Тамир снова вернулся в тот черный для него, пятнадцатилетнего подростка, день, когда он встретил настоящее чудовище. Когда потерял отца с матерью. Когда его мир обратился в ад.

И всё это из-за особого дара — Тени…

* * *

Отец как-то взял Тамира с собой на одно важное мероприятие, где решался вопрос спорных территорий для двух стай. Сам Тамир не горел особым желанием наблюдать драчки взрослых, однако папа настоял, убеждая, что пришла пора набираться опыта в подобных делах. И там он встретил самого настоящего врага. Извечный соперник Адама Алдарова Роман Марыкин, вспыльчивый и агрессивный, постоянно провоцировал отца, тот не реагировал, оставаясь непробиваемой скалой. Тамир же наоборот злился, когда нужно было сдерживаться и не обращать внимания на все выпады Марыкина, и был совсем не согласен с поведением отца, остававшегося спокойным и уравновешенным. Этот Роман своим выходками, своим словами и жестами заслуживал лишь одного — вырванной глотки, и Тамир очень хотел ему это устроить. Будучи захваченным ураганом своих эмоций, чувствуя мощь в себе и силу, неопытный Тамир в запале даже рыкнул.

Марыкин заглянул за плечо Адама, презрительно скривил рот, окидывая оценивающим взглядом юнца, осмелившегося повысить голос на старшего. И тут же прищурился. Холодные глаза впились в лицо Тамира, остановившись на глазах. Увидев нечто необычное, Роман изумленно, с долей неверия, выгнул светлые брови. По губам расползлась торжествующая улыбка, но Тамиру она напомнила оскал опасного хищника.

А по лицу отца пробежала мучительная судорога, и он заступил Марыкину путь, закрывая своим телом сына.

Тогда Роман тогда как-то легко уступил кусок земли.

И Тамир еще не понимал, что могло стать тому причиной. Пока его не посадили в…клетку.

…В период Лунных игр, когда вместе собирались по несколько стай, и мероприятие выходило многочисленным, кто-то постарался подпоить его, добавив в напитки абсент и алкоголь — гремучая получалась для оборотня смесь, усыпляющая чувство опасности, заглушающая голос зверя, лишающая его осторожности, притупляющая чутье и интуицию. Дезориентированного Тамира огрели чем-то тяжелым по голове и куда-то поволокли. Очнулся уже в помещении, напоминавшем лабораторию: много яркого слепящего света, какое-то оборудование, столики с инструментами и приспособлениями. Где-то за стенами справа и слева слышались стоны. Здесь пахло чужим страхом и страданиями.

Тамир метнулся к тонким металлическим прутьям, надеясь выломать их за раз, но его тут же отбросило назад, скрутив тело невыносимой болью от тока — как оказалось, клетка находилась под электрическим напряжением. Тамир тряхнул головой, поднимаясь на ноги. Едва приблизился к решетке, когда по ту ее сторону возник Роман Марыкин. И озвучил невероятное, мол, перед ним носитель некого редкого дара. На злое недоуменное рычание, Роман расхохотался, указав Тамиру на пламя в его зрачках. И только тогда он вспомнил все предостережения отца, его убедительные просьбы держать себя в руках постоянно, слушать волка, не реагировать на провокации и бороться с гневом. Видимо, что-то у него не получилось.

Марыкин кровожадно скалился, допытывался, каков же дар у сына его заклятого соперника, и за что ему такое счастье. Тамир и сам до конца не знал, чем обладал. Он догадывался и начинал знакомиться с той особенной частью волчьей сущности, самозабвенно упиваясь ее пьянящей силой и не умея контролировать ее. Вспоминая слова отца, понял — врагу стала известна тайна его семьи. Тамир стиснул челюсть, готовясь всё отрицать. И тогда для него настал ад.

Он не знал, сколько времени провел в этой клетке, но казалось — бесконечность. Пытки на протяжении суток, пара часов отдыха и снова все по кругу. Лабораторные крысы доводили его до бешенства, причиняя физическую боль, погружали в пучину ярости заставляя оборачиваться, но Тамир изо всех своих сил сдерживал себя и старательно скрывал свой дар.

И неожиданно учуял запах отца, и надежда всколыхнулась в нем бурным фонтаном. Как оказалось, Марыкин был готов к такому повороту событий, рассчитывал, что Адам не бросит своего отпрыска. Отца окружили. Ему на помощь рванулась мама — одна из самых бойких и бесстрашных женщин их стаи. Но остановили и ее. Тамир же, находясь в клетке, лишь выл и в попытке вырваться, бросался на прутья, жалящие его током. Отца прямо на его глазах разорвали на части, как жестоко замучили и маму.

С воем, вырвавшимся из горла, полным боли и гнева, на воле очутилась и Тень. Она руководила тогда всеми действиями Тамира, ведь ей оказались нипочем стальные прутья под напряжением. Все наемники от растерянности сначала бросились врассыпную, потом открыли беспорядочную стрельбу. Те, кто растерзал родителей Тамира, пожалел о том, что родились на свет. Равно как и те, то узнал, чем обладает Алдаров-младший. Послышались вопли, выстрелы, а затем Тень привела к клетке одного из наемников. Трясущимися руками он открыл дверь, и упал, хрипя и захлебываясь собственной кровью. Обернувшийся Тамир безжалостно вцепился в горло одного из товарищей Марыкина. Пока Тамир расправлялся с убийцами родителей, Тень люто и методично уничтожала всех, кто не успел сделать ноги. Очнулся Тамир, когда окровавленные по локоть руки дрожали от напряжения, во рту отчетливо ощущался привкус чужой крови и плоти, вокруг него — кровавое месиво, в голове — туман и жуткая боль.

И тогда ему стало по-настоящему страшно.

Услышав звук полицейской сирены, Тамир рванул из этого проклятого места. Тоска внутри разъедала кислотой дыру, как ярость лишала зрения — зачинщик всего этого, хоть и получил серьезные травмы, умудрился все-таки сбежать.

Спустя два дня Тамира, обессиленного и подавленного, нашел брат матери — Карим Мансуров. Он приютил его, выслушал сбивчивый рассказ о том, как утратил контроль над собой, вцепившись в убийц его родителей, утаив часть, касающуюся Тени. Дядя же поведал ему о том с каким трудом они вообще нашли его, как рассказал, что расследования никто не проводил, потому что место было уничтожено сильным огнем. Дядя возглавил стаю Адама, приняв на себя обязанности по опеке племянника. И сколько помнил Тамир, он всегда мог положиться на дядю — тот действительно оказался для него крепким плечом и надежным щитом вплоть до того момента, пока Тамир уверенно не встал на ноги. Да и после никогда не бросал и помогал советом. Постоянно напоминал о том, кто на самом деле вожак двух стай и о том, что пришло время принимать дела.

А Тамир приказал себе забыть о Тени и ее силе, какой бы искушающей она ни казалась. Он никогда больше не допускал ее близко к сердцу, никогда не сливался с волком полностью. Ибо чувствовал на каком-то животном уровне — Тень возьмет след и найдет выжившего Марыкина, и пощады не будет никому. Расправа была бы кровавой и жестокой. И чем больше Тамир сопротивлялся своему дару, тем более ощущал себя расколотым. Неполноценным, что ли…

Боль воспоминаний обжигала, от нее хотелось сжаться в комок, но Тамир продолжал упрямо принимать накопленные Тенью знания за всё то время, когда она вырывалась на свободу и от которых он так глупо закрывался. Как только перед внутренним взором встали ужасные видения других лабораторий и других клеток, между которыми хромая расхаживал сам Роман Марыкин, мышцы наливались смертоносной мощью, и разум заволакивала тяжелая пелена удушающего гнева. На лице Романа лежал отпечаток ярости Тамира — три серые полосы ото лба через щеку до подбородка, так и не регенерировавшие.

А сейчас в этих клетках томились…полукровки. Неужели Марыкину стало известно о том, с какими особенными способностями могли появиться на свет полукровки?! Тамира обдало волной ледяного ужаса, стоило представить дочь в такой вот клетке. Тамир зажмурился, отгоняя страх, жестокими тисками сжавший его сердце. Кулаки Алдарова сжались до хруста, и он уже готов был лететь туда, где от пыток погибали живые существа, те, которых Марыкин не сумел подчинить себе и чей дар остался для него недосягаемым и непознанным. Тамир уже знал, где находятся все эти гадкие места, и стремился крушить вся и всех, чтобы камня на камне не оставить. Чтобы вырвать глотку ублюдочному Марыкину, мучающему этих полулюдей-полуоборотней.