— Так у нас и кинопередвижка есть! — сообщил Мигель. — По сёлам в порядке шефской помощи катается… Кажется, там же, при кинобудке, её оборудование лежит.
— А что за аппарат? КН-13? — заинтересовался Андрей.
— Откуда мне знать? Железный такой ящик на треноге. Динамик в чемодане, усилитель, ещё какие-то коробки…
— Смотреть надо, — авторитетно сказал Андрей. — Но шансы хорошие. Если притащить сюда, можно будет кино крутить.
— Так чего мы ждём? Собирайтесь! — скомандовал Куратор.
У выхода к лестнице столкнулись с Иваном — тот вместе с Сергеем-Василием, юным радистом и ещё парой незнакомых молодых ребят тщательно укутывался, заматывая шарфом промежуток между шапкой и тулупом, так, что торчали только глаза. На поясе висела лампа от фонаря, провод от неё уходил под одежду.
— Вы куда собрались? — удивился он.
— В кинозал, — сказала Ольга, — Будем досуг организовывать.
— Это правильно, это хорошая мысль, — одобрил Иван. — Только подготовились вы плохо. Там минус пятьдесят пять уже в здании и минус семьдесят на улице.
— На улицу мы не будем выходить! — сказал Мигель.
— Всё равно — и одеты вы легко, и фонари у вас… На таком морозе батареи сразу мёрзнут, а в темноте вы куда? Нет, вы как хотите, а жену я так не отпущу.
Иван покачал головой и начал выпутывать из-под тулупа провод.
— Во-первых, оставь это пальто, ты в нём уже при минус двадцати мёрзла, вспомни. Возьми вон там, у дежурных такой же тулуп. Они тебе велики все, ну да ничего, не бегом бегать. Валенки возьми большие, прямо поверх ботинок своих наденешь…
— Ботинки тёплые! — запротестовала Ольга.
— Не настолько. Рыжик, ты просто не представляешь себе, что там творится! Сидела бы ты внизу, а?
— Ага, ты даже на одной ноге, вон, собираешься, а я внизу сиди?
— Мне надо, — вздохнул он. — Хозгруппа не вернулась, идём искать. Маршрут известен, так что мы быстро — туда и обратно. А на снегоступах — что одна у тебя нога, что вовсе ни одной… Всё едино ковыляем, как утки. И вот, возьми…
Он протянул Ольге фонарь и отдельно, на проводе, аккумуляторную батарею к нему.
— Повесь на пояс под тулупом, провод вот так выпусти и свети этой фарой. Я другой возьму. Да, рукавицы не забудь! И шарф! И…
— Да перестань ты, я всё поняла!
В результате выбрались только через полчаса, когда группа Громова уже давно ушла. Дежурные, ругаясь на замерзающую смазку и дубеющие уплотнители, открывали гермодверь двумя ломами. Мороз перехватил дыхание уже в тамбуре — висевший там термометр втянул красный спиртовой столбик ниже минимальной риски «минус тридцать». Вторую дверь открывали сами. В свете фонарей вырвалось наружу облако инея, а глаза защипало от холода. Подниматься по лестнице в длинных до земли тулупах было сложно, особенно Ольге. Приходилось делать передышки на площадках, очищая шарфы на лицах от быстро нарастающей ледяной корки.
— Ничего себе! — голос Мигеля из-под шарфа звучал глухо, но оптимистично. — Мы как Папанин на полюсе!
В тусклом свете фонарей стены и полы коридоров красиво сверкали густым инеем — температура падала так быстро, что влага из воздуха кристаллизовалась на всех поверхностях. На полу отчётливо виднелась протоптанная дорожка к вестибюлю, где через прокопанный в снегу коридор выходили на улицу хозгруппы. Кинозал был в другой стороне. Ольга вздохнула — ещё четыре лестничных пролета в тяжеленном, волочащемся по земле тулупе. В таком хорошо в карауле стоять, а не по ступенькам взбираться.
Кинозал располагался в «Центре культуры и отдыха». Из административного корпуса туда надо было идти по переходу на уровне второго этажа. В нём, видимо, от температурной деформации выдавило алюминиевые рамы панорамных стекол, и на фоне белого инея стен проёмы зияли жутковатой чёрной пустотой. Ольга не удержалась и выглянула, посветив фонариком вниз. Снег оказался неожиданно близко, почти под самыми окнами. Если идти по его поверхности, то внутрь перехода можно просто перешагнуть.
Оборудование кинопередвижки Андрей одобрил, и обратно мужчины несли серые деревянные ящики с аппаратурой, а Ольге достались жестяные цилиндрические коробки с плёнками, которые она тащила на импровизированной, сделанной из столешницы, волокуше. Доска легко скользила по обледеневшему полу, и было не тяжело, но руки коченели даже в рукавицах. Ломило от холода лоб, глаза и переносицу. Непроизвольно выступали слёзы, которые тут же замерзали, склеивая ресницы. А протирать глаза было неудобно.
В переходе остановились передохнуть. Андрей и Мигель, несмотря на обжигающий лицо мороз, закурили.
— Потом за остальными сгоняем! — бодрился лаборант, пуская дым в пустой оконный проём. — Я посмотрел, там много всяких фильмов, и для детей есть мультики… Стоп, что это?
Он направил свет фонаря в окно. Ольга тоже посветила туда, но ничего не увидела.
— Там что-то двигалось! — заявил лаборант.
Он высунулся в пустой проём и пробежался лучом по снегу.
— Да вот и след же!
Параллельно переходу, в паре метров от окна в лучах фонарей действительно просматривалась какая-то размытая борозда, как будто что-то только что протащили. Рыхлый и лёгкий перемороженный снег плохо сохранял форму следов.
— Это было что-то большое, чёрное и быстрое! Я не успел разглядеть.
— Да ладно, — засомневался Андрей. — На таком морозе ничего не выживет. У меня даже папироса к губе примёрзла…
— Я видел! — настаивал Мигель. — Да вон, смотрите, смотрите же! Вот оно!
Вдалеке, за границей светового луча, вроде бы что-то двигалось, рассекая снег. Из-за слабого света и поднятой снежной пыли, разглядеть подробности не удалось.
— Я же говорил! — торжествовал лаборант.
— Чему ты радуешься, придурок? — неожиданно грубо оборвал его Куратор. — Быстро берите ящики и бегом отсюда.
Мигель обиженно засопел в шарф и замолчал. Подняли ящики и понесли — не бегом, но всё же быстрым шагом, непроизвольно оглядываясь на пустые проёмы окон за спиной. А Ольга, таща волоком за собой коробки, неотвязно думала о том, что где-то там, в морозной темноте, сейчас ведёт спасательную группу Иван. От этого неприятно заныло предчувствием беды сердце.
Когда, вернувшись в убежище, она увидела растерянную суету толкущегося у входа руководства, то сразу поняла — так и есть, случилось.
— Что с Иваном? — схватила она за рукав свитера Лебедева.
— Неизвестно, — отмахнулся он. — Радист вышел на связь и доложил, что у них что-то произошло в котельной. Кто-то, кажется, погиб, но мы не поняли кто и почему, а больше на связь они не выходили. То ли батареи замёрзли, то ли…
Директор не договорил.
— Я иду за ним! — твёрдо сказала Ольга.
— Ты с ума сошла?
— Я с вами! — быстро сказал Мигель.
— Остановите эту сумасшедшую, — повелительным тоном распорядился Куратор, но директор не обратил на него никакого внимания.
— Оленька, — сказал он успокаивающе, — ну куда ты в твоём положении пойдёшь? Там темнота и мороз…
— Я только что оттуда, не надо мне рассказывать! И я уже одета, снаряжена и готова.
— И я! — поспешил заявить Мигель.
— В моём положении нет ничего особенного, мне рожать не завтра, а пока вы собираете новую группу, они могут там погибнуть.
— Я с вами, — внезапно сказал Андрей, выходя из дежурки со своим карабином.
— Ты-то куда? — заметно разозлился Куратор. — Я тебе запрещаю!
— Запрещалка не выросла! — отмахнулся Андрей.
— Чёртов авантюрист… — зло сказал Куратор, но, стиснув зубы, отошёл в сторону.
Лебедев пристально посмотрел на Ольгу, хотел что-то сказать, но только махнул рукой.
— Снегоступы у выхода возьмите, мы их много наделали, — подошел кто-то из дежурных. — Там ступеньки в снегу вырубили, по ним подниметесь на поверхность, а дальше снег рыхлый, без снегоступов никак. И вот ещё очки лабораторные из плексигласа…
Идти на снегоступах оказалось с непривычки очень сложно — ноги приходилось широко расставлять и высоко поднимать. Овальные алюминиевые пластины, грубо нарезанные из какого-то технического лома, привязывались к валенкам ремнями, а Ольге ещё и валенки были велики, болтаясь даже поверх бот. Первое время им приходилось то и дело хвататься друг за друга, чтобы не упасть, но потом понемногу привыкли. Институтская котельная находилась на окраине территории. От главного входа до неё было примерно километр, но преодолеть это ерундовое, в общем, расстояние оказалось не так просто.
