— Ты понимаешь — реакция будет бурная. Если не сказать — истерическая, — задумчиво протянул Виктор, засовывая кулаки в карманы джинсов. — Клан может взбунтоваться. Ты можно сказать одним ударом отправишь их в нокаут.

Тамир сложил руки на могучей груди и смотрел, как через открывающие ворота по дорожке к дому двигались две машины: один серый внедорожник с тонированными стеклами и темный автомобиль представительского класса.

— Просто они не знают всей правды, Вик.

— М-да, — промычал тот, — сдается мне, Роман в одиночку не может проворачивать всю ту мерзость, про которую ты мне поведал.

— Согласен. Кто-то из вожаков его покрывает. Узнаю, кто гад такой завелся, разорву, не раздумывая, — прорычал Тамир.

— Надо бы фактов подсобрать, — отозвался Виктор.

— Соберем.

— Я тут с Евой немного пообщался, — начал было говорить Виктор и усмехнулся, заметив, как вспыхнули огнем глаза кузена. — Она — невероятная, Тамир! Она умеет говорить без слов, передает образы в голову при прикосновении. Обалдеть просто! Если бы не знал сути дела, никогда бы подумал, что ее мать — человеческая женщина.

— Эта одна из причин, почему Ева именно такая. А еще потому, что она от истинной пары рождена. Ну а ты, по отцу соскучился?

— Есть немного, — нараспев сказал Виктор.

— А то ведь нас с тобой сейчас будут пытаться порвать на лоскуты, — хмыкнул Тамир.

— Знай, брат, я с тобой.

В это время у крыльца остановились машины, и них вышло шестеро: один в черном деловом костюме, второй в свободной удобной одежде с небольшим чемоданчиком в руках, трое вооруженных охранников и высокий жилистый мужчина — сам Карим Мансуров. В его темной шевелюре виднелась густая проседь, волевой подбородок упрямо выдвинут вперед и только взгляд светло-карих глаз был наполнен усталостью.

— А вот и мои мальчики! — загудел Карим Мансуров.

— Привет, отец, — Виктор первым пожал руку отца.

— Здравствуй, дядя, — улыбнулся Тамир.

Карим внимательно всмотрелся в лицо племянника и задержал его сильную руку в своей немного дольше. Потянул носом воздух и удивленно приподнял брови.

— А ты изменился, Тамир. Не пойму пока в чем дело. Зашифровался знатно.

Виктор ухмыльнулся, а Алдаров пожал широкими плечами:

— Обстоятельства особые. У меня тут добрый кусок жизни восстановился.

— Ну, пойдем, расскажешь мне.

— Добро пожаловать, — радушно пригласил Тамир, открывая дверь.

Вошли в дом. Охранники Мансурова ни на шаг не отставали, будто здесь дяде грозила опасность. Тамир узнал среди сопровождающих дяди личного врача, который всегда был рядом, чтобы унять ноющие в последнее время особенно настойчиво страшные раны, полученные в тяжелых боях в молодые годы.

— Очень надеюсь, Тамир, ты позвал меня, чтобы сообщить о своем решении встать во главу нашего клана? — серьезно спросил Карим.

— Именно за этим, — кивнул он.

— Наконец-то! Порадовал своего дядюшку, Тамир. Осталось только найти тебе жену…, — Карим прищурился, почувствовав, как напрягся Виктор.

Зато Тамир даже не дрогнул, отвечая уверенно и четко:

— Она уже рядом со мной.

— И когда успел?! — пожар плечами Карим.

— Еще минута — и ты всё узнаешь и поймешь, — отозвался Тамир, проходя в гостиную, где и нашел взглядом Ирину и Еву, ожидавших гостей.

Алдаров ободряюще ей улыбнулся, тонко чувствуя ее настрой и эмоции, как свои собственные. Поначалу Ира струхнула, но, прижав к себе дочь, нашла в себе мужество и силы твердо, но не вызывающе, смотреть в лицо тем, кто входил в помещение. В глазах его половинки светилась отважная решимость противостоять хоть всему миру. Тамир встал рядом и чуть-чуть впереди нее, прикрывая собой. А в голове бродила мысль, что никакая Ира ни серая мышка, если борется со своими страхами все это время, если способна противостоять подавляющей энергетике оборотней. Пусть даже незримый щит Лодоя рядом, ей было сложно. Она постоянно преодолевала себя ради Евы, чем и заслужила уважение Тамира.

Карим Мансуров тревожно принюхался и сжал кулаки. Поскольку в помещении из женщин здесь находилась только Ира, дядя сделал правильные умозаключения и не хотел верить тому, о чем вопило его нутро. Все его эмоции очень живо резонировали с чувствами Тамира, и такой остроте восприятия он был обязан Тени.

— Что такое?! — взревел он. — Что здесь делает человек?

— Она здесь в своем праве, — спокойно ответил он. Знакомься, дядюшка, Ирина — моя истинная пара.

— Ты спятил что ли, Тамир?! Этого не может быть! — недоверчиво рявкнул он. — Чем она тебя взяла, эта человеческая подстилка?

Ира внутренне вздрогнула, но поджала губы, ощущая незримую поддержку Алдарова.

— Отец, притормози, — шикнул Виктор.

— Умолкни, щенок, — огрызнулся Карим. — Тамир, объяснись.

— Ты слышал.

— Ты точно рехнулся. После такого я никогда не доверю тебе клан!

Тамир недобро цыкнул, и зрачки его загорелись багряным пламенем. В гостиной стало по-настоящему жарко, воздух стал вязким и тяжелым, и давил своим весом к земле. Кто-то закашлялся, кто-то с удивлением утирал побежавшую носом кровь. Карим же, озираясь по сторонам, потер виски и уставился племяннику прямо в глаза. Дьявол! Значит, зрение не обманывало Карима, когда ему иногда мерещилось, будто у Тамира в самой глубине глаз загораются красные огни. Его племянник настоящий вожак, причем особенный, ибо только таким удавалось легко подавлять чужую волю и жестко навязывать свою. А тем, кто посмел бы воспротивиться, можно было только посочувствовать — боль острыми иглами немилосердно впивалась в разум и тело.

Карим неимоверным усилием сбросил с себя морок, а его взгляд метнулся к женщине с ребенком на руках. Человечка держалась очень ровно и уверенно, плечи ее были расправлены, а что до ребенка… Пелена упала на глаза Карима, и гнев вскипел с неистовой силой, стоило осознать случившееся и понять степень вины этой женщины. Правда, почему-то за Тамиром не наблюдалось стремления покарать ее. Он выглядел спокойным, умиротворенным и даже… счастливым!

— Тамир, — Карим обратился к племяннику со всей серьезностью, тщетно стараясь избавиться от невесть откуда нахлынувшего волнения, как только он встретился с по-детски отрытым взглядом черноволосой девочки, в лице которой угадывались знакомые черты. Нет! Это какие-то жестокие галлюцинации! Мансуров тряхнул головой и с трудом продолжил: — здесь пахнет нарушением непреложного закона. Эта человечка осмелилась родить полукровку!

— Да, — не таясь, ответил Алдаров.

— Так почему до сих пор ты не забрал у нее ребенка, а сама она еще не наказана?.. — почему охрипшим голосом спросил Карим.

— И наказана не будет.

— Что ты такое несешь?! — дядя обессиленно упал на диван, — задыхаясь от наплыва смешанных и странных чувств.

— Потому, Карим, что Ева — моя дочь, — пророкотал Тамир.

* * *

— То есть как?! — хватая ртом воздух через раз, Карим закашлялся и не сумел сдержать своего изумления. — Когда? И каким образом?… — он переводил ошарашенный взор с Тамира на Виктора, затем обратно и только пару раз позволил себе посмотреть на человеческую женщину, держащую на руках девочку с черными волосами и такими же глазами. Определенное сходство между Тамиром и девочкой присутствовало. И всего на одно мгновение ему показалось, будто в глазах ребенка загорелись желтые искры. И, кроме того, странное необъяснимое смятение и трепет поселились в душе старого оборотня, когда он вновь бросил взгляд на девочку. И почудилось ему, будто услышал он некий древний зов, и трепет внутри заставил его сердце застучать чаще. Прогоняя навязчивый морок, Карим яростно тряхнул головой: — Я ни черта не понимаю. Кто-нибудь объяснит мне, какого дьявола тут творится?!

В комнате повисла звенящая тишина, атмосфера накалялась с каждой секундой. Напряжение, опутавшее присутствующих, чувствовалось как нечто вполне осязаемое. Охранники, приехавшие с дядей, приосанились, их готовность наброситься на Иру и Еву и загрызть его любимых девочек по одному лишь знаку Тамир считал на раз. И недобро усмехнулся, обнажая волчьи клыки и безжалостно давя чужую волю. Парни чуть вжали головы в плечи, чувствуя на себе влияние вожака, чье слово — закон. Набравшее свою силу, оно вынудило всех приглушить свою агрессию. По выражениям на их лицах стало ясно — стоит им поддаться дикому и необдуманному порыву, попробовать даже криво посмотреть на Иру с дочкой, им бы грозила жуткая смерть. Подавляя на расстоянии растущее недовольство, он искренне попытался их успокоить. А одного из них, особенно несговорчивого, щелкнул по сознанию, отрезвляя и приводя в чувство.