* * *

Дина, заложив руки за спину, расхаживала по уютной крошечной комнатушке, отведенной для нее Романом из всего коттеджа. И хотя она привыкла к роскоши, сейчас ей было не до того, чтобы скандалить или требовать отдельные апартаменты в пентхаусе. Ее тревожило настроение этого жесткого беспринципного оборотня.

Что-то было не так. Марыкину бы до потолка прыгать от радости — ведь к нему в руки попала полукровка со своей матерью в придачу. Но Роман почему-то не считал это успехом. Не делился своими впечатлениями и больше не говорил о великих планах на будущее. На вопрос, как он поступил с девчонкой, злился, орал, мол никого это не касается. И без особых, как казалось Дине, причин рычал на своих парней, швырял подсобных рабочих-людей из стороны в стороны, и срывался на ней самой. Он по-животному быстро и грубо брал ее тогда, когда хотел, не заботясь о ее ощущениях. А потом оскорблял и унижал, кидаясь самыми мерзкими словами. И Дина понимала, у Романа идет всё не так, как он рассчитывал.

Женщина сощурилась и дернула плечом. Внутри скреблось смутное чувство беспокойства. Дина громко хмыкнула, доверяя своей второй сущности. Что-что, а опасность она чуяла на раз. И как бы ни хорохорился Роман, как бы ни храбрился и не скрывал своих истинных эмоций, Дина буквально кожей осязала, будто у нее подгорает хвост. А если пахло палёным, пора бежать.

Благо, при Дине не то в охранниках, не то в надзирателях находился всего один оборотень. Роман поручил ему выполнять любые ее капризы, и она бессовестно этим воспользовалась. Стукнув по двери костяшками пальцев, она подождала, пока молодой парень не явил себя пред ее очами.

— Привет, красавчик, — сладко промурлыкала Дина.

— Добрый день. И мое имя Матвей. Что тебе нужно? — он хмурился, а по его недовольной физиономии отразилась скука смертная; он был явно не рад отведенной ему роли няньки.

— Я вот тут подумала, Матвей, — Дина, захватив пальчиками длинный локон своих волос, начала крутить его, желая привлечь к себе внимание, — мне для полного счастья не хватает самой спелой клубники со сливками.

— И где я тебе ее осенью найду? — парень окинул ее пренебрежительным взором.

Дина, прочитав всё, что он о ней думал по выражению лица, даже глазом не моргнула. Она уже поняла, что нытьем и жалобами вызывает в охраннике только отторжение. А значит, нужно было действовать по-другому. Дина расплылась в очаровательной улыбке, откинула волну волос за спину таким образом, чтобы до Матвея донесся их аромат. И краем глаза заметила, как он потянул ноздрями воздух, и кадык его возбужденно дернулся, когда он сглотнул.

— Уж постарайся, пожалуйста, — она лениво потянулась, демонстрируя ему свою грудь во всей красе. — А я в долгу не останусь, обещаю.

Дина подступила к охраннику и неожиданно погладила его по щеке, кончиком большого пальца коснулась его нижней губы. Матвей резко шагнул назад и недоверчиво уставился ей прямо в глаза. Ослепленный ее дерзкой красотой и озадаченный ее поведением, он пробурчал нечто неразборчивое в ответ и скрылся.

Дина припала ухом к двери, затаив дыхание слушала, как он вышел на улицу, щелкнул замком; через мгновение заурчал двигатель автомобиля и всё стихло. Не теряя времени, женщина схватила свою сумочку с ключами и смартфоном и метнулась к ванной комнате, где почти под потолком располагалось узкое горизонтальное окно. И на нем не было, как на окне в комнате, решеток. Дина уже успела присмотреться и оценить, что сумеет протиснуться через него. Встала на унитаз, открыла створку настежь. В лицо ударил холодный порыв ветра, Дина на полный объем легких втянула в себя запах близкой свободы. Положив ладони на раму, она подтянулась на руках и скользнула в лаз. Пришлось вжать в себя живот, но Дина, кряхтя и ругаясь про себя, справилась. Спрыгнув на землю, она уже упорно стояла на ногах.

Прижавшись спиной к стене коттеджа, где держал ее Роман, Дина крадучись двинулась в сторону гаража. Хвала Луне, ее машина стояла там и только ждала возвращения своей владелицы. Дина нырнула внутрь, вставила ключ в зажигание и нажала ногой на педаль газа. Автомобиль порадовал ее яростным рычанием. Дина выехала во двор и с места рванула вперед, без капли сожаления снося створки ворот из тонкой кованой арматуры. Выжимая до предела газ, Дина выруливала по улицам прямиком на выезд из этого убогого района захолустного городишки.

Когда же перед ней развернулось широкое полотно шоссе, она облегченно вздохнула. Сама не знала, куда направлялась. Ей просто некуда было стремиться. И вновь поймала себя на мысли, что в очередной раз лишилась своей малой родины. Стало горько во рту, и в душе заскреблась невыносимая тоска.

Смахнув скупую слезинку, Дина скрипнула зубами. Посмотрела на себя в зеркало и увидела лихорадочно горящие от жгучих слез глаза, красные пятна на щеках и шее, чуть потрепанный вид. Дина не узнала себя. Где та цветущая, знающая себе цену, статная волчица? А сейчас ни гордости, ни чести, ни семьи. Дурная слава длиннющим шлейфом тянулась за ней с самого первого ее предательства. О ее поступке знали вожаки других стай, и она никогда бы не стала своей ни в одной из них. Никому она была не нужна, никто ей не верил и не доверял.

Погруженная в свои горькие невеселые мысли, Дина вела машину чисто на автомате, не разбирая, куда сворачивала, не придерживаясь какого-то одного направления. Вдоль гладкой дорожной полосы слева тянулись давно убранные и перепаханные к зиме поля, пересеченные иногда узкими водными каналами; справа темнел лес. Взгляд Дины заметил какой-то смазанный силуэт, быстро движущийся наравне с ее автомобилем и скрывающийся в ближайших зарослях. Дина тряхнула головой и увеличила скорость.

А за следующим поворотом, с трудом среагировав, ударила по тормозам. Прямо на дороге сидел крупный волк, и что-то до боли родное и знакомое было в его осанке, в повороте почти седой головы. Сердце Дины болезненно сжалось. Она всхлипнула и до крови закусила вмиг задрожавшую губу.

Этого не может быть! Только не он! Не тот, чью веру она окончательно подорвала. Только не дед!

Трясущимися руками она открыла дверцу и на негнущихся ногах выбралась наружу. А перед ней уже стоял Мирослав. Плечи его были чуть поникшими, но держался он все еще гордо и почти прямо.

— Здравствуй, Дина, — негромко проронил он.

Она низко опустила голову, опасаясь встречаться взглядом с самым родным человеком в этом мире. С дедом они были дружны с самого ее детства. Он оберегал свою любимую и единственную внучку, холил и лелеял ее, поддерживал, делился своей мудростью, прививал основы жизни, обычаи и традиции. Гордился ее успехами, не корил за проступки юности. Дина знала, какие надежды возлагал на нее дедушка, мечтала оправдать ожидания и поначалу стремилась соответствовать его представлениям. Но, видимо, что-то с ней было не в порядке. Иначе, почему все ее жизненные принципы затем изменились, взгляды перевернулись с ног на голову? Учение Мирослава показалось устаревшим, не соответствующим действительности.

Голос не слушался, сделавшись чужим и сиплым:

— Здравствуй, дедушка. Что… что ты тут делаешь? И как нашел меня?

Старый оборотень невесело усмехнулся:

— Разве забыла, как тонко мы всегда чувствовали друг друга?

Это было правдой. Дина всхлипнула и рвано выдохнула. Она подорвала его доверие, и как думала, разорвала связь. Ошиблась. Мнение большинства окружающих ей было безразлично, но вот молчаливое осуждение дедушки ранило больнее, чем оскорбления кого бы то ни было. Именно его потухший взгляд после ее предательства червем точил душу. Дед ничего тогда ей не сказал, качнул на прощание головой. А сейчас, кажется, седины в его густых волосах стало еще больше, и боль в родных глазах засела глубже. Дина почти бегом приблизилась к Мирославу. Даже руку подняла, будто прося помощи. А потом отдернула и прижала к груди.

И неожиданно очутилась в крепких объятиях дедушки. И не сдержалась, заревела. Она не позволяла себе такого уже очень давно и, закрыв ото всех свои чувства и мысли, не допускала в себе слабости. Сейчас корчить из себя сильную независимую женщину не имело смысла. Да и перед кем? Ведь ближе деда у нее никого не было, а она так его подвела.