В дверь легонько стукнули, и в кабинет вошла секретарь.

— Тамир Адамович, Виктор Каримович, прошу следовать за мной. Весь коллектив в сборе и ждет вас.

— Благодарю, Елена.

Тамир с Виктором вышли из кабинета.

В большом светлом зале царил гул. Работники переговаривались, скрывая за нервными смешками неуверенность в своем завтрашнем дне. Как только Тамир вошел за своими безопасниками, шум и гам стих, превратившись в настороженную тишину. Уголок губ Тамира пополз вверх — от него ждали чего-то ужасного и жестокого. Ведь именно безжалостными монстрами люди до сих пор и представляли себе оборотней. Что ж, для тех, кто будет лгать, изворачиваться, отлынивать, воровать, халатно относится к своим обязанностям и посмеет проявить неуважение он таким и окажется. Лентяям и дармоедам места здесь не будет. Толковых, преданных, порядочных и трудолюбивых людей Тамир ценил, никогда не гнобил и никого незаслуженно не обижал. Мог только позволить себе спровоцировать человека с одной лишь целью — узнать, на что тот способен в трудной ситуации. Он хотел знать, с кем имеет дело и на кого можно положиться. Так что время покажет, из чего слеплены эти люди.

В зале он учуял несколько оборотней и оборотниц. Одиночек, которые захотели самостоятельной жизни, не вливаясь ни в чью стаю. Такой выбор оборотнями тоже уважался. Прошли те времена, когда стая резала стаю, и победители насильно оставляли при себе членов стаи поверженного вожака. Сейчас борьба между лидерами кланов шла в иных сферах: науке, вооружении, медицине. Каждый стремился обогатиться и захватить свои рынки сбыта.

Отогнав ненужные мысли, Тамир вздохнул полной грудью и его будто повело…

Мысли, выстроенные в чуткую цепочку, рассыпались грудой бесполезных звеньев. Сердце, до этого сокрытое ото всех, скованное и обожженное, заколотилось в груди с бешеной скоростью, грозя выломать ему ребра. Зверь внутри, учуяв для себя нечто бесценное, заволновался. Да так, что когти готовы были вспороть кожу на руках. Перед глазами на миг появилось видение полной луны и все поплыло, затрепетало, кровь зашумела прямо в ушах, и, казалось, от этого грохота лопнут барабанные перепонки. Что с ним такое?

Тряхнув головой, Тамир вспрыгнул на сцену и под пространную речь Ивана Громова, медленно обводил взглядом зал, всматриваясь в каждое лицо. Словно искал ответа, что же могло родить в нем это странное ощущение. Нечто такое ликующее и трепещущее, яростное и дикое, стремительное и горячее, окрыляющее и близкое. Нечто такое, что подсказывало нутру — его истинная пара находится здесь. В этом заброшенном на задворки страны городе! В этом зале! Но этого просто не могло быть, убеждал себя Тамир, иначе аромат пары уже бы вывел его прямо к этой волчице. Твердый в своей уверенности, что ни одна из оборотниц, сидящих в зале, не является его парой, Тамир нахмурился. Это галлюцинации что ли? Или морок какой?

— Итак, прошу любить и жаловать. Генеральный директор фирмы «Золотой лев» Тамир Адамович Алдаров, — прорвался к нему голос Громова.

Нестройный шум несмелых аплодисментов заполнил зал. А Тамир всё искал, и не мог определить. Слишком много людей и их эмоций. Все перемешано: страх, похоть, ненависть, благоговение, ужас, возбуждение. К ним добавилось и отчаяние самого Тамира, когда ощущение обретения истинной пары исчезло так же внезапно, как и появилось. Проклятие! Как же больно и трудно дышать. Почувствовать ее всего на миг и не иметь возможности сжать в своих руках, чтобы никогда уже не отпускать. Или это его измученное сознание выдает желаемое за действительное? Неожиданно разъярившись, Тамир пришел в себя и стряхнул остатки дрожащего розового марева, заставившего все мышцы скрутиться в судороге. Чушь какая! Не может тут быть его пары. И точка. Не верил он в чудо, особенно после того, как, уже изъеденный тоской, смирился со своей участью.

И заставил себя вернуться к делам.

В процессе последовавшего далее представления руководителей отделов фирмы новому боссу, Тамир жал руки, улыбался и говорил какие-то слова. Среди начальников оказалось два оборотня: Владимир руководил юристами, и Анжелика, заведовавшая сектором маркетинга. Последняя не сумела скрыть своего интереса к его персоне и поиграла бровями. Алдаров так на нее зыркнул, что улыбка ее чуть погасла. Женщина поняла его посыл и, гордо вздернув подбородок, сохранила лицо.

Спустя минут двадцать, когда все разошлись по своим рабочим местам, команда Алдарова вышла из зала. Они прошли к двустворчатым дверям и, негромко переговариваясь, остановились. Тамир вышел последним. Сделал в их направлении шаг, но что-то заставило его посмотреть в сторону, противоположную той, где стояли его люди. На расстоянии метров десяти распахнулась вторая дверь. Из нее вышел Громов. Он привалился к подоконнику и расслабил узел своего галстука. Тамир, почувствовав его недомогание, хотел было подойти к нему, но его опередили.

Молодая женщина, стройная, среднего роста, в строгом сером пиджаке и юбке такого же цвета длиной до колена, догнала своего бывшего босса. Положила ладонь ему на предплечье и участливо о чем-то спросила.

Волк Тамира почему-то ревниво завыл и, ломая кости, попытался вырваться наружу. Внутри настойчиво завибрировал яростный и отчаянный рёв: «Мое!». Что это с ним такое?! Откуда такая реакция на человека? Алдаров криво усмехнулся, не желая поддаваться мимолетным желаниям. Женщины — зло! А эта… Всего лишь очередная подстилка, успокаивающая шефа. Потянул ноздрями воздух, готовясь почувствовать то, чему противилось его нутро. Но нет. Запаха Громова на этой девице не обнаружилось. Как и запаха других мужиков впрочем, тоже. Зато присутствовал некий иной аромат, странно знакомый и одновременно будоражащий кровь. Зовущий, манящий. А потом мышцы Тамира вздулись…и он до отказа наполнил свои легкие запахом этой женщины — тонким, ненавязчивым, с вкраплениями ноток лаванды. Таким завораживающим и заманчивым. Тем самым, что он учуял в вестибюле. Тем самым, который на протяжении нескольких лет мерещился ему повсюду. Но сейчас аромат был словно смазан или затерт, отчего волк внутри был растерян. Он бесновался, находя и теряя самое важное в жизни. Находил и вновь терял. И бег по этому, какому-то замкнутому кругу, заставил волка занервничать и испытать такое страдание, какого еще никогда не приходилось испытывать.

Тамир загнал зверя по ту сторону сознания и внимательно пригляделся. Мысленно примерил на милое личико женщины ажурную черную кружевную маску и униформу официантки, и едва не зарычал. Окунулся в тот мрачный для себя вечер с головой, и словно вновь хлебнул горечи от предательства Дины. Тамир сморщился. Он тогда был полупьян и зол. И сорвался на какой-то человечке. И, кажется, — но он был не уверен — сделал ей больно, потому что сам выгорал от боли. Травил себя алкоголем, зная, что последствия будут тяжелыми. Он всего лишь мечтал вырвать из себя грызущее душу разочарование в Дине, и в женщинах в принципе. Мечтал избавиться от навязчивой невыносимой жажды мести.

Прищурившись, Алдаров впился взглядом в ту, что склонилась сейчас над Громовым. Вздрогнув, девчонка будто ощутила пристальное внимание и подняла глаза. О! Эти потрясающие сине-васильковые глаза Тамир никогда не забудет. Глаза-васильки. Так он подумал, когда впервые встретил ее слегка растерянный взор в тот вечер. Синеглазая. Так он называл ее той ночью. И, несомненно, ее он тогда всласть оттрах… Упрямо мотнул головой — это грубое определение явно не подходило тому, что произошло тогда между ним и этой человеческой девушкой в ту памятную ночь, полную не просто умопомрачительного секса, а чего-то большего. Того, чему язык не поворачивался дать определение в силу невероятности случившегося. Хотя сознание, отравленное алкоголем, возвращалось к нему частыми проблесками, они были яркими и самыми вкусными. В ту ночь Алдаров чувствовал себя на редкость живым. Ему как никогда было хорошо, тепло и уютно рядом с этой девушкой. Словно на кровоточащую рану пролили целебный бальзам. Тамир чуть прикрыл глаза, пытаясь унять дрожь — он помнил аромат девчонки, чуть хрипловатый от страсти голосок, разметавшиеся светло-русые волосы, тяжелое учащенное дыхание, изгибы ее тела, бархатистость кожи, мягкие зовущие губы и сверкающие глаза-васильки с расширившимися зрачками. Показавшаяся робкой девушка оказалась на удивление отзывчивой и манящей, ласковой и страстной, трепетной и искренней. Так что же получается, в ту ночь он эту девчонку от души … отлюбил?!