— Дальше. Успеешь поплакать.

— В восемьдесят третьем году они перегрызлись, вдрызг... то есть передрызлись вгрызд... Нет, правильно вначале было. Возможно, они не смогли бы дальше работать, даже если б квартира с компьютером не сгорела. Очень серьезные были разногласия, особенно у Осокина — как я понял, он был лидером группы — и этого патлатого Шаттла. Может, ему потому такое прозвище и дали? — Патл — Шаттл... У нас в классе был парень по фамилии Волосовский, так у него была кликуха Склиф. Волосовский — Склифосовский — Склиф...

— Дальше, пьяная твоя морда.

— Пардон, шеф. Вы должны меня простить...

— Знаю-знаю. Ты должен восстановить свои энергетические ресурсы. А сколько я трачу на тебя, ты знаешь? Мне кто возместит?

— Шеф, я не жадный. Емкость постоянного конденсатора перед вами. Только оставьте хоть немножко. Так вот, у Осокина перед мысленным взором эта картинка то и дело всплывала: многоэтажка, дым и пламя из окна, пожарные, звон стекла. Горе, в общем. Они примчались туда все пятеро, кто откуда, но поздно, и спасти ничего не смогли. Так, это ещё не все в зрительной памяти, а ещё там была принципиальная схема нейтринного лазера — I smelt! Я чуял, что без лазера тут не обошлось. Два материальных объекта должны были выполнять роль зеркал для накачки энергетического импульса... Они каким-то образом обменивались лептонными пучками. Естественно, со скоростью света. Один из объектов — они называли его то исходным, то взрывателем —-тратился весь на то, чтобы второй преодолел некий критический порог и превратился в нейтринный поток чудовищной силы. Промодулировать его, так можно было бы посылать сигналы в другие галактики. А вообще-то, это я загнул. То есть нейтрино, конечно, долетит до другой галактики, но его же ни поймать, ни промодулировать... Ну, это у Осокина надо спросить. А часть энергии уходила на разрушение второго объекта. Осокин называл его про себя мишенью. Юрий Николаевич, Вам это ничего не напоминает?

— Дальше.

— До практического воплощения дело не дошло. По трем причинам. Первая: перегрызлись. Осокина тянуло в теорию. Рыцарь чистой науки без страха и т.д. Шаттл жаждал прикладного коммерческого эффекта. Радий даже сейчас до такой степени его ненавидит, через столько-то лет, что даже не захотел вспомнить его лица.

— Может, забыл?

— Что вы! Он прекрасно всё помнит. Он же уверен, что тот тип его жизнь под откос пустил. Я думаю, что и Шаттл Осокина прекрасно помнит. Таких говнистых не забывают.

— Вторая причина?

— Какая вторая? А, вторая... Пожар, конечно. А третья — самая главная: они не смогли решить, как запустить свой лазер. Хотя по расчетам выходило, что теоретически всё правильно.

— Получается, Рубцова опять угадала? Сумасшедшие физики из МГУ?

— Получается так. Юрий Николаевич, нам надо в следующий раз пойти туда вдвоём.

—Пусть сначала вернется с предыдущего задания.

Афоня Цыкин назначил им встречу на двенадцать дня. К указанному часу Виталий с Ириной, миновав охранника, поднялись на третий этаж элитарного дома. На лестничной площадке их ожидал шкафообразный гоблин в бронежилете. Жестом попросив Ларькина поднять руки вверх, он лениво охлопал его с четырех сторон, принял заранее оговоренную мзду и пропустил их в квартиру. Квартира была обставлена без излишней роскоши, по-простому. В гостиной их ждал, сидя в кресле, высокий худощавый человек. Ирине его лицо показалось молодым и красивым. Она ожидала увидеть перед собой монстра, а Цыкин был похож на киноактера, который всю жизнь играл героев-любовников. Продолговатое, мужественных очертаний лицо такого типа, который называют нервным, обрамляли длинные, до плеч, волосы, ухоженные и слегка влажные. Афоня по-домашнему был одет в огромный махровый халат зелено-голубого цвета. Казалось, он только недавно проснулся: лицо его было немного сонным, глаза тусклыми. Он издалека благоухал дорогим лосьоном.

Цыкин не сразу предложил им сесть, внимательно рассмотрев прежде в стоячем положении. Затем всё же указал лениво в сторону дивана. Поинтересовался, какие у приезжих проблемы. Ларькин на наречии "новых русских" стал рассказывать свою басню про то, как фирма "Батыр" взяла с него, бедного белорусского бизнесмена, предоплату за десять "КамАЗов". Каковые он уже собрался перегнать в Минск, но пришлось ему обломиться, машин он не получил. "А у меня под эти грузовики договора заключены, бартера," — грустно сетовал Виталий. Провинциального дельца он играл, на взгляд Рубцовой, убедительно, лавируя между жалобно-заискивающими интонациями и грубоватой озлобленностью крутого мужика, который вынужден идти к кому- то на поклон. Мол, ты не воображай особенно, вообще- то я орёл, только сегодня болею. Ирина начала выполнять своё задание.

Первое, что она почувствовала, настроившись "сканировать" Цыкина, был сильный нездоровый интерес к собственной персоне. Афоня недоумевал, к чему этот лоб привел с собой телку и не собирается ли он расплатиться ею за услуги. Если так, размышлял бандит, неплохо бы сразу получить небольшой аванс. Ирина с большим трудом отвлекла его от этих мыслей и заставила успокоиться.

"А может, он подослан из Челнов? — думал Цыкин. — Но зачем, коли он до сих пор меня не убил? Натравить нас на них самих? Ловушка, что ли, такая страшно хитрая? Бессмыслица... А может, и правда его кинули. Точнее, обломили. Пришлось. Какие у них теперь "КамАЗы"? Им теперь вагон бабок в Москву готовить надо. Хорошо, что мы им второй срок после самарского назначили. Вот как увидят послезавтра, что так бывает со всеми, кто старших не слушает, так и перестанут сомневаться. Что ж мне с этим ходоком делать? А взять с него капусты за беспокойство, да и пусть идёт себе дальше... Если мы ещё эти грузовики ко всему пристегнем, ему это дороже обойдется".

— Вряд ли Ваш вопрос быстро решится, —сказал он вслух. — А время, как известно, —деньги. —Ларькин достал бумажник, но Афоня сделал протестующий жест. — Мы ж с Вами не в Кремле. Здесь по-другому заведено. Перечислите Вашу сумму вот на этот благотворительный счет. Скорость решения вашей проблемы будет зависеть от величины взноса. Видите, у нас всё по закону.

...Когда они садились в машину, Ирина сказала в ответ на немой вопрос Виталия:

— Это он отдавал приказ взорвать автостоянку. Но кому — я пока не знаю. У него сложная система сигналов для связи с исполнителем заказов причем, по инициативе исполнителя. И ещё: послезавтра, наверное, будет ещё один взрыв, на этот раз в Самаре. У него несколько секунд в зрительном центре держалась картинка конвейера, а в центре речи, там, где абстракции, было активизировано понятие: "автомобильный бизнес России".

— С размахом работают. Нас-то интересует не столько Цыкин, сколько исполнитель заказов. Хотя... если, например, взрыв на конвейере... Послезавтра, говоришь? Западпо будет нам остаться сторонними наблюдателями.

— Если бы ты знал, какая мразь этот Афоня... — вздохнула Рубцова.

— Ну, уж что-что, а это я понял.

— Какая же это развратная и гнусная б... — у Ирины была странная манера именовать морально неустойчивых мужчин вот так, в женском роде. — По степени испорченности в сравнении с ним Илюша— просто агнец.

—- А вот этого ты Большакову никогда не говори. — И последнее: когда ты говорил про Челны, Цыкин иногда думал про МГУ. У него это в мыслях как-то взаимосвязано. За кем-то они там следят. — Она облегченно вздохнула и откинулась на спинку сиденья: — Слушай, ну что бы Юрий Николаевич без нас делал?

Ларькин на секунду отвлекся от дороги, и насмешливо посмотрел на лейтенанта Рубцову.

— Думаю, что если бы вместо нас с Цыкиным разговаривал Борисов, то он сумел бы "просканировать" его не хуже тебя. А может, и лучше.

—- Это каким же образом?

—Посредством обыкновенного ножа, —объяснил капитан, и Ирина содрогнулась:

— Б-р-р...

— Я несколько раз был свидетелем и заверяю, что наш майор проводит допрос очень эффективно. А я в некоторых случаях пользовался шприцем... Так что ты не очень-то зазнавайся.