— Ну что? — поинтересовалась Татьяна, встретившись с ним на остановке метро.

— Дома уже побывали, — хлопнув по машинально сорванному кленовому листу ладонью, с кислой миной констатировал Парфен сей грустный факт.

— Может, не стоит идти? — не сводя с молодого человека испуганных глаз, в который раз спросила Татьяна.

— Стоит, — выдохнул Григорий. Другого выхода просто не существовало — без денег нечего было и думать, чтобы куда-то податься. Он решительно направился по улице к девятиэтажке, предупредив девушку:

— Стой здесь и жди меня.

Григорий неторопливой походкой подошел к подъезду и, как ему казалось, незаметно посмотрел по сторонам.

Ничего особенного он не обнаружил. Глиняного цвета старая «Нива» стояла у зеленого забора и раньше. Судя по слою пыли, владелец оставил ее там давным-давно. Резвая дворовая малышня не обращала на него никакого внимания. Пенсионерок на лавочках он интересовал еще меньше. Облегченно вздохнув, Парфен торопливо поднялся. У двери он остановился и замер.

«Как же я сразу не подумал! — мысленно хлопнул себя ладонью по лбу парень. — Зачем им торчать на улице, когда они могут меня и в квартире спокойно взять!»

От неожиданной мысли выступил холодный пот на висках.

Григорий застыл, не решаясь открыть дверь и войти в квартиру. Некоторое время он стоял и прислушивался, не удастся ли уловить хоть малейший звук. Занятие это оказалось бесполезным, и он только зря потерял минут десять времени. Прошедший вниз по лестнице мужчина с солидным брюшком недоверчивым взглядом посмотрел на Григория.

«Что ты, в самом деле, как баба!» — подстегнул парень сам себя и полез в карман за ключами.

Дверь легко открылась, и Григорий поспешно юркнул в прихожую, закрыл ее за собой. Застыл, было слышно только биение собственного сердца, готового, как ему казалось, выскочить вон из груди. Но шли минуты, и никто не выбегал из комнат, не крутил ему руки. Успокоившись, Парфен прошел в зал, заглянул в спальню, которую занимал Свирид. Собрав все имеющиеся в квартире деньги, он пересчитал их. Вместе с лежащими до этого у него в кармане получилось почти четыре штуки баксов и семь тысяч рублей.

Обрадованный удачей, Парфен захлопнул за собой дверь и быстро сбежал вниз по лестнице. На площадке первого этажа краем глаза он заметил двух мужиков средних лет, ожидающих лифта.

— Ну что он не едет! — Один в раздражении хлопнул ладонью по кнопке. Второй посмотрел на Григория и отвернулся. Все это Парфен отметил про себя автоматически — мысли его уже были у остановки метро, где его дожидалась любимая девушка. Григорий так и не понял, что с ним произошло, все случилось невероятно быстро! Словно неведомая сила подхватила его и шмякнула физиономией о бетон лестничной площадки. Пошевелиться он не мог совершенно — спину придавило чем-то тяжелым. Руки пребольно заломили назад, так, что на мгновение потемнело в глазах. Потом он почувствовал, как на его запястьях сомкнулись два стальных кольца.

«Конец!» — подумал он и тут же услышал подтверждение своей мысли:

— Не дергаться, сука! Уголовный розыск!

Капитан Тарасов сидел в синей «девятке», припаркованной напротив дома, в котором молодые бандиты сняли квартиру. Отсюда замечательно просматривался подъезд. Тридцатитрехлетний капитан высунул руку с сигаретой в окошко. Сизый дымок лениво поднимался вверх с тлеющего окурка. Безветрие стояло полное.

Его напарник — оперуполномоченный Ходаков Артем Михайлович, один из двух «вечных старлеев» в их управлении. Он на пять лет старше следователя, и Олегу Андреевичу Тарасову было искренне жалко мужика. У Маркова — другого старшего лейтенанта, переходившего в погонах с тремя звездочками лишних лет десять, — была совсем прозаическая причина. Он был любитель крепко заложить за воротник. Вовку в любой момент могли турнуть из органов, но шеф умудрялся его выгораживать. Марков был опер от бога и умел раздобыть нужную информацию буквально на пустом месте. А Артему, как считал Тарасов, просто хронически не везло. Начало службы у того было вполне хорошее, и к положенному сроку он должен был стать капитаном, но произошла неприятная история — Ходакова обвинили в превышении служебных полномочий. Разобрались, обвинение сняли, но представление перенесли. И с того момента пошло-поехало, словно заговорили мужика! Четвертая звездочка упорно не желала быть на погоне, хоть ты тресни!

Сейчас Артем Михайлович сидел на заднем сиденье и потягивал кефир из бумажного пакета. Он только что сжевал два гамбургера, которые и составили весь обед бывалого опера.

— Вот ты скажи, Олег, откуда они берутся? — решил философией разбавить скуку наблюдения старшой.

— Кто? — лениво переспросил капитан, наблюдая, как из нужного им подъезда вылетел мальчуган лет десяти с мячом в руках.

— Да киллеры эти сопливые! «Киллеры» — тьфу! Убивец — просто, по-русски, раньше называли! А то — «кии-ллеры»! Тьфу!

— Да черт их знает! — отозвался капитан. Ему не хотелось загружать голову чем-то отвлеченным. Мысль в ней сейчас крутилась совсем практическая и очень даже для Олега Тарасова полезная — начальник отдела шел на повышение, и капитан прикидывал свои шансы занять его место.

— Нет, ты мне скажи, — не отставал от него настырный опер, — откуда их такая прорва вдруг образовалась?! Вон по ящику каждый день показывают — тут грохнули, тут у подъезда пристрелили! А то, глядишь, из гранатомета засадили! Прямо Чикаго, а не Москва!

Тарасов опять промолчал, правильно рассудив, что Михалычу нужно просто выговориться. Час назад он беседовал с матерью одного из этой пары сопляков, что прикончили Ваську Улыбку. Того, что ночью скончался в больнице. Опрашивал, а сам стакан и пузырек с валерьянкой под рукой держал. Бедную женщину каждую минуту отпаивать нужно было. Да и родители второго тоже не в лучшем состоянии.

— Раньше ведь как было, — продолжал меж тем свои рассуждения старлей. — На «мокрое» шли в крайнем случае и, главное, — из-за понятий! Принципы свои воровские блюли строго, не то что сейчас! И к нам отношение другое было! Мента замочить — это ж неслыханное дело было! За это сразу — вышка! Да и меж собой резались редко! В основном бытовуха. Перепились, жена утюгом мужу по башке — этого и тогда навалом было, хотя все равно меньше, чем сейчас…

— Погоди, — предостерегающе поднял руку старший группы, прекращая гневный монолог Михалыча. — Кажется, наш идет!

— Где? — сразу забыл обо всем, кроме дела, матерый опер. Он быстро опустил стекло со своей стороны и напряженно всмотрелся в молодого человека, торопливо идущего к контролируемому дому.

— Брать где будем? — сразу осведомился он, проверяя оружие.

Капитан подумал и предложил:

— Давай на выходе из подъезда? С лавочки дернемся и заластаем кабанчика!

— Олег, давай лучше на площадке первого, — поразмыслив совсем немного, посоветовал Михалыч. Он пояснил свою точку зрения: — У этого пащенка ствол. Не дай бог, успеет пальнуть — ранит или подстрелит кого! Потом хлопот не оберешься!

«И то верно!» — мысленно согласился с ним Тарасов.

Меж тем парень боязливо огляделся и вошел в подъезд.

— Пошли, — распорядился Тарасов, и сотрудники милиции быстро покинули свой наблюдательный пост.

— Выходит — пропускаем. Затем — по ногам и в браслеты!

Выслушав капитана, Артем Михайлович согласно кивнул. Последний инструктаж был совершенно лишним — предстоящее задержание не казалось ему трудным. Но старший есть старший!

— Ну, сколько он там будет ковыряться? — раздраженно хлопнул по стене ладонью капитан.

«Нервничает Олег», — подумал, мысленно усмехаясь, бывалый старлей.

— Идет. Пешком идет, — едва заслышав звук торопливо спускающегося по лестнице человека, сразу решил Ходаков. На преступника у него с годами уже выработался профессиональный нюх.

Действительно, навстречу им спешил Парфенов Григорий — их «клиент». Ходаков зевнул и отвернулся, стараясь ничем не показать свой интерес к убийце. Олег раздраженно хлопнул ладонью по кнопке лифта и выругался.