Все хотят попасть на небо, но никто не хочет умирать

Как я уже упоминал, Иисус говорил Своим апостолам : «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода» (Иоан. 12:24). И снова: «Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее» (Мат. 16:25).

Как мы уже говорили, Бог хочет, чтобы вы умерли... Не ваше физическое тело, но ваш эгоизм. Если наш эгоизм не умрет, мы никогда не получим те блага, которыми Бог готов удостоить нас. Парадокс, скажете вы! Знаете, если и существует на свете общественный институт, специально предназначенный для того, чтобы убить ваш эгоизм, то это институт брака. Практически невозможно преуспеть в браке, не убив собственный эгоизм.

Я часто слышу от разочарованных супругов жалобы: «Я просто умираю!» «Ага, — отвечаю я, — очень может быть». Однако, в данном случае правильно не бороться со смертью своего «я», а радоваться ей. Помните, было сказано, что если зерно не умрет, то останется одно. Именно это сегодня и происходит: миллионы женатых людей отказываются умереть для себя и стать одним целым со своим супругом. И в результате остаются в полном одиночестве. (Позвольте мне еще раз уточнить: я говорю о смерти эгоизма. Я не считаю, что нужно умирать эмоционально или физически, оттого что с вами плохо обращаются или пренебрегают вами.)

Умертвить в себе эгоизм трудно в любых обстоятельствах. Но в нашей культуре потребления это еще сложнее, ведь она непрерывно кричит нам: «Вы это заслужили!», «Вы этого достойны!», «Наградите себя!», «Позвольте себе!». И чем более эгоистичным становится мир, тем выше становится процент разводов.

Необходимо понимать, что вы никогда не сможете достичь успеха в браке, если останетесь сосредоточенным на себе эгоистом. Если же вы хотите победить собственный эгоизм, если вы хотите умереть для себя, в вашей семье начнется настоящая жизнь.

К сожалению, с 1960-х миллионы детей воспитываются без малейшего представления о том, как приносить жертву другим. Наше общество так старательно превозносит идеологию «делай, что хочешь», что многие даже не представляют себе, что это значит — быть не-эгоистичным. Не говоря уже о том, чтобы действительно быть таковым.

Предполагается, что для христиан брак должен строиться не на принципе «что я от этого получу?», а совершенно на другой основе. Предполагается, что мы не будем отбрасывать трудные отношения, как использованный подгузник. К неудачным бракам нас приводят потребительство и эгоизм. Но за ними таится нечто еще более темное. Американские идолы...

19

Американские идолы

Американские идолы повсюду, и я не говорю о певцах. Я говорю о до-Саймоновских^[47], древних, злых идолах. Идол — это то, что мы возвышаем над Самим Богом, то, что оказывает больше влияния на наши жизни, чем Бог. Можно сотворить себе идола из чего угодно: еды, развлечений, секса, праздности, счастья и так далее. Идол — это ваш ответ на вопрос «Что для вас важнее всего?», если этот ответ — не «Бог Всемогущий». Поклонение идолам очерняет нашу веру, нашу частную жизнь и наш брак.

Идол счастья

Многие люди превратили счастье в идола. Я не говорю, что Бог не хочет, чтобы мы были счастливы. Писание гласит: «Счастливы люди, уповающие на Бога»^[48]. Бог действительно хочет, чтобы вы были счастливы, — так же, как Он хочет, чтобы вы были в безопасности, сыты, здоровы, одеты и укрыты. Конечно, Бог хочет, чтобы люди были счастливы.

Тогда почему же счастье превращается в идола?

В нашей культуре говорят: «Прежде всего будь счастлив, делай, что хочешь, удовлетворяй себя, ищи самого лучшего, делай свое дело».

Муж должен любить свою жену Мы рассуждаем: «Без проблем! Пока это не мешает игре в гольф, рыбалке и охоте. Ведь мне же все это нужно. В конце концов, Бог хочет, чтобы я был счастлив, так ведь?»

Певец в стиле кантри Брэд Пэйсли написал песню о женщине, поставившей мужу ультиматум. В первом куплете поется:

Я, конечно, люблю ее,

Но еще я люблю рыбалку,

Целые дни я провожу у озера,

И ничегошеньки-то у меня не ловится.

Сегодня она встретила меня у порога

И сказала, чтобы я выбирал:

Если я сегодня пойду рыбачить,

Она соберет свои вещички

И к полудню ноги ее здесь не будет.

Потом идет небольшая пауза, и дальше он поет:

Да, я буду скучать по ней,

Когда вернусь домой...

Рыбалка приносила ему счастье.

Жена должна удовлетворять сексуальные потребности своего мужа. Но что, если жене не очень нравится делать это с собственным мужем? Не естественно ли ей рассудить так: «Бог не просит меня делать это, правда? Нет, конечно! Он же хочет, чтобы я была счастлива. Ведь это самое главное, верно?»

Можно не продолжать?

Дело в том, что мы готовы поступать «хорошо», но только в определенных рамках. А что это за пределы? Наше личное счастье. Эта проблема современных людей нигде не проявляется так ярко, как в их отношении к брачным клятвам. Я знаю, это прозвучит немного резко, но дело в том, что наши брачные клятвы уже не воспринимаются как клятвы. Клятва — это торжественное обещание, связывающее человека на всю жизнь. К сожалению, наши брачные клятвы деградировали до степени приятных слов, сказанных во время красивой церемонии скорее напоказ, чем ради смысла. Для многих они абсолютно ничего не значат. Приятные слова легко забываются, когда все обстоит не лучшим образом и жизнь больше не кажется прекрасной.

«В радости и печали» — гласит клятва. Но люди так не думают. Это я знаю точно. Сколько раз ко мне приходили пары и говорили, что разводятся, потому что все стало так плохо — хуже, чем они могли себе представить! Я всегда смотрю на них и спрашиваю:

— А когда вы говорили «в радости и печали», что, по-вашему, означало это «в печали»?

— Ну да, — мямлят они, пытаясь не замечать шокирующего смысла моего вопроса. — Но я не знал(а), что это будет так! Я не знал, что с ним (с ней) я буду так несчастен (несчастна)!

Может быть, нам, служителям церкви, следует предоставить народу возможность выбрать альтернативную клятву. Что-нибудь вроде: «Я беру тебя в мужья/жены, до тех пор, пока ты приносишь мне счастье. А как только ты перестанешь приносить мне счастье, я оставляю за собой право нарушить клятву, которую приношу сейчас перед Богом. Ибо идол счастья гораздо важнее Бога».

Я не хочу злобствовать, но не странно ли, что люди, считающие себя последователями Христа, верящие, что мы должны любить людей, прощать им, страдать во имя них, говорят, когда дело касается их супругов: «Ну, к моему браку это не относится. Бог свидетель, мой муж — свинья. Бог никогда не заставит меня простить его. Он знает, как я несчастна».

Для многих людей брак проходит под лозунгом «из тюрьмы — выход свободен». Такое ощущение, что они думают, будто самые трудные вещи в христианстве (любить, служить, прощать и жертвовать) относятся только к людям вне их брака. Любить, страдать, подставлять левую щеку, прощать — все это чудесные христианские понятия, но в браке этого делать вовсе не нужно. Это как-то слишком тяжело. Так ведь? И разве брак — не единственное место, где Бог гарантирует нам счастье? Стоит найти того самого человека — и дело в шляпе!