- А где у вас женщины? – Вы тут даже сами готовите еду…

- Женщины у нас не сражаются! – Резко ответил он – ваши - странно. – Но это не наше дело. Но женщина… ну, растить дети, доить коза, убирать дом… Мужчины – воевать.

- Это я понял – остановил Хелдор его объяснения. Но они не с вами, не в крепости. Где они?

- Дома. Их не тронут.

- Но у Ахмеда кругом враги, как я слышал…

- Но враги сражаются с мужчинами – непонимающе сказал Горви – а не с женщина. Женщина сидит потому дома. А здесь в нее стрела, камень, копье попасть. Понимаешь?

Хелдор задумался над странным благородством горцев. Выходит, мужчины, сражаясь с чужим племенем, были абсолютно уверены, что их детей и жену не тронут. Это было табу. Или как сказал сам Горви – харам.

Но ради чего тогда они все сражались? Хелдор получил ответ, когда Ахмед стал об этом рассказывать всем гостям:

- Наши новые друзья наверняка хотят узнать, что это за место? С охотой расскажу. – Ахмед, словно хороший вышколенный оратор, стал говорить громко, чтобы слышали все сидевшие у костров. Даже горцы замерли, внимая его голосу, хотя и наверняка слышали эту историю десятки раз. В то же время он, переходя от очага к очагу, обращался к каждому, держа каждого в напряженном внимании. Даже его местами ломаный говор не мог ему помешать:

Далеко за морем жил единый великий народ. Хелдор понимал, что это нынешние города-государства, которые находились за Долгим морем. И все у них было в достатке – множество оазисов, рек, а каналы для орошения помогали прокормить не только людей, но и скот. Так бы они и жили, по словам Ахмеда, и не тужили, но однажды они увидели, как далеко на севере с неба сорвалась звезда. Придворные ученые сказали, что все звезды целиком сделаны из золота или, на худой конец, из серебра, так или иначе – небывалое богатство.

Был объявлен великий поход за тем золотом, и целая флотилия кораблей отправилась через море на север. Когда они высадились на новой земле, там была лишь горстка местных рыбаков, что была поражена видом пришельцев. Земля прибывшим показалась лучше, чем за морем – там были не оазисы, а целые леса, а кое-где земля была так жирна и черна, что чего в нее ни брось – заколосится. Однако, упавшей звезды никто не нашел – необходимо было идти дальше, в горы, хмурые и неприветливые. Многие люди не желали идти дальше – они ищут более легкие решения, после чего было единогласно принято – что леса (на юге, кстати, довольно редкие), тучные пашни и достаток воды – это то, к чему и привела их звезда, и то было настоящим сокровищем. Какие еще нужны золотые горы, если многие люди обрели новую родину?

Так и решили. На новые земли устремились переселенцы, стали строиться поселки, крепости, которые разрастались до городов. Их обносили крепкими крепостными стенами, но, кажется, в том не было никакой нужды – белокожие варвары предпочли торговать с пришельцами, а не воевать с ними. Однако, остались еще те воины, что знали, для чего были рождены – и они не могли смотреть, как они сами тучнеют, дряхлеют. Как в роскоши и достатке изнеживаются их дети.

Князь Ахмед ибн Казим, предок рассказчика, первый своего имени, собрал воинов, а те – жен, детей и родичей, решившись отправиться в горы. Перед уходом, чтобы не было желания вернуться, они раздали почти все свое имущество, дома и скот.

Они ступили, как полагали, на землю, где сам всевышний одарил их золотой звездой… Но там была лишь скудная земля, козы, и огромная дыра посреди скал. Больше ничего!

Воины поставили на этом месте крепость, полагая обжиться на новых землях, а затем продолжить поиски, но непонимания, споры, раздоры… Иные семьи возвращались назад, в надежде на милосердие бывших соседей, но едва ли их судьба была завидна. Наконец, завязалась война – брат шел на брата, сын на отца. Все воины, разбившись на полторы дюжины племен, покинули крепость. И был объявлен закон – ни женщины, ни дети не должны страдать в этой войне, а потому убивать их, и сжигать деревни было под запретом. Потому дети росли без страха, а женщины не боялись воинов других племен – их, без устали работавших на небольших пригодных для того клочках земли, доивших и разделывавших коз и даже занимавшихся ремеслом, в том числе и кузнечным, и пальцем трогать никто не смел. Дети росли, считая это нормальным порядком вещей. Иногда в горы забредали их бывшие соотечественники – но когда и вовсе впадали в отчаяние, становясь первому попавшемуся племени верными воинами.

- А раз в двадцать четыре луны – улыбнулся потомок князей – мы спускаемся с гор к этим отступникам. И крадем их женщин! Всевышний желает, чтобы его стада были велики и разнообразны!

Хелдор, ухмыльнулся: в деревнях всегда пытались искать своим отпрыскам пару в другой деревне, а лучше подальше. Сколько от того сердец было разбито, когда иная девчушка плакала по местному красавцу пастуху, да ничего не попишешь – то был ее двоюродный брат…

- В последний раз – Ахмед стоял в двух шагах от Хелдора. – я раздобыл свою любимую, Гюзель… Брыкливая и норовистая, как молодая козочка, но просто… - гордый вождь воздел очи горе, мечтательно улыбаясь.

- Ты любишь свою жену, Ахмед, очень любишь.

Ахмед подошел ближе, положил руку Хелдору на плечо, доверительно сказал:

- Каждый раз такое, брат. Как в набег, так и влюбляюсь, э?

Сначала рассмеялись его воины, а там, пихая друг друга локтями и повторяя шутку, смех подхватили и дружинники.

- Мухмед, открой ту бочку с вином, что мы отняли у равнинных слабаков! Нет, нет, я не про вас, гости дорогие, я про тех, что у моря. Вино – дурман, но я хочу выпить за свою Гюзель, наполняйте свои кружки!

Когда здравицы, наконец, стихли, Хелдор поинтересовался:

- И сколько у тебя жен, князь?

-Князь? – А, да… - Ахмед полюбовался на свой перстень – Это же я... шесть, дарагой… Всего шесть.

- Всего? И как, не ссорятся?

- А кто им разрешит?

- Ну, ты тут, с нами. А шесть твоих жен под одной крышей. Столько хозяек.

- О, будь покоен, они у Фатимы вот тут – он демонстративно сжал кулак.

- А кто такая Фатима?

- Старшая жена… - смущенно сказал Ахмед, недоумевая, что Хелдору надо объяснять такие простые вещи. Им ссориться некогда – одна собирает зерно, вторая пасет, третья прядет, четвертая кует. Нет, Фатима им скучать не даст!

- А искрящийся порошок тоже они делают?

- Что? А, порох? Неет… Порох женских рук не терпит. Мы сами.

- А как?

- Э нет брат, этого не скажу! А вы не просите и подсматривайте – Ахмед четко определил границы для своих гостей. - Тот, скорее, отдал бы свою жену, чем секрет пороха.

- Ладно – сказал Карви, поднимаясь с лавки – не говори. Но хоть скажи, откуда? Кто вас научил этому чуду?

Ахмед поскреб затылок, с него едва не свалилась расшитая бусинами шапочка:

- Это можно! Тогда князем был мой прадед. К ним в племя пришел маленький, бородатый человек. У него была эта… Ну… Шкура с буквами. Как? Да, вот этот самый пер… перг… Пергамен? Ладно, неважно. И он нас штуки эти делать научил. Пищали. Сказал, что у его народа их хотели изничтожить, а он сбежал с этими вот… э… пергаменами. Жил у нас, ковал пищали, учил делать порох. Я был маленький – он был старый, дряхлый, и помер потом. Так вот, у нас тех пищалей стало много, мы взяли и заняли ту крепость, ну, дескать, на правах князя. Остальные племена сказать, мол, нечестно. Напали на крепость. Раз. Второй. Третий. Мы их постреляли. Ну вот мы тут, с пищалями – а я князь.

- Поучительная история… А что с кольцом случилось?

- Я доверился толстому вождю, лун, может быть, тридцать назад. Он ждал меня вот там, в ущелье. Я не знал, что они так коварны. Сначала приходили эти, с волками… Потом желтые. Думал желтые враги тем, что с волками, и мы сможем заключить союз, да вот – Ахмед с досады плюнул в сторону. Меня скрутили , попытались убить, но броня защитила… тогда стащили кольцо… Хотели зарезать, но подоспел Рафир и с ним четыре руки воинов… Нас было меньше, но они испугались грохота пищалей… Ушло их верхом, и немного, но кольцо забрали.