил завел мотор, и через секунду «девятка» тронулась с места. — Сейчас я тебя отбуксую домой, а вечером — как договорились!

— Заметано!

Отец и мать накинулись было на Гришку, но он только отмахнулся от них. По сравнению с тем, что ему предстояло вечером, их взбучка за ночное отсутствие была просто комариной суетней. Впрочем, и ругались-то родители больше для проформы — Гришка уже давно жил самостоятельной жизнью.

Остаток дня он провел в своей комнате, рассматривая армейские фотографии. Улыбаясь, он вспоминал те или иные радостные и грустные моменты своей службы. У него неожиданно испортилось настроение.

«Чего ты боишься?! Да половина твоих сверстников живет именно так! — пытался убедить себя Григорий. — Или ты на лоток хочешь пойти, всякой шушерой торговать за сто рублей в день, из которых ты половину там же и прожрешь?!»

Но тревога все равно не отпускала его.

Там-там — стучали колеса, и поезд при этом слегка покачивало из стороны в сторону. Джим-джим — где-то дальше скрипело в такт покачиваниям.

Двое первоходков тоже улеглись спать, заняв свои нары. Однако уснуть они так и не смогли и так же, как Гришка, глодали свои нелегкие думки. Только дед тихо посапывал на полке. Этап — привычная для него штука.

Парфенов тоже никак не мог уснуть. «Зачем я вышел тогда из дома?!» — стиснув до боли зубы, думал он.

Мишка приехал, как и обещал — ровно в шесть. Его «девятка» резко затормозила около одиноко стоящей фигурки Гриши.

— Падай, — непринужденно произнес Макаренко, указывая взглядом на сиденье рядом с собой.

Григорий сел. Едва машина тронулась с места, Макар, по своему обыкновению, врубил музыку так громко, что закладывало уши! Минут двадцать длилась эта пытка, затем молчание надоело Макаренко и он вырубил магнитофон.

— Как настроение? — преувеличенно бодрым голосом спросил Михаил. Гришка сразу заметил это.

«Переживает, — решил он, — ведь перед своими головой за меня поручился!»

— Нормальное, — громко отозвался Гришка. Чересчур громко.

И третий раз Гришка заметил, что машина идет по тому же, что и накануне вечером да и сегодня днем, маршруту. Только на сей раз, немного не доезжая «Снежинки», тачка резко свернула налево и оказалась возле небольшого двухэтажного дома, построенного еще во времена Сталина.

«Кафе» — гласила вывеска над дверью, в которую устремился Михаил. Григорий не отставал от своего друга.

Заведение напоминало «Снежинку» так же мало, как куцая дворовая псина чемпиона собачьей выставки. Правда, претензии на изящество все же были, но незначительные.

За крайним столиком собралась компания из трех парней. Двоих из них Парфенов не знал. Одеты незнакомые парни, как заметил Гриша, были неброско: один — в просторном балахоне с капюшоном и спортивных штанах. На ногах — кроссовки. Второй — в джинсах и темной майке. На ногах — также кроссовки. Третьим был сам Саша Чалый.

— А вот и братаны, — улыбнулся он Мишке и Григорию, поднимаясь. Двое других тоже встали и пожали руки вновь прибывшим.

— Ну что? Прикинем все еще раз? — оглядев собравшихся, предложил Чалый.

Все согласились. Гришка благоразумно молчал.

— Короче, вот план дома. — На столе появился тетрадный листок с нарисованной шариковой ручкой схемой. — Наш клиент вырулит отсюда. Обычно с ним катается боец, но сегодня его не будет. Баба, к которой он поедет, живет на третьем. Гудок, — обратился он к невысокому парню в балахоне с капюшоном, — ты стоишь за второй дверью. Три шага клиент делает по ступенькам — и он твой. Работай лучше сразу в голову.

— А он меня не засечет? — засомневался киллер.

— Не-а, — уверенно ответил Чалый. — Там темно. Пацаны еще утром патрон с лампочкой от стены отодрали! Короче, едва Григорий маякнет тебе, работай! Ты, — переключился он на Гришку, — стоишь вот здесь…

Уже изрядно стемнело. Парфенов, стоявший рядом с аркой, молил бога, чтобы коммерсант передумал ехать к своей любовнице. Он уже жалел, что ввязался в это дело. Еще недавно все ему представлялось игрой, и, только стоя тут, с рацией в руках и стволом в кармане, который Чалый дал на всякий случай, он до конца осознал, что принимает участие в самом настоящем убийстве. Вскоре проедет человек, которому разнесут затылок из пистолета.

Но отступать уже было поздно и оставалось только молить, чтобы вишневый «Мерседес» по какой-то причине не приехал. Но вот послышался звук движущегося авто, и «Мерседес» с сидевшим за рулем мужчиной средних лет в больших квадратных очках вкатил во двор. Проехал он всего в паре метров от Гришки. Парень хорошо разглядел будущую жертву. Едва машина миновала арку, Гришка повернулся к машине спиной и достал рацию.

— Клиент прибыл. Один, — сказал он заранее условленную фразу. — Как понял?

— Во дворе кто-нибудь есть? — неожиданно услышал он взволнованный голос киллера.