— Не дам, — не менее жёстко отрезал доктор Вольф, глядя в глаза другу. — Говорить с ней ты будешь в моём присутствии и только после того, как закончишь с процедурой сам. И если мне покажется, что пора прервать разговор, то именно так ты и поступишь. Потому что я — её лечащий врач, и потому что любые волнения в её положении противопоказаны.

Диана медленно осела на кушетку.

— В её… положении… — тупо повторил детектив, пошатнувшись.

— Да, — сказал доктор Вольф.

Джон всё ещё переваривал услышанное, а Константин усмехнулся и добавил почти буднично:

— Я же говорил, что без меня вы девицу не найдёте.

Диана растерянно глянула на Джона, пока детектив заталкивал в голову услышанное. Следующий вопрос доказал, что у Ллойда это не очень-то получилось:

— Кто отец?

— Я, разумеется, — закатил глаза доктор Вольф. — И как честный человек, обязательно женюсь. Как только вы, наконец, уберётесь из кабинета.

— Риччи, — севшим голосом догадалась Диана.

— А деньги? — не выдержал Джон. — И драгоценности?

— Когда ты стал таким меркантильным, Джон? — удивился Вольф. — Но если тебе горит, то под столом валяются.

Диана невольно взглянула под стол следом за Джоном. Там, прямо у кресла доктора, стоял кожаный саквояж. Небольшой и достаточно удобный даже для женской руки, потрёпанный и неприметный, чтобы не привлекать внимания, и туго набитый, судя по выпирающим бокам.

— Диана, — хрипло попросил детектив.

Диана встала с кушетки и, повинуясь просьбе Джона, присела у стола, вытягивая неожиданно тяжёлый саквояж.

— Прямо сейчас пересчитывать будете? — скучающе уточнил доктор Вольф.

Диана расстегнула замок, открывая набитый толстыми пачками саквояж.

— Свёрток с драгоценностями на дне, — подсказал Константин.

Диана молча застегнула замок и поднялась, задвигая саквояж обратно под стол. Миссис Бэрроуз недаром переживала — такой суммы денег Диана не видела даже в кабинете сеньора Флореса.

— И… когда ты собирался… — не сразу обрёл голос Джон.

— Я всё думал, как бы подбросить деньги в управление так, чтобы подозрения не пали на Мэй, — ответил, присаживаясь за стол, Константин. — Но ты слишком ревностно взялся за расследование. Пока я думал, ты уже и припёрся. Простите, мисс Фостер.

— Лучший способ — это чистосердечное признание!

— Я тоже так подумал, — согласился Вольф. — Но Мэй отказывалась наотрез. Понадобилось время, чтобы она перестала бояться и приготовилась к неизбежному.

— Зачем она их вообще взяла?! — не выдержал детектив Ллойд, и доктор Вольф внезапно нахмурился.

— На память! — отрезал Константин, сцепляя руки «замком» на столешнице. — И больше я не отвечу ни на один вопрос, пока ты не приляжешь обратно в палату. Нет, Мэйовин сейчас не выйдет, потому что одевается. Да и ты, положа руку на сердце, полураздет. Возвращаешься по-хорошему? Или мне рассказать Эвелин о твоих забегах с капельницей по коридору?

Угроза подействовала: детектив Ллойд прикинул последствия, помедлил для солидности несколько секунд и, наконец сдавшись, развернулся к выходу.

— Жду, — коротко проронил он на прощание.

Диана убедилась, что Джон благополучно достиг седьмой палаты и улёгся на кровать почти смирно, прежде чем дверь снова открылась, и внутрь вошла неулыбчивая миссис Фишер.

— Посетители, — предупредила медсестра.

— Нет! — снова подпрыгнул на кровати детектив Ллойд. — Не пускайте! Скоро этот коктейль закончится?

— Ещё пять-десять минут, — глянув на булькнувший раствор, отозвалась миссис Фишер.

— Диана! — взмолился детектив. — Задержи их, пожалуйста! Они же ругаться начнут, прямо с порога! А я и ответить толком не могу, пока к кровати привязан! Выручи!

— Я попробую, — со вздохом пообещала Диана, поднимаясь. — Но не думаю, что я серьёзный конкурент для миссис Ллойд или мистера Медичи.

— Я останусь с пациентом, — смилостивилась медсестра. — Освобожу от системы, как только раствор закончится.

Диана тихонько прикрыла дверь, выходя в коридор. В клинике уже погасили свет, разошлись последние посетители, и только из приёмной раздавались возбуждённые, едва сдерживаемые голоса. Диана узнала глубокий, негромкий голос Джанфранко и быстрый, энергичный шёпот Эвелин, и поняла, что эти двое набросятся на неё прямо там, вытрясая подробности сегодняшнего задержания. Она, разумеется, пообещала Джону помочь, но и себя подставлять не собиралась: сил на разбирательства не оставалось вовсе.

Мысль заглянуть к доктору Вольфу и попросить его об услуге показалась

здравой.

На тихий стук изнутри не отозвались, и Диана рискнула приоткрыть створку, шагая за порог. В кабинете никого не оказалось, зато из смотровой доносились приглушённые голоса.

— …что не так? Я не нравлюсь?..

— Нет, вы очень… приятный человек. И умный. Даже слишком умный…

Через отодвинутую перегородку Диана увидела квадратное зеркало в смежной комнате — и отражения тех, кто находился сейчас внутри. Похоже, доктор с пациенткой увлеклись настолько, что даже не услышали тихого стука в дверь. А Диана вдруг застыла, не зная, то ли окликнуть доктора Вольфа, то ли не мешать неосторожным звуком.

— Ростом не вышел?

— Да мне всё равно, — дёрнула плечом зеркальная Мэйовин.

Мэй выглядела растерянной и бледной, но Диана ей обрадовалась: по крайней мере, жива. После череды смертей и преступлений бывшая актриса Мэй Дэй могла бы попасть в ещё более дурную историю, а то и вовсе сгинуть. Диана мало знала о возможном соучастии Мэйовин в убийстве мистера Бэрроуза, но верить в то, что ирландская красавица позарилась на чужие деньги…

Впрочем, деньги-то ей как раз и не помешали бы. В её положении…

— Ждёте жениха побогаче?

— Вы вроде обеспеченный, — даже растерялась ирландка. — Эва говорила. Ну, не богач, конечно, но семью прокормите…

— Закормлю, — пообещал Константин. — Что ещё?

— Замужество — это клетка! — не выдержала Мэйовин. — Я видела у нас, в Ирландии… Дети, дом, четыре стены! Все девушки бросают работу, когда выходят замуж. А те, кто не бросают, это только если мужья пьют… Вы пьёте, доктор Вольф? — подозрительно и без перехода спросила Мэй.

Константин даже поперхнулся.

— Нет.

Насколько могла судить Диана, доктор Вольф говорил правду. Ни Джон, ни Константин даже не глядели в сторону спиртного на праздничном вечере. Опыта в Ирландии хватило?..

— И дома не запру, — так же спокойно пообещал Вольф. — Захочешь — будешь сниматься и дальше. Или работать. Или не работать. Хочешь остаться в Нью-Йорке — остаёмся. Хочешь вернуться домой — я готов и на это…

— Нет, только не в Ирландию! — в ужасе выкрикнула Мэйовин, закрывая лицо руками. Рассыпались по белоснежным плечам медные кудри.

Мэй всё ещё не накинула пиджак, оставаясь в открытой шёлковой блузке. Кремовый цвет удивительно шёл к медным волосам, гармонируя с молочной кожей, а та часть юбки, которую Диана видела в зеркале, натягивалась на бёдрах уж слишком откровенно. У Дианы не имелось никакого опыта в обольщении мужчин, но, пожалуй, на обычный приём к врачу в таком виде не заглядывают.

Да ещё и в разгар зимы.

— Тогда что? — не выдержал Вольф, шагая к Мэйовин и разворачивая её лицом к себе. Сжал плечи, заставляя оторвать ладони от лица.

— Вы же протестант! — выпалила Мэйовин. — А я — католичка!

Вольф сел.

— Так не получится! — в отчаянии всплеснув руками, продолжила ирландка. — Это не считается! Честным замужеством не считается! Это то же самое, как если бы я родила ребёнка… без мужа!

И Мэйовин села тоже, вновь закрыв лицо руками. Разрыдалась, так, что по кабинету протянулся тонкий запах гари — предвестника беды. Выходит, Эвелин ничуть не приукрашивала: уж если маг-огневик не в силах совладать с собственной стихией, то бед такой маг натворит больше, чем пользы.

— Это всё? — тупо уточнил Константин. — Рост, внешность, финансы устраивают?

Мэйовин только горестно отмахнулась и снова разрыдалась.