Дис смотрел на него, явно в настроении принять вызов. Ему наскучило издеваться над слабаками, похоже, и он был рад переключиться на противника посерьёзнее. Шес был высоким и мощным, не в пример остальным трущобным доходягам, чьё меню не изобиловало мясом. А то, что он не просто выжил, но и поднялся в таких условиях, говорило не только о его силе и коварстве, а о том, что он намного сильнее и коварнее, чем можно было представить…

Шес уронил металлическую трубу в песок, одновременно с тем падая на колени.

Чё?

Я отпрянула от неожиданности, даже его жест повиновения расценивая, как нападение.

— Эй, — повторил он, и то, что поначалу показалось мне наездом, оказалось праведным возмущением. — Этот пацан и девка… Это что, лучшее из того, что у тебя есть? Почему ты стоишь здесь и просишь их? Это тебя просят. Смотри сюда! Так нормально? Этого достаточно, чтобы ты вспомнил? — Он был похож на одержимого и явно верил в ту чушь, которую нёс. Это выглядело дико, но лучше так, чем он начнёт махать трубой, которую оторвал голыми руками. — Тебе нужен солдат? Возьми меня! Хочешь женщин? Я дам их тебе! Хочешь жертву? Бери любую.

Это выглядело жутко само по себе, но потом люди в темноте начали скандировать с каждой секундой всё громче:

— Бери! Бери! Бери!

Когда Дис посмотрел на меня, я почувствовала себя незначительнее стоящего на коленях Шеса. Чёрт его знает, о чём он там себе думал, глядя на меня так.

— Идёт.

Как я узнаю в дальнейшем, у Шеса и его приятелей были причины так крепко помешаться на Дисе.

Они росли в среде фанатиков, которые занимались работорговлей. Эти сектанты похищали красивых детей и девушек, а потом продавали их пришлым. Дельцам с Цитры, в основном. Их товар пользовался большим спросом. Успехи меченного альбиноса, купленного здесь когда-то за гроши, сделали здешним работорговцам отличную рекламу…

Думаю, рано или поздно это бы всё равно случилось: Дис бы пришёл сюда однажды, чтобы отомстить. Но так совпало, что ему пришлось искать здесь саблю Паймона. Нет ничего удивительного в том, что он был особенно безжалостен к местным.

Возвращаясь к Шесу: он оказался «залежавшимся» товаром — буйным и непредсказуемый, но торгаши оставили парня, потому что он был отличной нянькой для младших. Младшие, в то же время, были сдерживающим фактором для него: если бы он сбежал, то досталось бы его подопечным.

В обязанности Шеса входили охрана и снабжение… Или вернее сказать, «охота»? Сектанты питались, как и положено высшему звену пищевой цепи. Считая себя избранными, они всеми возможными способами демонстрировали своё превосходство. В глазах впечатлительных детей эти психи, действительно, казались полубогами. Они выделялись на общем фоне больных, глупых, отчаявшихся отбросов, они были сильнее, коварнее, хитрее и убедительнее любого из людей.

Шес был рабом пятнадцать лет. Если он и знал когда-то нормальную жизнь, то совершенно забыл о том, каково это. Он привык к тому, что день Искупления — самый спокойный из всех в году: иерархи постятся, молчат и молятся. Даже им не позволено убивать в этот день. И меньше всего они хотели бы умереть в этот день сами…

Это, наверное, была та ещё картина.

Неудивительно, что Шес тронулся умом, когда увидел, как армия во главе с меченным альбиносом уничтожает мир, с величием которого, по его мнению, ни один другой не мог сравниться. Самых неприкосновенных людей на свете перебили за секунды. Самое забавное? Децема сделала это мимоходом. Это не было их целью. И они не считали сектантов достойными противниками. Даже просто теми, с кем нужно считаться. Тех, кого Шес считал неприкосновенными, любой солдат Децемы считал падалью.

Он наблюдал за бойней из укрытия, в котором спрятал «товар». Когда всё закончилось, те из рабов, кому было куда вернуться, ушли. Но были и те, кто остался в трущобах, кто уже не мог жить по-другому — зависимые, покалеченные, пугливые. Шес стал им новым хозяином — рачительным и добрым. Под его защитой они не знали ни жажды, ни голода, ни другой нужды… Но самому Шесу этого было недостаточно. Он знал, что по-настоящему великим сможет стать, только если последует за Ним.

И вот в итоге четыре года спустя Шес ехал в одной с нами машине. Дис сидел рядом с ним. Напротив вжался в кресло Раск, безуспешно пытаясь спрятаться от нацеленного на него "змеиного" взгляда. Я уже вправила ему нос, и теперь он держал у лица окровавленный платок.

— Ты похож на мышонка, — заметил Шес, и Раск вздрогнул.

— Т-ты это мне?

— Не возражаешь, если я так и буду тебя назвать?

— Чё?..

— Не возражаешь, если я съем тебя?

— Я… я не из «этих»… — бросил он, давая понять, что даже если Шес говорил в переносном смысле, это для него всё равно неприемлемо.

Боги.

— Отвали от него, — проворчала я, хотя сама робела не хуже Раска.

Шес улыбнулся, демонстрируя заточенные зубы.

— Учусь быть вежливым. Так это принято у людей внешнего мира? Пытаюсь соответствовать.

Ну да, конечно, в прошлом он о таком даже спрашивать бы не стал.

— Какого чёрта он тут делает? — решила спросить я у Диса, который выглядел так, будто вовсе в происходящем не участвовал.

— Ты же сама сказала, что тебе нужны солдаты.

— «Солдаты»? Ты это сейчас серьёзно? Приравнял трущобного сутенёра и каннибала ко всем, кто давал нам присягу?

— После того, как ты приравняла вора, не всё ли равно?

— Ну, ясно. Так и скажи, что делаешь это мне назло.

— Всего лишь стараюсь предвосхищать твои желания. — Он был холоден, как лёд.

— А как же желания Паймона? Или он заповедовал тебе подбирать всякий помойный мусор? — проворчала я.

— Ну да. Одного такого он сам усыновил однажды.

— Я не это имела в виду…

— В чём проблема? — спросил Дис, бросив на меня взгляд, каким одаривал лишь провинившихся подчинённых. — Разве это не твой план: подбирать изгоев с самых низов? Я не против, потому что сам был таким же. Хочешь завербовать Раска? Ладно, хотя это не самый лучший вариант. Не в плане благотворительности, не в плане пользы.

А он, значит, нашёл лучший.

— Любая из моих жен будет сильнее Мыши, — согласился Шес, посмеиваясь.

— Ты женат? — не поверила я. Трудно представить женщину, которая согласится даже просто приблизиться к нему.

— Ещё как, — улыбнулся он, не хвастаясь, а как будто умиляясь.

— Что это значит? «Ещё как»? «Любая»? У тебя их две?

— У меня их… — Он расправил ладонь. — Столько.

— Пять?!

Мужчина беззвучно повторил это слово, после чего уточнил:

— Этого мало?

— Спроси у Лайза, — предложила я, но Шес не отставал:

— Сколько должно быть по вашим правилам?

Я выставила указательный палец, и он усмехнулся:

— Это что? Число женщин, которых может удовлетворить мужчина внешнего мира? Или размер его члена?

Я поджала губы.

Ладно, проехали. Не мне заниматься его манерами.

— Какая теперь-то разница? — спросила я. — У тебя ведь ни одной не осталось. Я про твоих жён. Ты бросил их.

Машина уже подъезжала к базе: Лайз, которого посадили за руль, гнал, что есть мочи.

— Я их не бросал, — спокойно возразил Шес.

— Да. Точно бросил, — повторила я, и Раск мне поддакнул:

— Свалил и даже не попрощался.

— Не хочешь им позвонить? — предложила я.

— Вряд ли, он же цифр не знает, — напомнил Раск.

— Хреново. Даже мне становится не по себе, когда я представлю, что с ними могут сделать те оставшиеся без присмотра придурки.

— Если только он не врёт, — предположил Раск. — Готов спорить, нет у него никаких жён.

— Может, ты и прав. Иначе стал бы он к тебе вот так сразу подкатывать.

В глазах Диса мы с Раском точно выглядели задиристыми детьми, но он не вмешивался. В конце концов, Шес — не тот, кто нуждался в его защите.