Их брак был заключен как и многие другие — по договоренности и без любви. Но пара всё же сошлась характерами, и можно даже сказать, что супруги полюбили друг друга. Это была отнюдь не романтика, но такая теплая семейная любовь.

Герцог заботился о своей жене, а та поддерживала его, вкладывая в это все силы.

Его жена, Хестия, не любила светскую жизнь, все эти балы и чаепития. Вместо этого она посвящала всё свое время семье. И герцогу это нравилась. А как он был рад, когда жена родила ему двух прекрасных детей, сначала его старшего сына, а позже и очаровательную дочь Бьянку.

Да, герцог был счастлив как отец и как муж. Но эти чувства куда-то делись, позабылись и затерялись, когда его любимая Хестия слегка с неизвестной болезнью.

Герцог тогда уже был очень влиятельным человеком, но даже так он не смог найти ни врачей, ни лекарства, что могло бы излечить его жену.

Он сам не понял, но это изменило его. Где-то в подсознании он думал: «Если бы у меня было больше власти, больше средств и связей, больше влияния, тогда я смог бы её спасти».

Герцог перестал обращать внимание на семью, заключил выгодный брак и стал заниматься тем, за что его вскоре возненавидела когда-то любимая дочь.

И герцог искренне не понимал, что ей было не по нраву. В его голове после смерти жены четко сложилась картинка «правильной герцогской семьи» по всем аристократическим устоям. Любовь и забота были не нужны, ведь в низ нет выгоды. Старший сын становится преемником, а дочь полезной картой, которую можно обменять на выгодный брак, тем самым установив прочную связь с каким-нибудь влиятельным родом.

Но Бьянке такое положение дел искренне не нравилось, а герцог не мог понять почему.

И вот сейчас его дочь, извечная головная боль, вновь предстала перед ним.

— Бьянка, воспитанные люди сначала предупреждают в письме о своем приезде. — а эта женщина не перестает удивлять. Я ожидал, что она будет хоть немного удивлена или обеспокоена не запланированным возвращением Бьянки, которую она в течение четырех лет так усердно пыталась убить.

Но нет, герцогиня выглядит абсолютно нормально, такая типичная аристократка. До ужаса гордая и величественная. Я бы даже зауважал её, если бы была хоть капля того самого величия, или если бы нашелся хоть один повод для гордости.

В общем, мачеха Бьянки ничем не отличалась от женщин в пестрых платьях с огромным количеством золота и драгоценностей, что каждый день собирались в бутиках в столице лишь ради сплетен и хвастовства.

— Ох, извините, к сожалению, единственный человек, который был хоть немного заинтересован во мне и моем воспитании, уже давно скончался. — Бьянка состроила обиженное лицо, прямо как у ребенка, которого отчитывали за плохое поведение. — Герцог правда быстро нашел ей замену, но, как видите, она плохо справилась со своей задачей.

— Бьянка! — небольшой столик у дивана жалобно заскрипел и прогнулся под кулаком герцога. — Только приехала, а уже грубишь, позоришь наш род! — герцог выговаривал каждое слово медленно и через зубы. — Еще и почившую мать успела припомнить, да как тебе не…

— Закрой рот. — в голосе Бьянки появились какие-то загробные нотки, и на секунду показалось даже, что от неё повеяло холодом. — У тебя нет ни малейшего права говорить о матери, не смей даже думать о ней.

Герцог сначала было разозлился и с яростью в глазах посмотрел на Бьянку, но потом вдруг остыл и просто опустил взгляд в пол.

— Э-эм, сестра, может тогда расскажешь, как провела время в академии, или представишь своего спутника?

— Это я с радостью, братец! Знаешь, не советую тебе поступать в академию.

— Тебе так сильно пришлось не по душе?

— Я бы сказала, она не оправдала моих ожиданий. Я надеялась на спокойные и немного даже монотонные занятия, разбавленные чаепитиями, балами и новыми встречами. Но всё было иначе, несколько нюансов не совпадали. — Бьянка резко посмотрела в глаза герцогини и улыбнулась.

Это была особая улыбка, она начала показывать её лишь год назад, когда окончательно привыкла к убийствам, и те иногда даже стали доставлять ей некую радость. Не будь у меня моей совершенной памяти, я бы всё равно вряд ли смог забыть вид скалящейся Бьянки, чьи белоснежные волосы были измазаны кровью.

— Вместо чая подавали яд, бал превращался в резню, а знакомилась я только с бывалыми наемниками, что убивали людей за монету. — тут уже маска спокойствия герцогини дала трещину, и та поперхнулась чаем, обратив внимание каждого на себя. — Ах да, это Зет, мой компаньон и друг. Зет, ты же должен помнить, скольких мы убили за четыре года.

— 97 человек.

— Точно, и я была бы не против довести это число до сотни сегодня. Может начать с тебя, матушка? — произнеся последнее слово по буквам, Бьянка положила руку на рукоять своего меча.

— Может уже удосужишься объяснить, что тут происходит?! — не вытерпел герцог и закричал.

— Борьба за титул будущего правителя этих земель, что же еще. Я сначала и не догадывалась, что убирать кандидатов с пути можно такими кардинальными способами, но герцогиня донесла до меня это. Теперь я тоже буду играть по правилам.

— Вижу в столице ты совсем отбилась от рук, еще и умом помешалась, раз несешь один только бред! Чтобы завтра же утром ноги твоей не было в моем доме. — хмуро заключил герцог.

— Даже не выслушаешь меня? А я хотела договориться мирно. Ну ладно, тогда объясню по-другому. Знаю, тебе наплевать на то, что эта женщина десятки раз пыталась убить меня и отправила меня в академию только лишь ради этого. Тебе плевать на семью, детей и мою мать, но тебе не плевать на репутацию. Поэтому я сделаю одолжение: назначь меня официальной преемницей, и я не стану тут никого убивать.

— Бьянка, это выходит за все рамки! Немедленно извинись и убирайся из эт… Аа-аа-а! — герцогиня занесла было руку, чтобы дать Бьянке пощёчину, но я начал порядком уставать от всего этого, поэтому поймал её ладонь и раздавил в ней все кости.

Надеялся, что наконец все успокоятся, но стало еще шумнее: визгливый крик герцогини, хруст её поломанных пальцев, еще и братья начали метаться по всей комнате, роняя посуду, а герцог в конец вышел из себя и даже выхватил меч, что был закреплен рядом на полке.

— Положи меч, старик. — тихий и хриплый голос пронесся по комнате вместе с ледяным потоком воздуха, что в мгновение превратил чай и печенья в ледышки, а древесина начала издавать характерный треск из-за расширяющейся внутри неё влаги.

Наконец все успокоились, лишь герцогиня продолжала брыкаться и жалобно мычать.

— Ваш ответ, господин герцог? — встав из-за стола, спросила Бьянка.

— И как ты это себе представляешь, несносная девчонка?! Чтобы женщина стала править землями, да такого не случалось уже несколько веков! Еще и устроили черт знает что! — Рассел стоял, тяжело дыша и отказываясь опустить меч.

— Зет, кинь её мне.

Я швырнул её мачеху Бьянке к ногам. Та наступила на неё сверху, заставив женщину болезненно ухнуть, и резким движением вонзила клинок в пол в сантиметре от шеи.

— Мне плевать, что ты там думаешь по этому поводу. Я ненавижу всю эту семейку, включая тебя, и у меня уже руки чешутся кого-нибудь прикончить, особенно эту мразь! Поэтому ты сейчас же отправишь письмо императору, где признаешь меня законной наследницей, и мы мирно со всем закончим.

Рассудок герцога уже трещал по швам. Он итак был излишне уставшим после работы, так еще и это. Вернулась его дочь, начала нести какой-то бред про то, что её пыталась убить его собственная жена, привела какого-то странного парня, а еще угрожает ему жизнями детей и герцогини.

Всё это навалилось на старого Рассела: шокирующие новости от дочери, непонимание, как вообще сложилась нынешняя ситуация в его семье, блеклая память. Герцог просто хотел побыстрее разобраться со всем этим и отправиться спать.

— Хаа, делай уже, что хочешь. Я пойду писать письмо, не беспокойте меня. — мужчина тяжело выдохнул и удалился, а меч со звоном ударился об пол.