Майор Николаев вместе с угрюмым водителем вылезли из машины и помогли им упаковать аппаратуру в герметичные мешки. От своих коробок они теперь отгородились куском тяжелой металлизированной ткани. Костюмы, по совету Николаева, оставили прямо на дороге.

— Ими займутся, — кратко сказал тот.

Действительно, не успели они выехать за КПП, как на встречу им из ближайшей лесопосадки двинулась колонна автоцистерн и таких же пассажирских "Уралов".

— Ну как? — поинтересовался Анатолий Сергеевич, когда машина вышла на автодорогу, справа от которой дымили заводы КамАЗа, а слева возвышались многоэтажки Набережных Челнов.

Борисов взглядом переадресовал вопрос Ренату. Тот пожал плечами.

— Следствие все ещё на верном пути, — ответил Юрий Николаевич.

— Понятно.

"Мне надо с Ильей связаться, — одними губами сказал Ахмеров, дождавшись, когда Николаев отвернулся. — Обсчитать кое-что".

Борисов кивнул.

— Нам бы модемчик, — обратился он к провожатому.

— Сейчас устроим, — отозвался тот и нажал кнопку. — В Управление.

— Я заметил, там кто-то до нас уже ковырялся, — сказал Борисов.

— А как же...

— Неплохо бы сопоставить наши цифры. Да и выводы, когда мы обработаем свои данные.

— Без проблем. Мы —заинтересованная сторона, — согласился Николаев.

"Поскольку мы и так решили связаться с Ильей, нужно будет дать ему задание, чтобы поискал, как обычно, аналогичные случаи в своих базах данных, — подумал Борисов. — Однако параметры взрыва настолько нетипичные, что я, например, не припоминаю ничего хотя бы отдаленно напоминающего... Будем надеяться, что у "Вампира" память получше моей".

Прибыв в местное Управление ФСБ, они приняли приглашение "попить чайку с дороги" и с удовольствием убедились, что этот "файв-о-клок" совмещал в себе пропущенный обед с грядущим ужином. Отдав должное достоинствам татарской кухни, грасовцы расположились у компьютера в отведенном для этой цели кабинете и связались с Москвой. Ренат, как обычно, вышел на Хлебников переулок не напрямую, а через компьютер-посредник, однако связь была бесперебойной. Сперва Борисов отправил свое задание, а затем прапорщик, поглядывая в свои записи и в листок, полученный от Николаева, больше часа ставил задачи Большакову, дожидался решений и формулировал новые вопросы. Закончив, он выключил компьютер и перебрался на стоявший у окна диванчик, на котором уже сидел майор. День-таки выдался тяжелым.

Несколько минут Ахмеров собирался с мыслями, потом заговорил:

— Цифры наши совпадают с николаевскими, отклонения в пределах допустимой погрешности. Тем более странной получается картина. До сих пор непонятно, что взорвалось. Но можно уверенно сделать вывод — где. Получается, что "КамАЗы" сами больше, чем наполовину, состояли из взрывчатого вещества. Это если по традиции пересчитывать на тринитротолуол, хотя как взрывчатка он, конечно, устарел. Но ни одно вещество не сгорает так бесследно.

— Погоди, я не совсем уловил. Как это — машины из взрывчатки?

— Сам не знаю. Но вот та черная корка, которой покрыто дно воронки, состоит из измельченного и расплавленного металла, стекла, золы... А всё это первоначально входило в состав "КамАЗов" — те же сплавы. Понятно? Даже если обложить их со всех сторон динамитом, такого эффекта бы не было. Их словно изнутри разорвало и измельчило, одновременно всю центральную сотню машин. Остальные разбиты, оплавлены и разбросаны вполне естественным образом. Природа излучения тоже не ясна.

— Небольшой ядерный взрыв, — предположил майор.

— Если бы... Не сходится. Часть плутония или урана при взрыве тоже разбрасывается. В любом случае должны быть продукты распада. Существует несколько наборов изотопов, по которым можно было бы определить, из чего состоял заряд. Но ничего этого нет! Есть последствия сильного одномоментного излучения. Его источником, получается, были опять-таки сами "КамАЗы". Бета-частицы, немного нейтронов, немного протонов, которых при обычном взрыве, однако, бывает гораздо меньше. Обычно атомное ядро испускает альфа- частицу, оно не разваливается до такой степени, чтобы излучать протоны. Самым интенсивным было, конечно, электромагнитное излучение, по всему диапазону, но большая часть от инфракрасной до ультрафиолетовой части спектра.

— То есть свет.

Ренат кивнул.

— Он и вызвал то, что мы называем взрывом.

— Значит, в материалах, из которых состояли машины, началась ядерная реакция?

— Даже не ядерная, а не знаю какая. Да и не бывает таких реакций.

— Тогда, похоже, это наш размерчик. Это нам подойдёт. Берём это дело в разработку.

— Если машины состояли из обычного вещества, тогда получается неувязка. Даже с учетом испарившихся материалов, распыленных так или иначе, непонятно, куда делась значительная часть массы.

— Ну... превратилась в энергию, по Эйнштейну, — сказал Борисов.

Ахмеров улыбнулся.

— Если бы такая масса превратилась в энергию по Эйнштейну, воронка бы была от экватора до Северного полюса.

— Значит, нам крупно повезло, что великий Альберт здесь не при чем. Возможно, "КамАЗы" превратились не по Эйнштейну, а по какому-нибудь Габдуллаеву-Валиуллину. И не в энергию, а в доллары.

Ренат хотел было обидеться, но потом всё-таки улыбнулся.

— Может быть.

— Вот тут мы плавно переходим к основному вопросу бытия, — продолжал Борисов. — "Кому это выгодно?" Зададим этот вопрос майору Николаеву. А ещё он обещал поделиться своими —точнее, их —соображениями насчет природы взрыва.

Беседа с Анатолием Сергеевичем, однако, вышла на этот раз довольно дипломатичной. То есть каждая из сторон, демонстрируя показную откровенность, старалась утаить свои умозаключения, одновременно пытаясь выведать информацию у партнера. Если данные майор Николаев предоставил грасовцам охотно, то выводами он делиться не спешил. А может быть, в выводах он продвинулся не дальше их. Поговорили о вакуумной бомбе. Отдельные характеристики похожи, но —нет, не то. Обсудили ядерную взрывчатку. Отсутствуют продукты деления. Опять не то. Тупик.

На вопрос, кому этот взрыв мог быть выгоден, Анатолий Сергеевич ответил следующее:

— Конечно, мы предполагали, что Вы об этом спросите. Но на этот вопрос лучше Вам пусть отвечают сотрудники МВД, им это ближе. Мы сейчас отправимся к подполковнику Рамазанову, который занимается этим делом, и он Вам все расскажет. Только я предварительно позвоню, узнаю. Вообще-то он должен был задержаться на работе и ждать вас.

Когда Николаев ушел, Борисов проворчал:

— Непрост, оказывается, этот Анатолий Сергеевич, ох как непрост.

— Чуваши —они хитрые, —откликнулся Ахмеров.

— Так он чуваш?

— А Вы не поняли?

"Сколько же людей разных национальностей служат матушке-России и каким же болваном надо быть, чтобы требовать какого-то особого уважения к русским" — подумал майор. Борисов имел сейчас в виду соратников подполковника Тимашова. Сам Вячеслав Никитич не отличался особой нетерпимостью к инородцам — лишь бы служили укреплению государства Российского... Но вот тайная организация, которая за ним стояла... От неё можно было ожидать всякого. Юрий Николаевич, в самом деле, согласился помочь Тимашову чисто по-товарищески. В конце концов, в одной конторе служим... Майор надеялся, что дело не выйдет за официальные рамки, с конспиративным тимашовским "Братством" он старался дел не иметь.

Вернулся Николаев и сообщил, что все в порядке, подполковник Рамазанов ждет их.

...Седины в густой шевелюре Рамазанова было ещё больше, чем у Борисова. Форма лица подполковника тяготела к квадратуре, выражало оно мужество, мудрость и терпение. На вопрос, кому был выгоден этот взрыв, он, вздохнув, ответил:

— Никому. По крайней мере, по нашим сведениям.

— Кому принадлежит автостоянка?

— Акционерному обществу "Батыр".